стороны избу, перелезла через невысокий штакетник ограды, взбежала на
знакомое крыльцо с увесистым замком на двери. Но на крыльце спрятаться
было негде, все тут было открыто, а снова бежать через дровосек в избу у
нее не было времени. Конечно, она ничего не обдумала и даже не осмотрелась
как следует, но иначе она не могла. По-прежнему ее душила обида, слезы то
и дело застили ее взгляд, и она с трудом принуждала себя к осторожности.
Пробежав по двору до угла, чтобы взглянуть на сараи, она тут же
отшатнулась к стене - они уже шли по снегу от сараев к избе. Зоська
прижалась спиной к стене и занесла топор. Их шаги приближались, сердце ее
глухо стучало в груди, отдаваясь в бревнах стены, давящий комок застрял в
горле. Но она не заплакала, она лишь сглотнула слезы и, как только он
шагнул из-за угла, со всей силой взмахнула из-за плеча топором. Тут же она
поняла - неудачно, Антон круто, по-волчьи, вывернулся и сильно ударил сам.
Занесенный во втором взмахе топор стукнулся о стену и отлетел к ногам,
Зоська вскричала, и он, матерно, со злобой выругавшись, опрокинул ее на
снег, ударил раз и другой, приподнял, встряхнул и снова ударил.
этот раз она не сопротивлялась, сразу сокрушенная не столько его озверелым
напором, сколько своей роковой неудачей. В мыслях ее зло загорелось:
"Убивай, гад!", и она сперва даже не почувствовала боли, поняв наконец,
что теперь уже все. Теперь уж надежды у нее не оставалось.
вспыхивающем бешенстве хрипел Голубин, бросив ее на пол. - Як ней
по-доброму, а она... А вы! - вдруг вызверился он на притихших у печи,
растерянных и перепуганных хозяев хутора. - Ты ее выпустила, стерва! -
закричал он, угрожающе шагнув к хозяйке.
гаденышем! Падла! И с ним тоже! - грозно обернулся Антон к хозяину. -
Лошадь спрятал-таки, подлец! Теперь сам ее понесешь.
слюну. Кажется, он выбил ей зуб, очень болела челюсть, заложило в боку,
дышать было нечем. Пока он распинался, угрожая хозяевам, она села, немощно
опершись рукой, уронив низко голову. Изо рта все шла кровь, и она думала:
что будет дальше? Обозленный неудачей, он мог в любую минуту порешить всех
в этой хате. Правда, за наган он еще не хватался, наверное, живые они были
ему нужнее, и, прежде всего, конечно, была нужна ему Зоська. Иначе с чем
он предстанет перед полицией в Скиделе? Значит... Значит, будет лучше,
если он ее не довезет до Скиделя. Ей надо умереть раньше. Так будет лучше
для нее самой, для тех, кто в отряде, для связных в деревнях. Наконец -
для ее матери в Скиделе. Зоське надо как можно скорее умереть и тем
отвести позор и большую беду от многих.
оттенок всем ее помыслам, по-иному перестроил ее намерения. Она вся
притихла, собралась, сосредоточилась на своей новой цели. Теперь уж ей
стало не до задания, которого она не смогла выполнить, отпали заботы о
сроках, даже пропала жалость к этой вот доброй женщине и ее сыну Вацеку.
Чтобы не причинить им несчастья, она должна как можно скорее уйти из
жизни, в которой ее ждало худшее, чем сама смерть.
выучила наизусть все пароли и отзывы, запомнила много имен людей, названия
деревень и улиц. Она старалась узнать и запомнить все, что могло ей
понадобиться, и узнала многое, кроме самого важного: как умереть в
последний момент, когда жизнь обернется для нее бедой? Сидя на полу, она
украдкой оглядела мрачные углы тристена, заглянула в темень под лавкой,
под стол, раза два бросила взгляд на стену у порога. Там висела какая-то
одежда, коромысло, старый картуз на гвозде, но но было ничего такого, что
могло бы пригодиться ей. На полу валялся обрывок веревки, перерезанной
Вацеком, но что теперь проку от веревки! Оставалось одно - выхватить у
Антона наган и застрелить его и себя. Это было бы куда как удачно... Но
если убить его, то зачем убивать себя? Ведь тогда можно будет спастись.
Значит, так: убить его и спастись. Одна попытка не удалась, авось удастся
другая.
отдышавшись, стала втихомолку следить за Антоном, который расхаживал по
тристену. Она ждала, что он приблизится к ней, и тогда... В руках у нее
была еще сила, пожалуй, она бы смогла выхватить наган, рукоятка которого
всегда немного торчала у него из-за пазухи. Но Антон пока был занят
хозяевами и на нее почти не обращал внимания, его снова заботила мысль о
лошади.
хозяином. Тот недоуменно пожал плечами.
оба они уставились на Антона, видно, не понимая, что тот надумал.
чтоб через час был здесь с лошадью. Понял?
сам сходит на хутор.
хитрить, не приведешь коня - сожгу хутор. Понял?
и хозяин тихо обнял ее за плечи.
чека.
час времени.
сильно заболело в боку, и она тихонько застонала. Она поняла, что этот час
времени стал мерой и ее возможностей. За этот час ожидания обязательно
надо предпринять что-то, потом, наверно, уже будет поздно. Потом
возможностей у нее не останется, время будет служить только ему, работая
против нее.
сказав жене, пошел к двери. Антон придирчивым взглядом проводил его до
порога и, как только дверь за ним затворилась, круто обернулся к хозяйке.
Антон окинул взглядом тристен и, наверно, не найдя того, что искал,
схватил обеими руками стол, который размашисто, через все помещение двинул
под дверь, надежно подперев ее из тристена.
земляном полу, стараясь не глядеть на Антона, она и без того ощущала
каждое его движение рядом. Челюсть болела, наверно, напухала щека, и она
тихонько поглаживала ее рукой. Подперев дверь, Антон подставил к столу
топчан, ощупал и запер на крюк наружную дверь, заглянул в темное окно с
запотевшими стеклами и присел на скамью. Однако что-то ему мешало, он
заметно беспокоился о чем-то и, вскочив, рукой нащупал на лопатке прореху,
прорубленную в кожухе топором.
расстегнув его, вынул из-за пазухи наган и старательно затолкал его в
тесный, чем-то набитый карман брюк. Зоська во второй раз едва не застонала
с досады, поняв, что вся задумка ее пошла прахом, что из кармана нагана не
выхватить. И зачем она отвечала ему, может, он не обратил бы внимания на
эту прореху, лучше бы отвлечь его на что-либо другое.
рассматривать косую через всю спину дыру. "Может, он станет ее зашивать,
повернется боком, - подумала Зоська. - Может, рискнуть?" Но уверенности в
успехе на этот раз у нее не было, она просто могла не успеть.
столом.
переменить положение и подвинулась, чтобы прислониться к стене. Но только
она приподнялась, как Антон вскочил с топчана.
откуда-то из-под скамьи обрывок, наверно, все той же веревки.
ее кисти веревкой. Она только болезненно морщилась, едва сдерживая в себе
Громыко Ольга
Контровский Владимир
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия