Чтение 23–й страницы книги ~Ванесса~

другая, обнажающая свою грудь? Женщина, которая любит девочек, или та,
что предпочитает мужчин? Поклоняющаяся Амону или почитающая Магомета?

- Тогда можно ли вообще чему-нибудь отдавать предпочтение?

- Что ты сказал, Гвидо? В конце концов ты заговоришь так же, как я.
Мне не нравится выбирать, потому что я не хочу ничего исключать. Не хочу
заранее что-то принимать и устанавливать для себя моральные ограничения.
Как я могу отделить хорошее от дурного в огромном бурлящем котле
Вселенной? Я не ведьма и не пророчица. Не всегда можно запустить
сепаратор и отделить сливки от сыворотки, а истину от лжи. Пример этому
- моя жизнь...

- Посмотри-ка!- с мальчишеским восторгом закричал Гвидо.- Маки и
маргаритки. А вон тополя и абрикосовая роща! Повсюду множество фиг и
фиников. А маслин не меньше, чем в окрестностях Дельф. Да, это настоящая
страна оракулов. Не удивительно, что Александр Македонский приезжал сюда
посоветоваться с крупнейшими авторитетами того времени.

Вана, конечно, не могла промолчать.

- Это был политический жест. Признавая себя сыном Амона, он хотел
ублажить египтян, но лишь для того, чтобы легче было завоевать их
страну. Акт благочестия, продиктованный стремлением к власти, не должен
так умилять тебя, Гвидо.

- Все в этом мире в конечном счете определяется стремлением к власти.
Все подчиняются силе. Гораздо обиднее, когда люди покоряются, сами того
не осознавая, - как твои предки покорились грекам.

Гвидо стал читать по памяти, словно говоря сам с собой:

- "Это был не остров, но огромное животное, раскинувшееся на
поверхности моря... Когда ты вновь обретешь свободу, мои губы заново
научатся улыбаться. Предназначение поэта - восставать против власти и
заставлять тех, кто подчинился ей, стыдиться своей покорности. Но
напрасны его усилия. Казанцакис не боялся, хотя и ни на что не
надеялся".

Вана продолжала говорить, словно не слышала слов Гвидо.

- ...Эта сестра сирен была на самом деле его сиамским близнецом.
Женское тело находилось внутри мужского, и они никогда не разделялись.

- Мне нравится твое описание сотворения мира,- задумчиво проговорил
Гвидо.- В конце концов ты обратишь меня в свою веру.

Но Вана по-прежнему не слышала его.

- Может быть, ты приехал в Сивах, чтобы найти ее? Ту сиамскую
сестру-близнеца внутри самого себя?

- Мы уже приехали?- спросил Гвидо.

- Нет.- Вана подняла глаза к побелевшему от зноя небу и больше не
проронила ни слова.

Они проехали еще одну пальмовую рощу и несколько больших клумб с
цветущими розами, прежде чем Гвидо спросил:

- Значит, это не тот оазис, в который мы ехали?

- Не тот, в который мы едем,- поправила его Вана.- Мы все еще
движемся к нему. А это - один из его форпостов. Отсюда до Сехет-Ам еще
больше двенадцати лиг.

- До чего?

- Сехет-Ам - это древнее название Сиваха. В переводе означает "Страна
пальм".

- А где мы сейчас?

- В Джебель-Мута,- ответила Ванесса.- Мы еще вернемся сюда посмотреть
гробницы птолемеевского и римского периодов, такие же, как в Агхорне и в
храме Ксар-Руми.

- Это христианская или римская крепость?

- А я и не знала, что ты понимаешь по-арабски,- удивилась Вана.- Это
что, еще одна тайна?

- Не выдумывай всякую ерунду! Я знаю только то, что почерпнул в
детстве из приключенческих романов. Этот храм всегда ассоциировался с
могилой, а Руми - это человек, крестоносец или еще кто-нибудь, который
по воле судьбы был зарублен ятаганом. Будем надеяться, местные жители
отказались от обычая так встречать приезжих.

- Кто знает?- задумчиво ответила Вана.- Может быть, чтобы
по-настоящему ввести тебя в эту страну, нужен был бы Цезарь.

- С кем ты говоришь, Вана? Со мной или со своей сиамской
сестрой-близнецом?

- Как хорошо ты меня понимаешь, Гвидо! Мы созданы, чтобы
путешествовать вместе.

- Стоп!

- Что случилось?

- Смотри!

Рядом с дорогой из сделанной в песчанике ниши на них смотрело
странное божество - гермафродит. Они решились коснуться руки, ставшей
гладкой и темной после двадцати веков таких приветствий. Вана с трудом
разобрала надпись на греческом языке: "Ты, кто явился сюда в поисках
Амона, знай, что я есть разум этого бога".

- Примите мои поздравления,- ухмыльнулся Гвидо.- А теперь, месье или
мадам, пусть ваш мозг укажет нам дорогу.

- Оставь этот камень наедине с древними воспоминаниями,- остановила
его Ванесса.- Мы сами отыщем свой путь. Кажется, уже нашли его. Раз мы
добрались сюда, нам уже не придется спрашивать, как проехать к оазису
Сивах.

Мимо них по тропинке трусила овца. Немного поодаль за ней шел пастух.
Вана его окликнула, но мужчина лишь равнодушно посмотрел на нее и не
ответил.

- Первый контакт - первая неудача,- подытожил Гвидо.

- Меня подвела моя речь,- ответила Вана.- Я замечала, что не всем в
здешних краях по душе арабский язык. Надо будет еще раз попробовать.

Гвидо с неожиданной теплотой посмотрел на ветви пальм, сомкнувшиеся
над дорогой. Он не ожидал, что будет чувствовать себя так свободно в
этих местах.

Изредка им навстречу попадались феллахи из окрестных деревень. У всех
были черные или седеющие бороды, при виде которых Гвидо вспомнил лица
Никоса и Незрина. На некоторых была европейская одежда, другие носили
традиционные белые домотканые халаты и восхитившие Вану браслеты на
лодыжках.

Они еще раз остановились, чтобы осмотреть маленькие усыпальницы,
выстроившиеся в ряд вдоль стены из засохшей грязи. Тощие псы и
длинноногие кошки подошли обнюхать незнакомцев.

Среди множества птиц, прыгавших по ветвям, они узнали удодов,
зимородков, казавшихся очень дружелюбными, сов и ястребов. Машина
объезжала пруды, где в скульптурных позах застыли цапли и ибисы; поля
клевера, где Вана опасалась останавливаться, потому что на них любят
гнездиться змеи; маисовые поля, по которым бродили маленькие ослики...

- Незаметно, чтобы здесь кого-то беспокоили затраты и экономия,-
громко сказал Гвидо.

- Ты чувствуешь, дует прохладный ветер?- ответила Вана.- В этой
стране он предвещает благополучие. А кто станет беспокоиться о том,
чтобы копить ветер?

***

Впереди появились два холма или, скорее, утеса, нависших над кронами
пальм, словно верблюжьи горбы. В просвете между Холмами виднелась
песчаного цвета крепость, из-за знойного марева пустыни казавшаяся
больше своих размеров.

- Сивах-эль-Кабир,- произнесла Вана.

- Хат-ан-Шо,- пробормотал Гвидо.

Он старался держаться спокойно, но дрогнувший голос выдал его.

- Ты счастлив,- улыбнулась ему Вана.- Я рада за тебя.

Машина подъехала к древней стене. Перед городскими воротами оказался
пропускной пункт.

- Кажется, пропуска нам все-таки пригодятся,- сказал Гвидо.

Вана протянула документы полицейскому, уже издали заметившему
приезжих. Тот обошел вокруг машины, бегло взглянул на сидевших в ней
людей и, не посмотрев на протянутую ему пачку бумаг, помахал рукой:

- Проезжайте!

- И это все?- воскликнул Гвидо.- Не сложнее, чем на швейцарской
границе. Если бы мы заранее это знали, Незрину Адли пришлось бы в
одиночестве изображать нудистский пляж у себя в бане.

Улицы были узкими, как аллеи парка. Они круто поворачивали то вправо,
то влево без всякой видимой причины и системы, и "лендровер" с трудом
пробивался через этот лабиринт.

Затормозив, Вана указала на арку, за которой стоял старинный
одноэтажный дом.

- Понте дель Риальто,- воскликнул Гвидо.- Или Палаццо Веккио во
Флоренции.

- Или Рим, вилла Джулия,- мягко добавила Вана.

Особенности архитектуры явно повторялись, и Гвидо заметил, что это
здание намного древнее, чем любой из существующих в Италии образцов
подобного стиля. И более выразительное, потому что контуры его выше и
стройнее.

- Какая гармония,- прошептала Вана

- Куда подевались твои принципы?- съязвил Гвидо-- Ты, помнится,
отрицала эстетические оценки как признак религиозности и духовной
тирании.

Она засмеялась, указывая вдаль на небесно-голубые минареты с
позолоченными куполами, украшенные трилистником и геометрическими
фигурами, барельефами из дерева и слоновой кости.

- Когда я была маленькой, то умудрялась кончать в христианской