машина задела кабиной ветку сосны, другую, третью - снег, будто занавес в
театре, упал, закрыв от нее все на свете.
на одну ночь и снова побежало, неудержимо ведя свой отсчет минутам и часам
человеческой жизни. Ночь прошла, осталась за кромкой народившегося дня.
Ничего невозможно было поправить и вернуть.
ноги женщины. Не в силах поднять руку, помахать им, Люся качалась всем телом
в поклоне, твердя одно и то же:
будьте...
волосах лежал снег. Конец намерзлой косы свинцовым грузилом бился в спину.
Не раздеваясь, по-звериному подвывая, Люся залезла в постель, неосознанно
надеясь, что там еще хранится тепло.
постучал в дверь, вошел и начал оправдываться.
к чему-нибудь, стучала зубами и все протяжней завывала не отверделым ртом, а
всем нутром своим - там, в опустошенном нутре, возникал звук тоски, горя и
вырывался наружу воем долгим, непрерывным. На этот вой снова явился пожилой
сержант.
и, не переставая завывать, глядела и не видела его. В глазах eе, отдаленно
темных, возник переменчивый блеск, будто искрила изморозь по сухим зрачкам,
из которых выело зерно, они сделались пустотелыми.
шепотом сообщил команде, что хозяйка у них сошла или сходит с ума.
северные края. Обнажалась земля, избитая войною, лечила самое себя солнцем,
талой водой, затягивала рубцы и пробоины ворсом зеленой травы. Распускались
вербы, брызнули по косогорам фиалки, заискрилась мать-и-мачеха, подснежники
острой пулей раздирали кожу земли. Потянули через окопы отряды птиц,
замолкая над фронтом, сбивая строй. Скот выгнали на пастбища. Коровы, козы,
овечки выстригали зубами еще мелкую, низкую травку. И не было возле скотины
пастухов, все пастушки школьного и престарелого возраста.
ним в траншеи вместе с талой водой.
И как только отвели и поставили его в резерв, к замполиту полка явился
выветренный, точно вобла, лейтенантишко - проситься в отпуск.
придумал, хотел прогнать взводного, однако бездонная горечь в облике парня
удержала его.
печаль.
люлькой. И еще протяжней повторил, хмурясь: - Та-а-а-ак. - Взводный как
взводный. И награды соответственные: две Красные Звезды, одна уж с отбитой
глазурью на луче, медаль "За боевые заслуги". И все-таки было в этом
лейтенантишке что-то такое...
порывистый! Этот вот юный рыцарь печального образа, совершенно уверенный,
что любят только раз в жизни и что лучше той женщины, с которой он был, нет
на свете,- возьмет да и задаст тягу из части без спросу, чтобы омыть слезами
грудь своей единственной...
лейтенанта и радуясь, что не выбило из человека человеческое. Успел вот
когда-то втюриться, мучается, тоскует, счастья своего хочет. "А если потом и
штрафную..."
табуретке и еще раз крепкой листовухой набил люльку. Набил, прижег,
раскочегарил трубку и совсем не по-командирски сказал:
в нем. Он что-то уже твердо решил, а что он решил - замполит не знал и повел
разговор дальше: про дом, про войну, про второй фронт, надеясь, что по ходу
дела что-нибудь обмозгует.
в рубашке родился, Костяeв. И тебе везет. Значит, в карты не играй, раз в
любви везет...- Он вспомнил, что политуправление фронта собирает семинар
молодых политруков. Поскольку многих политруков в полку выбило за время
наступления, решил он своей властью отрядить в политуправление взводного
Костяева и впоследствии назначить его политруком в батальоне- парень
молодой, начитанный, пороху нюхал.
долго, минуты своей ждал. И чего, сколько в нем за это время перегорело...
иной раз кажется - приснилось все... А иной раз нет.
замполит.- Как дальше жить будешь?
вечером за пайком явился. Помрешь еще с голодухи.
придумал - как все получится, какой она будет, эта встреча?
стоит, меж двух тополей, похожих на веретешки. Скамейку и тополя он
запомнил, потому что возле них видел Люсю в последний раз. Он будет сидеть
на скамейке до тех пор, пока не выйдет она из хаты.
себя - она не пройдет, она остановится. Она спросит: "Борька! Ты удрал с
фронта?" И, чтобы попугать ее, он скажет: "Да, удрал! Ради тебя
сдезертировал!.."
беловатых листочков, запыленный от сапог до пилотки. Ждал. Люся вышла из
дому с хозяйственной сумкой, надетой на руку, закрыла дверь. Он не отрываясь
смотрел. Диво-дивное! Она в том же платье желтеньком, в тех же туфлях.
Только стоптались каблуки, сбились на носках туфли, на платье уже нет черных
лент, нарукавнички отлиняли, крылья их мертво обвисли.
строже сделалось лицо ее, старше она стала, совсем почти взрослая женщина.
вернуться в часть, тут же отправиться на передовую и погибнуть в бою.
голову:
ранение, провела ладонью по его щеке, услышала бедную, но все же колючую
растительность.
языческим манером припала к его обуви, иступленно целуя пыльные, разбитые в
дороге сапоги...
переформировку, его пополняли на ходу. Теряя людей, не успевая к иным
солдатам даже привыкнуть. Борис топал и топал вперед со своим взводом все
дальше и дальше от дома, все ближе и ближе к победе.
излечение и оставлен работать при госпитале, чему взводный радовался. Да вот
днями прибыл на передовую Шкалик, сияет, радуется - к своим, видите ли,
попал.
устало смотрит на мир божий. Старая дорога булыжником выстелена, по бокам ее
трава прочикнулась, в поле аист ходит, трещит клювом что пулемет, над
ставком, обросшим склоненными ивами, кулик кружит или другая какая
длинноклювая птица. Свист, клекот, чириканье, пенье. Теплынь. Красота. Весна
идет, движется.
Мережковский Дмитрий
Акунин Борис
Посняков Андрей
Лондон Джек
Шилова Юлия
Куликов Роман