АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
куда глаза глядят.
- Какой хутор сожжен?
- Ну тот, Кульгаев или как его? Который под лесом.
- Верно. Кульгаев сожжен. Немцы сожгли. А Кульгай и все кульганята
расстреляны.
"Слава богу, не придется взять грех на душу", - с облегчением подумал
Рыбак.
- Как оказались в Лесинах?
- Обыкновенно. Набрели ночью, ну и... зашли к старосте.
- Так, так, понятно, - соображая что-то, прикинул следователь. -
Значит, шли к старосте?
- Нет, почему? Шли на хутор, я же сказал...
- На хутор. Понятно. А кто командир банды? - вдруг спросил следователь
и, полный внимания, замер, вперив в него жесткий, все замечающий взгляд.
Рыбак подумал, что тут уж можно солгать - пусть проверят. Разве что
Сотников...
- Командир отряда? Ну этот... Дубовой.
- Дубовой? - почему-то удивился следователь.
Рыбак продолжительным взглядом уставился в его глаза. Но не затем,
чтобы уверить следователя в правдивости своей лжи, важно было понять:
верят ему или нет?
- Прохвост! Уже с Дубовым снюхался! Так я и знал! Осенью не взяли, и
вот, пожалуйста...
Рыбак не понял: кого он имеет в виду? Старосту? Но как же тогда? Видно,
он здесь что-то напутал... Однако размышлять было некогда, Портнов
стремительно продолжал допрос:
- Где отряд?
- В лесу.
Тут уж он ответил без малейшей задержки и прямо и безгрешно посмотрел в
холодно-настороженные глаза следователя - пусть уверится в его абсолютной
правдивости.
- В Борковском?
- Ну.
(Дураки они, что ли, сидеть в Борковском лесу, который хотя и большой,
но после взрыва моста на Ислянке обложен с четырех сторон. Хватит того,
что там осталась группа этого Дубового, остатки же их отряда перебрались
за шестнадцать километров, на Горелое болото.)
- Сколько человек в отряде?
- Тридцать.
- Врешь! У нас есть сведения, что больше.
Рыбак снисходительно улыбнулся. Он почувствовал надобность
продемонстрировать легкое пренебрежение к неосведомленности следователя.
- Было больше. А сейчас тридцать. Знаете, бои, потери...
Следователь впервые за время допроса довольно поерзал в кресле:
- Что, пощипали наши ребята? То-то же! Скоро пух-перо полетит от всех
вас.
Рыбак промолчал. Его настроение заметно тронулось в гору; кажись, от
Сотникова они немного узнали, значит, можно насказать сказок - пусть
проверяют. Опять же было похоже на то, что следователь вроде начал добреть
в своем отношении к нему, и Рыбак подумал, что это его отношение надобно
как-то укрепить, чтобы, может, еще и воспользоваться им.
- Так! - Следователь откинулся в кресле. - А теперь ты мне скажи, кто
из вас двоих стрелял ночью? Наши видели, один побежал, а другой начал
стрелять. Ты?
- Нет, не я, - сказал Рыбак не слишком, однако, решительно.
Тут уже ему просто неловко было оправдываться и тем самым перекладывать
вину на Сотникова. Но что же - брать ее на себя?
- Значит, тот? Так?
Этот вопрос был оставлен им без ответа - Рыбак только подумал: "Чтоб ты
издох, сволочь!" Так хитро ловит! Да и на самом деле, что он мог ответить
ему?
Впрочем, Портнов не очень и настаивал.
- Так, так, понятно. Как его фамилия?
- Кого?
- Напарника.
Фамилия! Зачем бы она стала ему нужна, эта фамилия? Но если Сотников не
назвал себя, то, видно, не следует называть его и ему. Наверно, надо было
как-либо соврать, да Рыбак не сразу сообразил как.
- Не знаю, - наконец сказал он. - Я недавно в этом отряде...
- Не знаешь? - с легким упреком переспросил Портнов. - А староста этот,
говоришь, Сыч? Так он у вас значится?
Рыбак напряг память - кажется, он даже и не слышал фамилии старосты или
его клички.
- Я не знаю. Слышал, в деревне его зовут Петр.
- Ах, Петр.
Ему показалось, что Портнов этот какой-то путаник, но тотчас он
сообразил: следователь хочет запутать его.
- Так, так. Значит, родом откуда? Из Могилева?
- Из-под Гомеля, - терпеливо поправил Рыбак. - Речицкий район.
- Фамилия?
- Чья?
- Твоя.
- Рыбак.
- Где остальная банда?
- На... В Борковском лесу.
- Сколько до него километров?
- Отсюда?
- Откуда же?
- Не знаю точно. Километров восемнадцать будет.
- Правильно. Будет. Какие деревни рядом?
- Деревни? Дегтярня, Ульяновка. Ну и эта, как ее... Драгуны.
Портнов заглянул в лежащую перед ним бумажку.
- А какие у вас связи с этой... Окунь Авгиньей?
- Демчихой? Ей-богу, никаких. Просто зашли перепрятаться, ну и поесть.
А тут ваши ребята...
- А ребята и нагрянули! Молодцы ребята! Так, говоришь, никаких?
- Точно никаких. Авгинья тут ни при чем.
Следователь бодро вскочил из-за стола, локтями поддернул сползавшие в
поясе бриджи.
- Не виновата? А вас принимала? На чердаке прятала? Что, думаешь, не
знала, кого прятала? Отлично знала! Покрывала, значит. А по законам
военного времени что за это полагается?
Рыбак уже знал, что за это полагается по законам военного времени, и
подумал, что, пожалуй, придется отказаться от непосильного теперь
намерения выгородить Демчиху. Было очевидно, что на каждую такую попытку
следователь будет реагировать, как бык на красный лоскут, и он решил не
дразнить. До Демчихи ли тут, когда неизвестно, как выкарабкаться самому.
- Так, хорошо! - Следователь подошел к окну и бодро повернулся на
каблуках; руки его были засунуты в карманы брюк, пиджак на груди широко
распахнулся. - Мы еще поговорим. А вообще должен признать: парень ты с
головой. Возможно, мы сохраним тебе жизнь. Что, не веришь? - Следователь
иронически ухмыльнулся. - Мы можем. Это Советы ничего не могли. А мы можем
казнить, а можем и миловать. Смотря кого. Понял?
Он почти вплотную приблизился к Рыбаку, и тот, почувствовав, что допрос
на том, наверно, кончается, почтительно поднялся со стула. Следователь был
ему по плечо, и Рыбак подумал, что с легкостью придушил бы этого
маломерка. Но, подумав так, он почти испугался своей такой нелепой тут
мысли и с деланной преданностью взглянул в живые, с начальственным
холодком глаза полицейского.
- Так вот! Ты нам расскажешь все. Только мы проверим, не думай! Не
наврешь - сохраняй жизнь, вступишь в полицию, будешь служить великой
Германии...
- Я? - не поверил Рыбак.
Ему показалось, что под ногами качнулся пол и стены этого заплеванного
помещения раздались вширь. Сквозь минутное замешательство в себе он вдруг
ясно ощутил свободу, простор, даже легкое дуновение свежего ветра в поле.
- Да, ты. Что, не согласен? Можешь сразу не отвечать. Иди подумай. Но
помни: или пан, или пропал. Гаманюк!
Прежде чем он, ошеломленный, успел понять, что будет дальше, дверь
раскрылась, и на пороге вырос тот самый Стась.
- В подвал!
Стась дурашливо уставился на следователя.
- Так это... Будила ждет.
- В подвал! - взвизгнул следователь. - Ты что, глухой?
Стась встрепенулся.
- Яволь в подвал! Биттэ, прошу!
Рыбак вышел, как и входил, в крайней растерянности, на этот раз,
однако, уже по другой причине. Хотя он еще и не осознал всей сложности
пережитого и в еще большей степени предстоящего, но уже чувствовал остро и
радостно - будет жить! Появилась возможность жить - это главное. Все
остальное - потом.
- Гы, значит, откладывается? - дернул его за рукав полушубка Стась,
когда они вышли во двор.
- Да, откладывается! - твердо сказал Рыбак и впервые с вызовом
посмотрел на красивое, издевательски-улыбчивое лицо полицая.
Тот хохотнул хрипловатым, вроде козлиного блеяния, голосом.
- Никуда не денешься! Отдашь! Добровольно, но обязательно - требуха из
тебя вон!
"Дурной или прикидывается?" - подумал Рыбак. Но Стась теперь мало
беспокоил его: у него появился защитник.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 [ 23 ] 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
|
|