Чтение 23–й страницы книги ~Женщина, стоящая посреди~

- Вы!.. - сказал он, чувствуя, как забилось сердце, и невольно радостно
поцеловал ее руку.

Она указала ему стул возле себя, прогнав одного из мужчин, который
очень неохотно уступил свое место. Луганович сел и во все глаза, со странным
волнением посмотрел на нее.

- Как вы похорошели!.. - невольно сказал он.

Нина Сергеевна засмеялась, и некоторое время они не знали, что сказать
друг другу. Слишком много воспоминаний нахлынуло вдруг, и потом Лугановичу
было трудно узнать прежнюю Нину в этой полуобнаженной и роскошной женщине.

- Какими судьбами вы здесь?.. - спросил он наконец.

- Приехала из Казани...

- Из Казани?.. Почему из Казани?..

- Там служит мой муж... Я ведь замужем! прибавила Нина Сергеевна и
почему-то засмеялась.

Это неприятно кольнуло Лугановича. Замужем?.. Что-то старое, совсем
забытое шевельнулось в душе, и он почувствовал смутно-ревнивое чувство к
этому неизвестному человеку, который обладал Ниной, его прежней Ниной.

- Вот как!.. - протянул он. - И давно?..

Нина Сергеевна комически вздохнула и пожала голыми плечами.

- Увы!.. Уже пятый год!.. - ответила она и засмеялась опять.

Луганович заметил, что она вообще смеется как-то уж чересчур часто,
показывая белые зубы и полную теплую шею.

Горбатенький литератор что-то сказал, но Нина Сергеевна не ответила и
продолжала блестящими глазами смотреть на Лугановича, точно отыскивая в его
лице прежнего молодого студента. Литератор неприятно усмехнулся и отошел к
группе мужчин, столпившихся возле маленькой актрисы.

Нина Сергеевна положила голые руки на скатерть и, близко наклонившись
грудью к Лугановичу, сказала:

- Ну, расскажите же о себе... Как живете?.. Женаты, счастливы?..

Ее обнаженная грудь была близко от Лугановича, Нина смотрела на него
через круглое блестящее плечо. Ему был слышен запах ее духов и тела.

- Что же обо мне, - сказал он, - женат, занимаюсь адвокатурой,
скучаю... живу в Петрограде... Расскажите лучше вы о себе!..

- А, вы тоже женаты? - переспросила она и почему-то нехорошо
поморщилась.

- Да, женат... - повторил Луганович вскользь.

- И любите вашу жену?.. Расскажите... Мне все интересно. Мы ведь, можно
сказать, старые друзья...

Напоминание о жене неприятно кольнуло Лугановича, и он ответил
вопросом:

- Почему же вы в Москве?.. Нина Сергеевна пристально посмотрела ему в
глаза, усмехнулась и ответила:

- Приехала полечиться... от нервов!.. А вы все такой же!..

- Зато вы расцвели чудесно!.. - сказал Луганович, невольно скользнув
глазами по ее груди и плечам и впадая в тот шутливо-наглый тон, к которому
он привык с красивыми, легкомысленными женщинами.

Крик и шум возле маленькой актрисы усилились. Там просили что-то спеть
или прочитать. Нина Сергеевна мельком оглянулась и опять повернулась к
Лугановичу.

- А помните нашу дачу?.. Обрыв?.. Славное было время!.. Какие мы тогда
были дети!..

- А... где же... как его?.. Ну, знаменитый Коля Вязовкин? - вдруг
невольно вспомнил Луганович.

- Коля?.. Ах да... милый Коля!.. - засмеялась Нина Сергеевна. - Не
знаю!.. Он давно уже исчез с моего горизонта... Кажется, где-то на Урале...
не знаю!.. Последний раз я видела его лет шесть тому назад, когда он кончил
институт... Вы знаете, он мне предложение делал!..

Нина Сергеевна засмеялась, но глаза ее вдруг стали печальными и
нежными.

- Что ж, он действительно любил вас!.. - сказал Луганович с
трогательностью воспоминания о молодости, вспомнив баранообразного студента
в узкой путейской тужурке.

- Да... он любил!.. - тихо ответила Нина Сергеевна и потупилась.

Они помолчали. Нина машинально смотрела на группу в другом конце стола,
но, казалось, не видела ничего. Глаза ее были серьезны и глубоки.

Луганович опять украдкой посмотрел на плечи и грудь Нины, и что-то
острое шевельнулось в нем.

- Да, - сказал он, - вот вы и замужем, а я женат!.. Сколько воды
утекло!.. Ну и что же... счастливы вы?.. Есть у вас дети?..

Нина повернулась к нему, точно очнувшись.

- Маленькая, маленькая девочка... вот такая!.. - сказала она, показав
кончик мизинца, и нежно засмеялась.

- Кто же ваш муж?..

- Муж?.. Офицер... полковой командир... Я теперь полковая дама!.. -
прибавила она и снова засмеялась уже другим смехом, точно над собою.

- И вы любите мужа?..

- А вам какое дело?.. - вдруг резко-насмешливо спросила Нина Сергеевна,
но сейчас же опять улыбнулась.

Луганович игриво усмехнулся и чуть заметно снова оглядел ее пышное
обнаженное тело.

- Как какое? Это надо знать!.. Ведь вы моя, можно сказать, первая
любовь!..

- Хороша любовь!.. - возразила Нина Сергеевна и покачала головой,
видимо не только чувствуя его взгляд на своем теле, но даже нарочно
выставляя перед ним свою торжествующую наготу. - А Раису Владимировну
помните?.. Где она?..

- А кто ее знает!.. - пожал плечами Луганович. - И напрасно вы так
говорите: я в самом деле был влюблен в вас и долго не мог забыть...

- А Раиса?

- Ну что ж - Раиса!.. Я был тогда молод, она опытная развратная
женщина... Дело известное!.. Все это было достаточно глупо и гадко!

- Да, гадко! - тихо сказала Нина Сергеевна и задумалась.

- А все-таки вы мне много горя причинили тогда... - сказала она и
вздохнула.

- Готов искупить чем угодно!.. - ответил Луганович и, уже не скрываясь,
окинул взглядом ее фигуру.

Она видела этот взгляд, но не переменила позы и ответила:

- Теперь уже, может быть, поздно!..

- Может быть?.. - переспросил Луганович, и какие-то мысли и надежды
мелькнули у него в голове.

- Может быть!.. - повторила она, встала и пошла к группе других.

Луганович смотрел ей вслед и чувствовал, что готов на все, лишь бы она
хоть на час принадлежала ему. Нина Сергеевна казалась ему обольстительной,
но еще больше разжигало именно то, что это - та самая Нина, которая любила
его и которую он тогда так глупо упустил из рук. Было что-то особенно
острое, чтобы взять женщину, которую знал чуть ли не девочкой.

Было столь шумно и весело, все дурачились, острили и откровенно,
довольно цинично ухаживали за женщинами. Но Нина каждый раз возвращалась к
Лугановичу, и у него уже начинала кружиться голова. Над ними подтрунивали.
Горбатенький литератор ревновал и говорил Лугановичу колкости.

В самом разгаре вечера Нина Сергеевна обратилась к Лугановичу,
протягивая свою маленькую записную книжечку, на золотой тоненькой цепочке
прикрепленную к поясу.

- Напишите мне что-нибудь на память...

Луганович взял книжечку, и вдруг мгновенная дерзкая мысль ослепила его.
Он вытащил карандашик и написал:

"Я готов отдать все что угодно, чтобы вы хоть на час принадлежали
мне!.."

Было немного страшно, когда он отдавал ей книжечку, и он прилагал
огромные усилия, чтобы смотреть нагло и прямо. Нина Сергеевна, закрывая
книжечку от любопытных глазок горбатенького литератора, низко нагнулась и
долго читала. У Лугановича замирало сердце. Он видел, как слегка, а потом
все больше и больше краснело ее маленькое розовое ухо и край щеки.

- Что он вам написал?.. - любопытно сверкнул глазками горбатенький
литератор.

- А вам какое дело?.. - вырывая книжечку, ответила Нина, взглянула
мельком на Лугановича и отвернулась.

Луганович ждал ответа, но она обратилась к актрисе и стала говорить и
смеяться, как бы совсем не замечая его. Сердце Лугановича екнуло, и ему
стало стыдно, точно он сделал большую глупость.

Правда, в течение вечера он несколько раз ловил мимолетные, пытливые
взгляды больших блестящих глаз, но Нина Сергеевна, видимо, избегала его и
все внимание снова перенесла на горбатенького литератора, который стал
смотреть на Лугановича с видом победителя.

Мужчины все были уже пьяны, и даже у Лугановича шумело в голове.
Маленькая актриса совсем побледнела и, видимо, изнемогала от усталости. Одна
Нина Сергеевна была свежа, весела и блестяща как ни в чем не бывало. Только
щеки и уши у нее горели.

Наконец собрались разъезжаться. Когда все встали, Луганович успел
шепнуть Нине:

- Так вы мне ничего не ответили?..

- Что же мне ответить? - холодно спросила Нина, на мгновение окидывая
его высокомерным взглядом. - Что вы чересчур смелы, что ли?

Луганович хотел что-то сказать, но Нина Сергеевна уже отвернулась.

Толпой они вышли в коридор. Горбатенький литератор забегал сбоку Нины,
Луганович шел сзади всех. Он был совершенно уничтожен и почти возненавидел
эту прелестную женщину.

На подъезде тихо толковали, кому и с кем ехать.

Толстый Воронов убеждал прокатиться еще в "Яр", но усталая актриса
отказалась. Нина Сергеевна уже сидела на лихаче, когда вдруг Луганович