девушка не правильная и никаких Обломовых спасать не желаю.
на нее и думал, что и здесь, в Житкове, оказывается, может быть совсем
неплохо.
Ольга Баренцева, оперная певица.
кустарно переделанная из семиструнки. Он проверил звук, подкрутил колки.
это про тебя, между прочим.
поет.
long-long time ago... Your mother should know, a-ha,
поставленный. И со слухом не все в порядке. Ну и что? Давно задолбало его
правильное пение. Мелани, самая знаменитая хиповская певица, из четырех нот
в три не попадает...
отряде изменился не только для Нила. Когда они спустились под
столово-кухонный навес и Нил взгромоздил на плиту отрядный чайник, чтобы
испить с Линдой растворимого кофе, тоже привезенного ею, рядом никого не
было. Но стоило Нилу вновь взять гитару в руки, откуда ни возьмись явился
Юра Стефанюк, уселся на другой край лавочки со скучающим видом.
же гитара смолкла, он неожиданно сказал:
пять-ноль брал.
наварился.
"Леви-Страус" впарил. Она меня потом подписала ему претензию предъявить.
весною на гринах чуть не попух, слыхал? Его комсомольцы с хорошей суммой в
гостинице прихватили, в опорный пункт привели, так он там, пока спецы с
Литейного ехали валютную статью оформлять, главного комсомольца на выпить
расколол, сотенную бумажку долларов со стола тихонечко подобрал да под
коньячок и схавал. Комитетчики приехали, а им предъявляют финскую монетку в
пять марок и две бумажки по доллару. Смехота! Ну, сообразили, конечно, в чем
дело, откоммуниздили Толяна от души, да и отпустили. А что делать?
бы в жизни не смог бы!
некие тайные и небезопасные знания, покамест для него, Нила, закрытые. Нил
почувствовал неприятный укол ревности. Когда Стефанюк удалился на минуточку,
попросив их не расходиться, он, сколь можно небрежно, заметил:
аристократический носик.
за все это время и парой слов не перекинулись. Он все с нашим Абзалиловым
под ручку ходит.
новенькой, фирменной, блестящей серебристым лаком. И где только прятал все
эти дни?
остановились, немного подстроили гитары друг к другу, начали снова. Слов Нил
не знал, поэтому просто мурлыкал, слегка подражая пианоле с вибратором.
музыка смолкла.
очаровательным голоском.
порошку...
Нина, потирая сонные глазки. Сидели, слушали, кто-то пытался подпевать.
Постепенно перешли на более знакомый публике отечественный репертуар, и
вдруг оказалось, что у Нины неплохой альт, а одна совсем невзрачная крыска
сочиняет собственные песни, притом вполне симпатичные - если, конечно,
отбросить школярскую наивность текстов:
ташшуть" на этот раз притащила не просто ящик, а черный транзистор "ВЭФ". Им
повезло: по "Маяку" как раз передавали "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады".
Начались танцы.
проблематичного в этом отношении Стефанюка, Линда была нарасхват. Нил
танцевал только с ней, а когда, через два танца на третий, приходилось все
же уступать партнершу, не. уставал любоваться ею. Хороша. Нежная кожа
налилась прозрачным румянцем, движения изящны, естественны, плавны. Как
тонка и грациозна, особенно на фоне всех этих коровенций!..
спать, а Линда с Нилом, не говоря ни слова, вышли за столб и пошли по тихой
и темной деревенской улице. Он накинул ей на плечи свою плащевую куртку и
положил руку на не правдоподобно тонкую талию. Она обняла его плечо,
доверчиво прильнула к нему теплым боком. Так незаметно дошли до одинокого
клена. Там остановились.
неумело. Она крепко обхватила его руками, протолкнула язык ему в рот и,
пристанывая, принялась водить по его зубам. Нил прижался к ней всем телом,
непроизвольно повел вздувшимся внизу бугорком по ее бедру. Руки его
судорожно водили по ее бокам, хватаясь за них, как утопающий хватается за
соломинку. Ему не хватало воздуха, он задыхался...
куда-то, не разбирая дороги. Она лежала в его объятиях, откинув голову. В
свете полной луны он видел, как бьется на ее хрупкой белой шее темная жилка.
***
им бараниной, - Нинуль, я в борозду хочу.
подменили тебя, - и вперед.
хотел. После того, что увидел, придя в поле звать бригаду на обед. Девчонки
по борозде ползают, картошку в ведра собирают, а Марков, Семенов и Стефанюк
- грузчики, отрядная элита, чтоб им провалиться! - на краю поля с трех
сторон обсели Линду, как мухи сладкий пирог, байки травят, смеются,
выделываются друг перед другом и перед нею. А с четвертой стороны - Игорь
Донатович Абзалилов лично, сидит на ящике с командирской тетрадочкой в
руках, улыбается, Линду хищными глазами поедает. Даром что голубой! А она,
коварная, посмеивается, сигарету в пальчиках держит - кто, мол, первым
огоньку поднесет. Глаза б не видели!
Корнев Павел
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Флинт Эрик
Посняков Андрей
Посняков Андрей