Чтение 23–й страницы книги ~Лампа разыскивает Алладина~

- Пятьсот, - уперлась торговка.

- Четыреста, - нервно торговалась я, не сводя глаз с туалета.

- Ни за что! Пять сотен.

Игорь вышел из будки и, минуя здание метро, двинулся в сторону проспекта. Я бросила на столик ассигнацию и схватила "Версача" 4 с кепкой и стала быстро натягивать обновку.

- Эй, не твой размер, - предостерегла тетка.

- Плевать.

- Погодь, нужный найду.

- И так отлично.

- Да ты в ем утопла, куда ж пятидесятый хапнула, стой, - нервничала бабка.

Но я, закутавшись в "Версача" и надвинув кепку На лоб, бежала за Игорем. Парень быстрым шагом достиг проезжей части, встал на обочине, поднял руку и мгновенно поймал бомбиста.

Я заметалась по мостовой.

- Тебе куда? - высунулся из окна абсолютно ржавых "Жигулей" парнишка.

- Вон ту машину догонишь?

- Пятнашку?

- Нет, серую, с красным верхом.

- Ну пятнашку!

- Без разницы, как ее называют, - пропыхтела я, влезая в грязный, сильно воняющий бензином салон, - гони за ними.

- А вам зачем? - неожиданно насторожился паренек.

- Господи, рули живей, уйдет ведь! Муж мой там, к любовнице спешит, хочу убедиться, что он с другой бабой встречается!

- Если гулять пошел, к юбке уже не пришьешь, - заявил водитель, садясь нужной машине на "хвост", - по себе знаю. Хоть в ящик засунь и запри, все равно щелочку найду и просочусь.

- Следи за дорогой, - рявкнула я, - не спрашивала твоего мнения, не упусти автомобиль.

- Не боись, я ас.

- Хотелось бы верить.

- Ну, точняк, - начал болтать юноша, - меня отец в пять лет за руль сунул...

Сцепив зубы, я наблюдала за дорогой. Ну почему принято считать, что женщины неуемные болтуньи, а представители сильного пола разговаривают лишь по большим праздникам? Да на свете полно трепачей вроде попавшегося мне сейчас на дороге шофера.

Глава 23

Игорь вышел на набережной, возле высотного здания. На первом этаже здесь когда-то располагался кинотеатр "Иллюзион", единственное место, где советские люди могли посмотреть лучшее кино, как тогда говорили, "западного производства". Впрочем, насчет единственного места я, пожалуй, переборщила. В Москве еще имелись дома творческой интеллигенции: ЦДЛ, ВТО, "балалайка", "ластик" и "занудово" 5, где частенько устраивали показы, существовал и научный институт кино, его сотрудникам вообще в служебное время вменялось проглядывать разнообразные фильмы, но эти точки работали лишь для своих, простому смертному туда было не прорваться. А вот "Иллюзион" открывал двери любому москвичу. Требовалось лишь купить абонемент, ну, допустим, по теме: "Киноискусство Италии шестидесятых годов двадцатого века", и наслаждаться.

Была, правда, небольшая неприятность. Перед каждым показом на трибуне появлялся лектор и начинал гундосить:

- На мой взгляд, Антониони...

Сколько раз мне хотелось встать и крикнуть:

- Лучше я обрету собственный взгляд! Кино давай!

Но ведь молчала же! Советские люди вообще были терпеливы.

Посильней замотавшись в обновку, я спряталась в небольшом скверике и стала наблюдать за Игорем, прохаживавшимся туда-сюда по набережной. Прохожих по тротуару бежало не так уж и много, от реки дул сильный ветер, но мне было тепло. Ужасная покупка оказалась неожиданно уютной.

На секунду ту часть набережной, где нервно расхаживал Игорь, закрыл от меня поток машин. Я встала на цыпочки, но ничего не увидела. Наконец светофор сменил красный свет на зеленый, и я обнаружила около Игоря то ли женщину, то ли девушку, закутанную точь-в-точь в такую же "Версача", как у меня, а еще на голове у нее сидела кепка.

Понимая, что близко подходить нельзя, я прыгала в садике, кусая от нетерпения нижнюю губу. Парочка стояла спиной к проезжей части, опершись руками о парапет. Мне не было видно лиц и, естественно, не слышно никаких слов. Да еще светофор постоянно менял свет, отчего поток машин то останавливался, то катил дальше. Когда лента автомобилей замирала, я лишалась всякой возможности следить за Игорем и женщиной. Потом, сообразив, что с другого конца бульварчика получу лучший обзор, я поспешила вперед и остановилась. Тетка протянула парню фляжку, тот начал пить из горлышка, потом баба взяла емкость и побежала через дорогу прямо в скверик. Я понеслась за незнакомкой, а та, совершенно не обращая на меня никакого внимания, почти бежала по улице, ведущей к метро.

Я на секунду обернулась. На набережной, опершись на парапет, стоял Игорь.

Тихо радуясь тому, что предпочитаю обувь на низком, удобном ходу, я рысила за дамой. В душе бушевал восторг. Ай да Лампа! Нашла бабу, которая велела Игорю подсунуть Аллочке отравленную водку. Теперь дело за малым. Надо посмотреть, куда она так спешит. Рано или поздно особа достигнет своей цели, придет либо домой, либо на работу.

Дальше просто, установлю имя и...

На всей скорости дама влетела в толпу, клубящуюся у метро, я ускорила шаг, потом побежала, но, увы, незнакомка исчезла, словно кусок мороженого на солнце, растаяла, не оставив, в отличие от пломбира, никаких следов. Чуть не плача, я заметалась по площади. Слева ларьки, справа какие-то магазинчики, повсюду двери, люди, кишащее человеческое море. В полном отчаянии я влетела в холл станции метро и увидела на полу, около урны скомканное пальто. Сверху лежала кепка. Я машинально подняла шмотку и помяла в руках.

Меня охватила лютая злость. Упустила! Вот хитрюга. Может, она сообразила, что ее преследуют? Хотя навряд ли, я была очень осторожна. Просто тетка на всякий случай тщательно законспирировалась.

- Вы из одного детдома? - спросил мужик, торгующий в вестибюле газетами.

- А? - отвлеклась я от созерцания брошенных шмоток.

- Только что одна влетела, - засмеялся лоточник, - пальто как у тебя и шапка, хламиду сняла, на пол швырнула, кепчонку кинула и на эскалатор.

- Можете описать женщину? - бросилась я к газетчику.

Дядька призадумался.

- Такая! О!

- Какая?

- Ну... О!

- Что значит "О"?!

- Э.., при фигуре, - попытался выразить мысли словами торгаш, - в ярко-красной куртке, прям пожар!

- Лицо красивое?

- У! Не заметил, волосы мешали.

- Длинные?

- Не.

- Короткие?

- Не.

- Так какие?

- Ну... О! Челка!

- Светлые?

- Не.

- Черные?

- Не.

Я почувствовала себя мухой, пытающейся вылезти из варенья.

- Будь человеком, попробуй хоть что-нибудь вспомнить!

- Ну.., пальто швырнула и деру, - наморщил лоб мужик, - гляжу и думаю: "О!"

- Больше ничего? - с тоской спросила я. - "О" и все?

- Отвали, - рассердился газетчик, - чего привязалась. Вам какую газету? Свежей нет! Вчерашняя осталась, - он принялся выполнять свои профессиональные обязанности.

Я пошла к двери, толпа горожан, спешивших в подземку, толкалась, лягалась и возмущалась.

- Вот прет, не глядя!

- Тут вход, тетка.

- Чего встала, рот раскрыла, делать не фиг? Сиди дома.

Наслушавшись "комплиментов", я протиснулась на улицу, прошла чуть вперед и была остановлена возгласом:

- Дама! Эй, в кепке, обернись, тебя зову!

Я повернула голову.

- Вы меня?

- Тебя, растяпа, - засмеялась женщина, сидевшая возле лотка со всякой ерундой, - чего, за кошельком вернулась?

Я захлопала глазами.

- Нельзя такой раззявой быть, - укоризненно продолжала торговка, - уж мы орали тебе, орали!

- Зачем? Я ничего не слышала.

- Ясное дело, - добродушно улыбалась баба, - где ж тебе услыхать было! Выскочила из маршрутки, в своей красной куртке, аж скулы свело от цвета. Кинулась к Маньке, пальто вот это с кепкой купила и деру. Сдачу не взяла, портмоне потеряла, во как летела! Скажи спасибо, что Манька баба честная. Она, правда, домой ушла, продала тебе пальтишко удачно, обрадовалась и свернулась. А кошель мне оставила, наказала: "Вернется ведь шалава, ты, тетя Вера, тут до ночи тоскуешь, отдай кошель дуре, мне чужого не надо".

На, держи и впредь аккуратней будь.

Широкая ладонь с короткими, разбитыми годами тяжелой работы пальцами протянула изящное, совсем небольшое, похоже, очень дорогое портмоне из натуральной кожи пурпурного цвета.

Я медленно взяла кошелек и тихо сказала:

- Спасибо.

- Так не за что, - ответила тетка, - внутрь я не заглядывала, проверь, все ли на месте.

- Да, конечно, еще раз благодарю вас, - пробормотала я и пошла к метро.

Значит, незнакомая женщина, торопясь на встречу с Игорем, решила закамуфлироваться и поступила точь-в-точь как я: купила у метро первую попавшуюся на глаза одежду. И неудивительно, что ее внимание привлекла "Версача", длинная, бесформенная хламида неприметного цвета, полностью скрывающая фигуру, да еще к ней в виде подарка прилагалась кепка. Хламида, небось, турецкого производства, и ими торгует не один лоток, вон еще висят, только красного цвета. Конечно, яркое пальто интересней, но только для того, кто хочет привлечь к себе внимание.

Быстрым шагом я спустилась в метро, села на одну из малочисленных скамеек на платформе и стала внимательно изучать содержимое кошелька. В нем было несколько отделений, предназначенных для бумажных денег, прорези со вставленными в них дисконтными картами и "отсек" на "молнии".

Купюр оказалось пять: три пятисотенные и две тысячные, монеток восемь, все по рублю. Дисконтные карты тоже не представляли интереса, точь-в-точь такие есть у меня и у тысяч москвичей, которые посещают отнюдь не дорогие магазины. Никаких фотографий и паспортных данных на пластиковых прямоугольниках не имелось. Больше в кошельке не было ничего, найти его хозяйку не представлялось возможным.

Чуть не плача от досады, я стала думать, как поступить дальше. Внезапно со дна души поднялась волна злости. Ну, Игорь, погоди. Думаешь, обманул меня, и дело с концом? Нет, дружочек, я из породы терьеров, схвачу крысу и стану трепать до тех пор, пока та не расскажет мне всю правду. Значит, сейчас качу назад, иду вновь в магазинчик, швыряю портмоне и свое "Версача" с кепкой на прилавок, а потом устраиваю мерзкому лгуну допрос с применением пыток, и пусть он плачет, кричит, пытается убежать, ничто ему не поможет.

Полная решимости и злобы, я собралась уже войти в подкативший к перрону поезд, но посмотрела на густую толпу, штурмом бравшую вагон, и решила подождать следующий состав. Но и во втором, и в третьем, и в четвертом голубом экспрессе не оказалось ни сантиметра свободного пространства, в столице начался час пик. В подземке громадного мегаполиса всегда кипит толпа, но два раза в день в ней начинается настоящее столпотворение, и мне искренне жаль тех, кто вынужден пользоваться общественным транспортом в сие время. Но куда деваться бедным людям, которым непременно нужно попасть на службу к девяти, а уйти с нее в восемнадцать ноль-ноль? Думаете, таких нет? Очень даже ошибаетесь, три четверти москвичей работают в режиме жесткого графика, и далеко не у всех имеются машины.

Скажете, на дорогах пробки и выехать утром, ну, допустим, из какого-нибудь Крылатского проблема?

Согласна, но в автомобиле вы сидите, слушая любимое радио или разговаривая с мужем, а в метро стиснуты, словно шпроты в банке, задыхаетесь от запахов и дуреете от шума.

Я решительно повернулась и пошла к эскалатору.

Я не одобряю людей, которые сорят деньгами, разбрасывают их на пустяки, поэтому такси пользуюсь лишь в крайнем случае, ну, допустим, когда надо догнать кого-нибудь. Но сейчас я настолько устала, нанервничалась и расстроилась, что просто не способна брать штурмом вагон и выслушивать комментарии окружающих. Неужели я не заработала на "бомбиста"? Вполне могу позволить себе такую роскошь, как поездку в машине. Вообще говоря, следовало самой сесть за руль, но мне показалось, что до продавца, давшего Алле водку, лучше докатить на метро, всего-то пара остановок, без пересадки. Ведь не знала, как повернется дело!

Я вышла на улицу и вздрогнула. Вокруг было темным-темно, автомобили неслись с включенными фарами. День уже клонился к вечеру, в Москву пришла осень, и, естественно, света теперь станет меньше, но все равно для подобной темени еще рано. Удивившись, я прошла чуть вперед, повернула налево и подняла руку. Но никто не спешил заработать, водители торопились по своим делам, а может, я в своем новом наряде не походила на платежеспособную клиентку.

Внезапно на асфальт упала капля, вторая, третья.

В ту же секунду стало понятно, отчего над городом висит тьма. Это не ранняя ночь, а тучи темно-серые, пухлые, грозовые, мрачные, и сейчас с небес рухнет ливень! Я еще сильней замахала руками, и тут обвалилась стена дождя. В одно мгновение хламида намокла и придавила хозяйку к тротуару. Чуть не плача от досады, я хотела уже нестись назад в метро, но неожиданно один из автомобилей, очень медленно тащившийся мимо, встал примерно метрах в тридцати от того места, где прыгала я.

Охватившая меня радость по силе была сравнима с дождем. Разбрызгивая лужи, я полетела к сердобольному человеку, решившему подвезти вымокшую до нитки женщину. Я очень торопилась, боясь, что кто-нибудь из суетящихся вокруг прохожих перехватит машину, но удача на этот раз оказалась на моей стороне.

Рванув дверь, я впрыгнула в старенькую иномарку, которая незамедлительно, отчего-то рывками, стала крайне медленно двигаться вперед. То, что водитель поспешил поехать, меня не удивило. В начале улицы висит знак "Остановка запрещена". Конечно, мало-мальски уважающий себя гаишник при первых каплях дождя спрячется, но всякое случается, лучше не рисковать.

Машина медленно катилась вперед. Я решила снять кепку и, опустив голову вниз, сказала:

- В сторону Ленинградского проспекта, пожалуйста, а дальше покажу.

Водитель никак не отреагировал, не произнеся ни звука, он продолжал тихо ползти вдоль тротуара.

Я избавилась от противно мокрой кепки и повернула голову в сторону шофера. Вообще-то я собиралась сказать:

- Прикройте боковое стекло, а то холодно, - но слова застряли в горле, вместо членораздельной речи изо рта вырвался писк.

На месте водителя, положив лапы на руль, сидела большая собака, стаффорд широкий терьер, такая же, как наша Рейчел, только не рыжая, а коричнево-полосатая.

- Господи! - вырвалось у меня.

Пес спокойно смотрел вперед. Его крупное тело слегка покачивалось, глаза напряженно всматривались в даль.

- Здравствуйте, - прошептала я и с силой ущипнула себя за запястье. На коже незамедлительно начал проявляться синяк.

- Меня зовут Лампа.

Из груди собаки вырвалось вполне добродушное ворчание.

- Ур-гр-фр.

- Вы.., э.., владелец машины?

- Ур-гр-фр...

- Разрешите, я выйду...

- Ур-р-р-р, - начал сердиться пес.

- Простите, я понимаю, вы хотите заработать, - в полной растерянности залепетала я, - конечно, везите меня до дома, заплачу сполна.

Собака не поворачивала головы, я сумела кое-как прийти в себя, пробежалась взглядом по ее телу и оцепенела. Псина сидела, поджав под себя задние ноги, она не пользовалась педалями, просто вертела рулем. Я снова ущипнула себя за руку, увидела новый синяк и тихо попросила:

- Вы бы не могли спустить вниз лапы?

- Ур-гр-фр...

- Простите, конечно, - залебезила я, - наверное, вы имеете права? Иначе бы не сели за руль.

Кстати, у нас дома живет ваша, так сказать, однопородница, стаффордшириха Рейчел, она крайне ответственна, поэтому, я понимаю, вы обладаете необходимыми документами и, наверное, упорно и тщательно обучались вождению.

Последняя фраза была сказана лишь с одной целью: подольститься к мрачному кобелю, но тот и ухом не повел, услыхав завуалированный комплимент.

- Так вот, - тихим, нежным голоском вещала я, - поставьте все же лапки на педальки, ну хоть на тормоз, мало ли чего.

Вдруг машина остановилась, я обрадовалась, схватилась за ручку, навалилась на дверь и была остановлена недвусмысленным, грозным рычанием. В испуге я глянула на шофера. Псина наконец-то повернулась к пассажирке. На крупной, треугольной морде было самое мрачное выражение, верхняя губа поднялась, из-под нее посверкивали клыки.

- Р-р-р, - разнеслось по машине.

- Нет, нет, я сижу, - заюлила я, - вы меня не так поняли, просто.., э.., можно стеклышко подниму? Очень дует...

Не успела я закончить фразу, как в открытое со стороны водителя окно просунулась здоровенная Ручища, при взгляде на которую меня затошнило.

Кожа на длани была серо-зелено-желто-красная. Ни один человек в мире, кто бы он ни был: азиат, негр, индеец, европеец, не может иметь такого оттенка кожи. Меня заколотило.

Все понятно, это инопланетяне. Господи, ведь совсем недавно Костин приволок фильм, который рассказывал о пришельцах, и мы долго хохотали над лентой, в которой один из внеземных организмов, желая спрятаться среди землян, трансформировался в собаку.

- Вот ведь чушь, - покатывался Вовка, - но смешно до ужаса!

- Вовсе не ерунда, - с жаром перебил его Кирюшка, - давно известно, что НЛО прилетали к нам еще во времена древних египтян.

- И бродили по улицам собачьими стаями, - захохотал майор. - Кирик, только ты можешь верить в подобную чепуху.

Я тогда тоже высказалась на эту тему, и разобиженный Кирюшка ушел спать. А теперь придется извиняться перед ним, мальчик-то прав! Вот он, носитель инопланетного разума, положил лапы на руль, а его коллега, очевидно, оставшийся в своем естественном обличье, иногда помогает не слишком пока умелому шоферу.

Ужас сковал тело.

- Вы же не заберете меня с собой?

Пес чихнул.

- Будьте здоровы. Послушайте, зачем я вам? Никаких секретов планеты я не знаю, умею лишь готовить и играть на арфе, причем струны перебирала когда-то плохо, сейчас же вообще не смогу извлечь из инструмента складные звуки. Если вы хотели заполучить государственного человека, то ошиблись, а коли желали выбрать на Земле великого деятеля искусства, то это снова не ко мне.

Машина остановилась. Пятнистая рука схватила пса за железный, сделанный из круглых колец ошейник. Не поворачивая морды, собака густым, сочным басом заявила:

- Немедленно вылазь, ты мне надоела, блин, дура!

Дважды повторять не пришлось. Я мигом выскочила на тротуар, угодив обеими ногами в глубокую лужу. Впереди сверкали яркие огоньки, складывающиеся в название "Кафе-бар".

Глава 24

Тяжело дыша, я ввалилась в маленький, уютный, абсолютно пустой зал, быстро повесила насквозь мокрую хламиду на вешалку, стоявшую у входа, и, забившись в самый дальний угол, стала ждать официантку. Девушка, прихватив с собой кожаную папочку с меню, пошла было в мою сторону, но тут в кофейную вошел кряжистый парень и громко заявил:

- Ну и дуры встречаются иногда!

- Опять с клиенткой поругался, - всплеснула руками так и не дошедшая до меня подавальщица. - Сколько раз тебе, Валера, говорено было, не спорь с людьми! Ну хотят они стены черные в красную полоску, так покрась, не навязывай человеку свой вкус. Нет! Вечно ты ерундой занимаешься!

- Танька, утихни, - весело перебил ее Валера, - не бубни. Все путем, ни с кем я не ругался, лучше послушай. Еду к тебе спокойненько, вместе с Мартином.