Чтение 23–й страницы книги ~Упадок и разрушение~

этот Контроверс опять навязался на субботу и воскресенье. Хочешь, чтобы он
стал твоим папой, дорогой?

-- Еще чего! -- ответил Питер. -- Если тебе приспичило выходить замуж,
найди себе кого-нибудь помоложе да потише.

-- Питер, ты ангел. Так я и поступлю. А теперь пойду спать. Я так
хотела повидать вас обоих! Покажи мистеру Пеннифезеру его комнату, Питер.

Алюминиевая дверца лифта захлопнулась, и Поль спустился с небес на
землю.

-- Довольно странная просьба: я здесь сам первый день, -- пожал плечами
Питер. -- Ладно, давайте-ка перекусим.

В следующий раз Поль увидел миссис Бест-Четвинд через трое суток.

-- Правда она самая замечательная женщина в мире? -- сказал Поль.

-- Замечательная? В каком смысле?

Поль и профессор Силен вышли после обеда на террасу. Незаконченная
мозаика была прикрыта досками и брезентом. В лунном свете сияли высокие
колонны темного стекла. Под сверкающей алюминиевой балюстрадой простирался
парк -- безграничный и молчаливый.

-- Она красива и свободна. Как бы существо другой породы, верно?

-- Нет, -- не спеша ответил профессор. -- Не верно. Сравните ее с
другими женщинами ее возраста, и вы увидите, что детали, которые отличают ее
от других, неизмеримо менее значительны, чем общее сходство. Два миллиметра
тут, три миллиметра там -- такие колебания неизбежны при принятом у людей
механизме воспроизводства. А вот во всем, что касается основных функций --
пищеварения, например, -- она вполне отвечает норме.

-- Ну, это можно сказать о ком угодно!

-- Да, можно. Но как раз отклонения Марго от нормы особенно
отвратительны! Они мало что значат, но действуют на нервы, как визг пилы. Не
будь их, я бы на ней женился.

-- А она бы за вас пошла?

-- Разумеется. Ведь, как я уже говорил, все ее основные функции близки
к норме. Кроме того, она дважды просилась за меня замуж. В первый раз я
ответил, что подумаю, во второй -- отказался. И правильно поступил. Она бы
меня связывала. К тому же она стареет и лет через десять начнет барахлить.

Профессор Силен взглянул на часы -- платиновый диск от Картье, дар
миссис Бест-Четвинд.

-- Без четверти десять, -- сообщил он. -- Пора в постель. -- Он бросил
недокуренную сигару вниз, и она очертила в воздухе дымящуюся параболу. --
Что вы принимаете, чтобы заснуть?

-- Я превосходно сплю, -- ответил Поль. -- Только в поезде засыпаю с
трудом.

-- Рад за вас. Марго пьет веронал. А я не сплю уже больше года, и
поэтому всегда рано ложусь. Если не спишь, длительный отдых совершенно
необходим.

Ночью Поль -- заложив закладкой "Золотую ветвь"1 и выключив
свет -- думал о молодом человеке, покоящемся в темной комнате, лежащем,
вытянув ноги, закрыв глаза и скрестив руки на груди. Ночь напролет шевелятся
его мозги, собирают новые и новые мысли, распределяют их, как мед в сотах,
по ячейкам и галереям. И воздух вокруг застаивается и делается затхлым, а
мозги все шевелятся во тьме с той же монотонностью.

Марго Бест-Четвинд хочет выйти замуж за Отто Силена... Где-то в другом
крыле этого фантастического дома ее нежное прохладное тело застыло под
тонкой простыней в наркотическом забытьи. А за оградой парка спят тысячи
других -- и среди них Артур Поттс, мистер Прендергаст и начальник станции
Лланаба... Вскоре Поль уснул. Внизу Питер Бест-Четвинд выпил стаканчик
бренди с содовой и перевернул страницу Хевлока Эллиса2 -- его
самой любимой книжки, если, конечно, не считать "Ветра в ивах"3.

1 "З о л о т а я в е т в ь" -- исследование английского
ученого Джеймса Фрезера (1854--1941), посвященное первобытной мифологии,
религии и социальной организации.

2 X е в л о к Э л л и с (1859--1939) -- английский врач,
ученый, писатель, автор известных книг по сексологии.

3 "В е т е р в и в а х" -- популярная детская сказка
английского писателя Кеннета Грэма (1859--1932).

Взвилась алюминиевая штора -- солнце засияло сквозь кварцевые стекла,
наполняя комнату благодатным светом. В Королевском Четверге занимался новый
день.

Из окна ванной Поль смотрел на террасу. Дерюгу сняли, открыв
незаконченный мозаичный пол, серебряный с алым. Профессор Силен, справляясь
с чертежом, руководил работой двух мастеров.

Прибывали все новые гости, но миссис Бест-Четвинд не выходила из своей
комнаты, предоставив Питеру принимать их, по возможности любезно. Поль так и
не запомнил, кого как зовут: он даже не мог понять, сколько их понаехало.
Гостей, скорее всего, было человек восемь-девять, но они были одеты как
близнецы и все говорили на один лад. Вдобавок, к столу они выходили весьма
неаккуратно, так что, может, их было больше, а может, и меньше.

Первыми прибыли сэр Майлс Мошеннинг и Дэвид Леннокс, фотограф.
Похохатывая, они вылезли из электромобиля новейшей марки и устремились к
зеркалу в передней.

Через минуту уже громыхал патефон. Майлс и Дэвид плясали, а Питер
сбивал коктейли. Началось веселье. В течение всего дня приезжали новые гости
-- пробираясь бочком или с криком врываясь в дом, кому как понравится.

Памела Попем, дама с тяжелым подбородком и ухватками укротительницы
львов, вздела на нос очки, огляделась, выпила три коктейля, дважды сказала:
"О боже!" -- обхамила двух-трех знакомых и отправилась спать.

-- Когда приедет Оливия, передай ей, что я здесь, -- буркнула она
Питеру.

После обеда прокатились с ветерком и посетили деревенскую танцульку. В
половине третьего ночи угомонились. В половине четвертого прибыл лорд
Какаду, слегка навеселе и во фраке. Он сообщил, что "еле унес ноги" из
Лондона, с празднования двадцать первого дня рождения Аластера Трампингтона.

-- Сначала мы ехали вместе, -- добавил он, -- но Аластер, должно быть,
выпал по дороге.

Вся -- или почти вся -- компания вышла в пижамах поприветствовать
лорда. Какаду прошелся по комнате, веселый и похожий на птичку, покивал
длинным белым носом и каждому отпустил по нахальной шуточке своим крикливым,
изнеженным голосом. К четырем в доме снова все стихло.

Вероятно, лишь одному гостю -- сэру Хамфри Контроверсу, министру
перевозок -- было как-то не по себе. Он приехал утром в огромном лимузине с
двумя крошечными чемоданчиками. С самого начала он внес диссонанс, обратив
внимание веселой компании на отсутствие хозяйки.

-- Где Марго? Я ее что-то не видел.

-- Она, кажется, неважно себя чувствует, -- ответил кто-то из гостей.
-- Или, может, заблудилась в этих коридорах... Спросите у Питера.

Поль наткнулся на Контроверса, когда тот отдыхал после завтрака в саду
и дымил сигарой, сложив большие красные руки на груди и надвинув на глаза
мягкую шляпу. На его багровой физиономии были написаны возмущение и скорбь.
Он поразил Поля противоестественным сходством с карикатурами на Контроверса
в вечерних газетах.

-- Привет, юноша! -- окликнул Контроверс Поля. -- А где остальные?

-- Кажется, Питер повел их на экскурсию по дому. Изнутри Королевский
Четверг устроен куда сложнее, чем может показаться снаружи. Хотите
присоединиться?

-- Нет уж, увольте. Я приехал отдохнуть. А эта молодежь меня утомляет.
Хватит с меня парламента. -- Поль из вежливости хихикнул. -- Чертовски
тяжелые дебаты. Интересуетесь политикой?

-- Пожалуй, нет, -- ответил Поль.

-- Молодчина! Я сам не пойму, чего ради влез в эту кашу. Жизнь собачья,
а денег -- ни гроша. Останься я просто адвокатом, был бы я теперь богачом...
Покой! Покой и деньги! -- продолжал он. -- Только после сорока начинаешь это
ценить. А ведь после сорока -- еще жить да жить! Сильная мысль, а? Намотайте
это себе на ус, юноша, и навсегда избавитесь от чудовищных ошибок. Если бы в
двадцать лет все понимали, что начинаешь жить только после сорока... Кухня
миссис Бест-Четвинд, парк миссис Бест-Четвинд... -- мечтательно проговорил
сэр Хамфри. -- Но самое желанное здесь -- это сама очаровательная хозяюшка.
Давно с ней знакомы?

-- Месяца два, -- ответил Поль.

-- Бесподобная женщина! -- сказал сэр Хамфри. Он глубоко затянулся. Из
дома неслись приглушенные звуки патефона.

-- И на кой черт ей этот дом? -- спросил он. -- Она попала под дурное
влияние -- ей это на пользу не пойдет. Дьявольски двусмысленное положение:
богатая женщина, а не замужем. Сплетням буквально нет конца. Марго следует
найти мужа, человека, который упрочил бы ее положение, человека с положением
в обществе!

Без всякой связи с предыдущим, он принялся рассказывать о себе.

-- "Меть высоко", -- говорил сэр Хамфри. -- Вот девиз, которого я
придерживаюсь всю жизнь. Может, ты и не получишь того, чего добиваешься, но
что-то тебе да перепадет. Будешь метить низко -- получишь шиш. Все равно как
если швыряешь камнем в кошку. Когда я был мальчуганом, у нас во дворе это
было любимым развлечением. Вы, юноша, в этом возрасте играли в крикет, но
суть от этого не меняется. Целишься прямо -- промажешь. Возьми повыше --
тогда попадешь. Это известно любому мальчишке. А сейчас я расскажу вам
историю моей жизни.

"Отчего это, -- с тоской думал Поль, -- все мои случайные знакомые
прибегают именно к автобиографическому жанру?" Наконец он решил, что все
дело в его располагающей внешности. Между тем сэр Хамфри повествовал о
детстве и юности -- о семье из девяти человек, ютившейся в двух каморках, об
отце-алкоголике, о матери, страдавшей припадками, о сестре, панельной девке,
об одном брате, уголовнике, и о другом брате, глухонемом. Он повествовал о
стипендиях и технических училищах, об удачах и провалах, об университетской