приписывается, если не ошибаюсь, школе Синьорелли. Мне казалось, что в ее
исполнении участвовали двое. Картина изображает святого Иеронима в
религиозном экстазе. Он прижимает к голой груди камень, из-под которого
течет кровь. Его лицо поднято к небу, глаза закатываются в священном
исступлении, губы его старческого рта почти провалились; и в воздухе, над
его головой, летит изображение Распятия. Мне казалось, что в исполнении
картины участвовали двое, потому что воздушное Распятие выполнено небрежно и
неубедительно по сравнению с необыкновенной силой выражения, вложенной
художником в лицо святого Иеронима. Статуэтка меня поразила с первого же
раза именно этим выражением экстаза, которое кажется таким неожиданным у
Будды, потому что его лицо на всех его изображениях, которые мне пришлось
видеть, олимпийски спокойно.
Сегодня вечером вы будете спать в вашей собственной постели. Амар еще не
арестован, но это, конечно, вопрос времени.
сказать, могу ли я теперь разговаривать с вами как частное лицо?
о чем я думал неоднократно, именно, что Амар не был способен, по-моему,
нанести удар такой силы и точности.
по-видимому, болезнью. Стоит посмотреть на одну его походку, - он волочит
ногу, - чтобы убедиться в этом.
- Но впоследствии я имел возможность оперировать данными, которыми вы,
конечно, не могли располагать.
несколько похожим на штык. Таким ножом бьют скотину на бойнях.
нем двух вещей: непривычной легкости и такого впечатления, точно я только
что присутствовал при исчезновении целого мира. Это было новое и несколько
тревожное чувство свободы, и мне все казалось, что в любую минуту это может
прекратиться и что я вновь исчезну из этой действительности, поглощенный
очередным приливом той иррациональной стихии, которая до сих пор играла
такую значительную роль в моей жизни. Но каждый раз я убеждался, что мои
опасения были напрасны или во всяком случае преждевременны.
были следы слез, она не могла удержаться от всхлипываний, говоря о Павле
Александровиче. По ее словам, она была так же далека от убийства, как я, она
никогда даже не допускала возможности такой чудовищной вещи. Амар, о
проектах которого она не имела представления, действовал, по-видимому, в
припадке неудержимой ревности. Счастье недолго баловало ее, - то счастье,
которое она заслужила столькими годами безотрадной жизни. Зачем она выписала
Амара? Она знала, что я был о ней незаслуженно плохого мнения, и готова была
мне это простить, потому что я, конечно, не пройдя через ее жизненный опыт,
не был в состоянии понять ее побуждений, ее желаний, ее любви. Она была
готова искупить свою невольную вину чем угодно.
уничтоженная. Судьба отняла то немногое, что у меня было, и у меня ничего не
осталось. Я спрашиваю вас, что мне делать. Скажите мне это, и я обещаю вам,
что буду следовать всем вашим советам.
Если это была ее собственная инициатива, то это лишний раз доказывало, что
она была умнее, чем этого можно было ожидать.
сих пор вы без них обходились. Вы говорите так, точно мы связаны какой-то
взаимной ответственностью. Это не соответствует действительности.
друг, это вы, и была женщина, которую он любил. И вы считаете, что память о
нем вас ни к чему не обязывает?
понравилась, - о том, что мы принадлежим к двум разным мирам, вы сказали мне
тогда, что в вашем мире все по-другому, чем в моем. Иначе говоря, я думала,
что если в том мире, к которому я имею несчастье принадлежать, я не могу
рассчитывать ни на что, кроме ненависти, матерьяльных соображений и животных
чувств, в вашем мире я вправе была бы ожидать другого: сочувствия,
понимания, какого-то движения души, не продиктованного корыстными
соображениями.
конце концов, что вы нашли нужным мне сообщить. Но я не мог ожидать, что
любовница Амара будет говорить таким языком. Где вы ему научились?
Я несколько лет служила у старого доктора, у него была большая библиотека;
Тогда она сказала:
Да, он умер своей смертью.
Александровичу.
когда он умер, я тоже перестала существовать.
печали.
большого усилия. - Я вам скажу, что я думаю. Вы связали вашу жизнь с Амаром.
при ярком солнечном свете. Вы видели, что там внизу, в нечистотах, медленно
ползают беловатые, короткие черви. Вероятно, их существование имеет какой-то
биологический смысл. Но омерзительнее этого зрелища я ничего не могу себе
представить. И я всякий раз, удерживая судорогу отвращения, вспоминаю это,
когда думаю об Амаре. Ваша любовь, как вы говорите, к нему окунула вас в эти
нечистоты. И никакая сила, никакая готовность следовать чьим бы то ни было
советам, никакая вода не смоет с вас этого. Я буду откровенен до конца. Так,
как сдают комнаты в гостиницах, так вы сдавали ваше тело, - и скажите мне
спасибо за то, что я не употребляю более точного слова, - бедному Павлу
Александровичу. Согласитесь, что это не стоило той цены, которую он за это
заплатил.
слюну, мне было трудно говорить.
прозрачны, чтобы я мог в них сомневаться. И одна только мысль о вашем
прикосновении вызывает у меня отвращение.
котором сидел. Ее бледное и чем-то неподдельно страшное лицо, - и я подумал,
что не случайно она была любовницей убийцы, - приблизилось ко мне.
- Уходите, или я вас задушу.
раскаяние и сожаление, позднее и напрасное, в сущности, потому что я знал,
что ничего нельзя было ни исправить, ни вернуть. И я подумал, что и ее
поведение и ее расчеты были одновременно и неправильны и естественны. С ее
умом она должна была бы понять, что, действуя так, она поступает ошибочно.
Но она была жертвой той среды, в которой прожила свою жизнь, тех
воспоминаний, которые давили на нее, той совокупности мрачных и печальных
вещей, которые составляли ее существование. Никакие прочитанные книги не
могли этого изменить. Было бы, конечно, несправедливо обвинять ее в том, что
она не походила на героиню добродетельного романа. Но она была именно такой,
какой была, и из этого выткано все, вплоть до выбора ее любовника и
ответственности за него. Я, впрочем, не верил, что она ничего не знала о
проекте убийства, я только был убежден в том, что она никому бы этого не
сказала. И чтобы это узнать, нужно было ждать ареста и признаний Амара.
бесследно, как незадолго до этого исчезла статуэтка Будды. Прюнье
предполагал, что ему, может быть, удалось вернуться в Тунис. Во всяком
случае, дни проходили и полиция не могла обнаружить не только его самого, но
даже следов его пребывания там, где его искали. И все-таки, когда
следователь сказал мне, что его арест - вопрос времени, он знал, что
говорил. Рано или поздно кто-либо из его знакомых или друзей, которому он
когда-нибудь резко ответил, или который завидовал его временному парижскому
благополучию, или который хотел застраховаться перед полицией на всякий
случай, в силу этой причины или другой, еще менее значительной на первый
взгляд, должен был дать знать кому следует, что Амар скрывается там-то или
бывает в таком-то кафе. Это могло произойти в Париже, или в Ницце, или в
Лионе, или в Тунисе, но это было неизбежно. Он мог бы уехать в Южную
Америку, - на это у него не было, вероятно, средств, и вряд ли он думал об
этом. Как выяснилось впоследствии, он прожил некоторое время в Марселе и
затем вернулся в Париж.
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Орловский Гай Юлий
Рыбаков Вячеслав
Майер Стефани