эвакуировался в село. Держал себя хорошо, поэтому его 9 сентября и не
тронули. Сначала он жил в отцовском доме - оставили ему одну из комнат. Но
из университета его все-таки исключили.
- А ты не знаешь, что он изучал?
- Право, - сказал Пырван. - Так я слышал.
- Народный суд конфисковал его имущество, но, видно, Киро все же сумел
кое-что скрыть, - продолжал Паргов. - Он тратил отцовские деньги, пока они
у него были, потом стал появляться на черном рынке. За это поплатился.
Милиция поймала его на каких-то незаконных сделках, два года Киро пробыл в
исправительной колонии.
- Только из-за черного рынка? - усмехнулся Димов.
- Подробно мы расспросим в Гулеше. Разумеется, он был оппозиционерам.
Активизировался во время первых выборов. Но из исправительной колонии
вернулся тише воды, ниже травы, купил небольшой домик - тот, в котором его
убили. Начал разводить кур, поросят. Лет десять я не слышал о нем ничего
дурного. Когда в Войникове организовалась трудовая производственная
кооперация, он стал в ней агентом по сбыту. Говорили, что зарабатывал
хорошие деньги.
- Он женат?
- Нет, остался холостяком. Жил один во всем доме. Но дом этот небольшой,
насколько я припоминаю, только две комнаты и кухня.
Тем временем машина неслась по шоссе. Время от времени в свете фар
проскакивал заяц, быстро перебегали дорогу тяжелые куропатки. Вскоре они
проехали потонувшее во мраке Войниково, потом оказались в Гулеше. Сельсовет
находился на центральной площади. В окнах второго этажа был свет.
Председатель сельсовета ждал их в своем кабинете вместе с парторгом и двумя
молодыми людьми. Паргов быстро познакомил их с Димовым, подвинул ему стул.
Один из парней, низкий, крепкий, с волосами, подстриженными бобриком, был
Наско Радев - их сотрудник. Второй парень поспешил представиться сам.
- Я первый узнал об убийстве, - сказал он с непритворной гордостью.
- Он наш активист и комсомолец, - отрекомендовал его парторг.
- Кто будет докладывать, ты? - обратился Димов к Наско.
Он сел за письменный стол и вытащил записную книжку.
- Я спал в это время, - немного виновато начал Наско. - И даже не слышал
выстрелов, хотя мы живем совсем близко. Меня разбудил Стефчо, - он кивнул
головой на активиста. - "Вставай сейчас же, - говорит он мне, - убили бай
Киро!" Я быстро оделся, и мы пошли. Как полагается, Стефчо я во Двор не
пустил, чтобы он ненароком не затоптал следы. Стекло было разбито пулями,
но лампа в комнате горела. Я заглянул в окно. Бай Киро лежал весь в крови.
Я засомневался, входить или нет. Но подумал, что, может, он жив и нуждается
в медицинской помощи. Я внимательно осмотрел входную дверь.
Она была распахнута. Через переднюю я вошел в комнату. Но только склонился
над бай Киро, как понял, что все кончено. Тогда я оставил Стефчо на посту у
дома, а сам - за председателем.
Парень замолчал я досмотрел на активиста. Стефан как будто только этого
ждал.
- И мы с женой уже спали, - начал он, - как вдруг меня разбудили выстрелы.
Очень сильно грохнуло.
- Подожди, давай-ка помедленнее, - прервал его Димов. - Вы где живете?
- Можно сказать, прямо против бай Киро. Хотя и не очень близко, у нас двор
большой. Правда, дом его очень хорошо от нас виден, потому что мы живем на
втором этаже, а между домами деревьев нет. Когда раздались выстрелы, я тут
же вскочил и, не зажигая огня, подбежал к окну. Снаружи ни единой души,
никакого движения. Только окно в доме бай Киро светилось, но в свете лампы
никого не было видно. Я тут же понял: что-то произошло. Тогда я зажег свет,
натянул брюки, кое-как напялил ботинки и кинулся вниз. Тут вскочила жена,
повисла у меня на плече. "Стой, - кричит, - ведь у них пистолеты, они тебя
убьют!" Я едва ее уговорил. Только она все равно пошла за мной и причитала.
На дворе мне это надоело, я прикрикнул на нее. Она осталась у ворот. Я
вышел, на улицу. Там темно, пустота, ничего! Я посмотрел, есть ли еще у
кого из соседей свет, - нет. Или не слышали, или спрятали головы под
одеяло, чтобы и с ними чего не случилось. И только тогда я увидел разбитое
окно в доме бай Киро. Сказать вам по совести, мне было страшно входить с
голыми руками во двор - темно, как знать, откуда может прилететь пуля.
Ограда там каменная, не очень высокая, можно заглянуть через нее. Так я и
сделал... И тогда я увидел убийцу.
- Увидел? - Димов не поверил своим ушам.
- Я его видел собственными глазами. Он шел по дорожке к калиточке в глубине
двора. Дом бай Киро выходит на две улицы, задняя - тупик. И человек шел
туда.
- Как он выглядел?
- Как вам сказать, вроде ростом с меня или даже немного выше, но крупнее,
сильнее... Брюки у него были вроде бы черные, в темноте не разглядел. Но
фуфайка совсем светлая, я его по фуфайке и заметил в темноте...
- Подожди немного, - прервал Димов. - Почему ты думаешь, что это была
именно фуфайка?
- Ну, может быть, пуловер.
- А почему не могла быть, скажем, светлая рубашка? Парень задумался.
- Нет, это была фуфайка, - сказал он гораздо увереннее. - Фуфайка длиннее
рубашки и прилегает к телу. Речи быть не может - это фуфайка, - убежденно
закончил парень.
- Хорошо, давай дальше, - кивнул Димов.
- Я хотел броситься за ним, - продолжал парень. - Но я не посмел, ведь у
него пистолет. Смотрю на него, он прямо у меня под носом, а ничего не могу
сделать. И все же я не сдержался, крикнул: "Эй!.." Вроде бы громко крикнул.
И он оглянулся, честное слово. Повернул только голову, лица его я не видел,
уж очень темно было во дворе. Но мне показалось, что у него что-то в руках.
Наверное, что-то было, потому что он шел нагнувшись. Он посмотрел на меня,
потом быстро побежал к калитке. И пока я пришел в себя - исчез.
Он замолчал, что-то тревожное и беспомощное появилось в его лице.
- Мне кажется, это кто-то из наших, - сказал парень. - Он похож на кого-то,
кого я не раз видел.
С минуту они с Димовым напряженно смотрели друг на друга.
- Вот в том-то все и дело, - сказал Димов. - Ты очень хорошо знаешь, на
кого он похож. Но не хочешь мне сказать. Просто тебе трудно поверить...
- Да, мне трудно поверить, - недовольно сказал парень. - Но дело не в этом,
товарищ Димов. Ведь я же вам сказал, что было очень темно. Случается, что и
среди бела дня обознаешься, а тут в такой темноте. Ведь такое несчастье
можешь принести человеку, потом всю жизнь будешь раскаиваться!
Парень умолк. Димов чувствовал, что все в комнате сочувствуют ему.
- Ты не прав, - сказал Димов твердым голосом.
- Почему я не прав?
- А очень просто. Ну, видел ты, скажем, Петра. Если Петр не виновен, он был
дома. Спал с женой, с детьми, и все знали, что он дома. Так как же тогда ты
его оговоришь? Никак не сможешь! Даже если тебе и захочется нарочно ему
устроить неприятность, все равно не сможешь.
- Да, верно, - сказал парень не очень убежденно. Потом немного подумал и
добавил:
- В первый момент мне даже в голову не пришло, что это он. Только потом
вдруг осенило, кто это может быть. Есть тут у нас один механик, Янко
Несторов. Вот мне и показалось, что тот был похож на него.