Чтение 23–й страницы книги ~Рандеву с Валтасаром~

- Он не летает, - сказал Баширов, на всякий случай отходя от контейнера, - он вчера влез туда и сейчас сидит в этом ящике.

- Не может быть, - прошептал изумленный Николай. - Он не мог туда залезть. Он даже до туалета не мог дойти.

- До туалета не мог, - согласился полковник, глядя наверх. - А туда влез.

- Я его сейчас оттуда сниму, - сказал Изотов, доставая оружие.

- Нет, - возразил полковник, - он нам нужен только живым. Но когда мы примем решение о его ликвидации, обещаю тебе: именно ты будешь помогать нам в этом.

- Обязательно помогу, - выдохнул Изотов.

- Достань пистолет и отойди за дом. Он может стрелять. И будь осторожен. Он нам нужен живым.

Изотов вытащил пистолет и прошел дальше, огибая здание. Баширов двинулся за ним и остановился на углу.

- Бросай пистолет, Мирза! - почти весело крикнул он. - Ты проиграл.

Ответом ему было молчание.

- Ты меня слышишь? - снова крикнул полковник.

Наверху Меликов кусал губы от бешенства. Этот злодей все-таки его вычислил.

- Может, тебе помочь? - снова спросил Баширов. - Если хочешь, я вызову вертолет, и они сбросят лестницу, чтобы ты зацепился.

В тишине раздался скрип ржавого троса.

- Ты все равно проиграл! - крикнул Баширов. - Я знаю, что ты там.

Молчание было долгим. Полковник терпеливо ждал. Меликов просчитывал варианты. Он уже понял, что и на этот раз проиграл.

- Нет, полковник, - наконец крикнул он сверху, - это ты проиграл. Думал, что можешь меня сломать. Думал, что я тебе адрес дочери своей дам. Думал, что все кончено. Я выиграл, а ты проиграл. И ты мне больше ничего не сможешь сделать. Я отсюда не выйду, даже если ты будешь обстреливать меня из зенитной батареи. Я прямо отсюда улечу на небо.

- Сукин сын, - закричал Изотов, бросаясь вперед.

Баширов оглянулся, поморщился. Ему всегда не нравились крайние проявления человеческих эмоций. Может, потому Меликов и вызывал у него симпатию, что был рациональным профессионалом.

Бежавший к контейнеру Николай сделал несколько выстрелов вверх. Он готов был разрядить в ящик всю обойму, а полусгнившие доски контейнера не могли служить надежной защитой. Это, очевидно, одновременно поняли и Меликов, и полковник.

- Осторожнее, - крикнул Баширов, понимая, что беглец обязан остановить обезумевшего парня.

Но Изотова могла остановить только пуля. Сверху раздались выстрелы. Первым Меликов промазал, но второй оказался точным. Николай споткнулся, словно получил подножку, и упал плашмя. Баширов сделал шаг назад, отходя за здание, взглянул на убитого и покачал головой:

- У близнецов всегда схожие судьбы.

Он крикнул Меликову.

- У тебя остался только один патрон. Сдавайся!

- Уходи, полковник, дай мне умереть нормально. Один патрон может быть твоим. Ты ведь знаешь, как я стреляю, могу и не промахнуться.

- Брось пистолет, - посоветовал Баширов, - может, проживешь еще несколько дней. Иначе умрешь сейчас.

- Может и так, полковник, но только я тебе все равно не сдамся. Кончено. Ты проиграл.

- У тебя один патрон, - терпеливо напомнил Баширов, - и ни одного шанса. Может, я в знак дружбы подарю тебе еще несколько дней.

- Не нужна мне твоя дружба, полковник! - прокричал сверху Мирза. - Ты нехороший человек, дружить с тобой я не хочу.

- Хватит, - ровным голосом сказал полковник, шагнув вперед и держа в руках пистолет. - Слезай. Ты и так у нас герой. Влез на такую высоту.

Он сделал два шага вперед, вставая под прицел пистолета беглеца.

Меликов проверил оружие. Баширов знал, что у него остался один патрон. Очевидно, он пересчитал все его выстрелы. Мирза взглянул на стоявшего внизу человека и прицелился. Если он свалит его одним выстрелом, то, возможно, у него появится шанс захватить машину, на которой они за ним приехали. Ведь автомобиль полковника никто не станет проверять. Но для этого нужно убить его единственным патроном. У него дрожали руки; он пытался прицелиться, чтобы выстрелить наверняка.

- Не дури, - сказал Баширов, глядя наверх, - если промахнешься, я выстрелю следом. И тогда у тебя точно не будет шансов. У меня есть запасная обойма. Я из тебя ситечко сделаю.

- Может быть, сделаешь, - крикнул Меликов, - но сам понимаешь, мне терять нечего. Ты меня все равно удавишь. И за братьев этих, и за Голубева. Да и за все остальное. Мне терять нечего. Стреляй!

Полковник нахмурился. Меликов был прав. Все равно рано или поздно придется принимать такое решение. Он посмотрел на свой пистолет. Неужели он должен стать палачом и расстрелять беглеца?

В этот момент оба услышали шум подъезжавших автомобилей. Сразу три машины затормозили у заброшенного заводика, и несколько молодых людей побежали к Баширову. Следом появился генерал Орехов. Полковнику не нужно было объяснять, зачем сюда приехал сам начальник управления собственной безопасности ФСБ.

- Вы арестованы, - сказал один из молодых людей.

Баширову надели наручники. Он взглянул наверх. "Кажется, у этого пленника есть талисман", - подумал полковник, и в этот момент рядом с ним прозвучал выстрел. Меликов, не понимавший, что происходит внизу, и решивший, что Баширов хочет его обмануть, выстрелил в полковника. Но после вчерашнего руки у него еще не зажили, и он промахнулся. Может быть, у него дрогнула рука, но в полковника он не попал.

Сотрудники управления собственной безопасности среагировали мгновенно. Они начали стрелять по контейнеру сразу из трех пистолетов. Но Орехов крикнул:

- Отставить! Не стрелять!

Полковник Баширов усмехнулся. Кажется, он был не прав. Меликову сегодня не повезло. Его талисман в последний момент не сработал.

- Кто стрелял? - спросил Орехов. - Кто там сидит?

- Не знаю, - пожал плечами Баширов, - наверно, ваш человек, если хотел меня убить. Снимите его оттуда и спросите, если он еще живой после вашей пальбы.

- Живой! - вдруг крикнул Меликов. - Я еще живой, полковник!

Баширов поднял голову. "Вот уж, действительно, - подумал он, - кому суждено быть повешенным, не утонет".

- Кто вы такой? - крикнул Меликову генерал Орехов. - Почему там сидите? И почему вы в нас стреляете?

- Я не в вас стреляю, а в Баширова! - ответил Меликов. - Только в него.

- Почему? - спросил генерал.

К этому времени Мирза уже окончательно поверил в то, что все поменялось и это не очередная уловка Баширова.

- Спросите, почему они меня столько времени держали на чужой даче! - закричал сверху Меликов. - Спросите, какой взрыв они планируют в саду "Эрмитаж"! Спросите у него, пусть он вам расскажет.

- Действительно, интересно, - сказал очень нехорошим голосом генерал Орехов. - Вы нам сами все расскажете, Баширов, или будем вас понемногу "колоть"?

Баширов знал, что скрывается за этим профессиональным термином. Это был не уголовный жаргон, на котором говорили блатные. Против расслабляющего действия "сыворотки правды" не мог выстоять ни один нормальный человек.

- Вы же все уже знаете, - ответил Баширов.

- Это вы послали Хоромина в Португалию? - спросил Орехов.

- Конечно, нет. Вы же прекрасно все понимаете. Хотите найти "стрелочника"? Или вы не знаете, что я только выполняю приказы других?

- Ничего, - нахмурился Орехов, - возьмем и остальных. Что еще вы планировали, Баширов? Кто был помощником Бискарги в этом "Экспрессе"?

- Этого мы так и не смогли узнать, - признался полковник. - Очевидно, что даже сам Дронго потерпел здесь неудачу.

- Кого вы хотели взорвать? Вы ведь офицер, полковник, давали присягу, черт вас возьми! Я всегда считал вас одним из лучших профессионалов. У вас два ордена. Неужели решили помогать этим? - патетически воскликнул Орехов, показывая на висящий контейнер.

- Иногда я удивляюсь, как вы получили звание генерала, - сухо ответил Баширов. - Кажется, вы так ничего и не поняли. Мы были не "против", мы наоборот - "за". И никакой присяги я не нарушал. А вы как раз испортили нам все дело.

- С этим мы разберемся. И не нужно удивляться. Был бы плохим генералом, не сумел бы завалить такого зубра, как вы.

- Я не зубр, я только шакал. Питаюсь мясом падали, а зверя заваливают другие.

- Разберемся и с ними, - уверенно сказал Орехов. - А это кто такой? - спросил он, показывая на убитого Изотова.

- Один из наших сотрудников. Его застрелил сидящий в контейнере бандит несколько минут назад.

- Эй вы! - крикнул Орехов, обращаясь к Меликову. - Спускайтесь вниз и сдавайтесь.

- Я готов сдаться, - закричал сверху почти счастливый Мирза, - но не могу спуститься.

- Почему? - не понял генерал. - Спускайтесь так же, как и влезли.

- Не могу. У меня переломаны обе ноги.

Орехов ждал всего чего угодно, но только не этого. Он обернулся к Баширову и, увидев его улыбку, вдруг осознал, что это может быть правдой. И тогда он громко выругался. Полковник откровенно улыбался. Кажется, этот беглец оказался прав. Он утер нос им всем.

РИГА - ТАЛЛИН. 30 ИЮНЯ

Дронго сидел на кровати и смотрел на звонивший телефон. А затем тяжело поднялся и, готовый к любой неожиданности, снял трубку.

- Слушаю вас.

- Здравствуйте, - быстро произнес незнакомый голос. - Вы можете приехать в российское посольство?

- Возможно, смогу. Когда именно?

- Прямо сейчас.

- В четыре часа утра? - изумился Дронго. - Или вы работаете, как шахтеры в ночном забое?

Дипломат, очевидно, не понимал шуток. Он сухо повторил:

- Вас просят приехать. Ваш знакомый из Москвы хочет с вами срочно переговорить. Он не может дозвониться до вашего отеля.

- Я все понял, - ответил Дронго. - Сейчас приеду.

Через десять минут он вышел из отеля. И, пропустив первое такси, сел во второе, попросив шофера срочно отвезти его в российское посольство. Ночью в посольстве были лишь охранники и секретарь посольства. Он встретил Дронго внизу и проводил в кабинет посла, где гость должен был ждать звонка из Москвы. Звонок раздался ровно через пять минут. Дронго поднял трубку и услышал взволнованный голос генерала Потапова:

- Поздравляю, - сказал тот, - мы все выяснили. Вы нам очень помогли.

- Что случилось? - не понял Дронго.

- По какому аппарату вы говорите?

- Из кабинета посла. По его телефону.

- Тогда все в порядке. Там установлена специальная система, блокирующая любое прослушивание. Новые генераторы шумов, более совершенные, чем скремблеры.

Очевидно, сам Потапов говорил по кодированному аппарату, на котором также невозможно прослушивание.

- Все нормально, - возбужденно заявил Потапов, - мы арестовали всех участников заговора. Они действительно дважды пытались вас убрать, в Португалии и в Вильнюсе. Полковник Баширов и его сотрудники. Само покушение было организовано подполковником Хороминым. Он уже отозван в Москву. С самого начала убийца их не интересовал. Им был нужен этот человек, чтобы угроза его появления в Москве помогла сорвать встречу вашего "Экспресса", а затем устроить взрыв в саду "Эрмитаж", где должна была состояться встреча с участниками вашей поездки.

- Зачем они это делали? - ошеломленно спросил Дронго.

- Это долгая история, - ответил Потапов, - они думали спровоцировать президента на введение военного положения в стране. Они полагали, что таким образом могут подтолкнуть руководство страны к введению чрезвычайного положения, отмене выборов, запрету политических партий, введению цензуры. В общем, завтра вы все прочтете в газетах.

- Я не совсем понимаю. Они хотели устроить взрыв в саду "Эрмитаж"? Но наша встреча с президентом должна была состояться в Кремле.

- Знаю. Но в другой день. А в саду вас должен был принимать мэр столицы. Вот они и готовили такой фейерверк. В общем, все детали завтра расскажет Вейдеманис. Он прилетит в Таллинн. И вы можете с ним возвращаться домой. Или в Москву. Куда вам больше нравиться. Деньги за работу и командировочные вы получите.

- Подождите. - прервал его ошеломленный Дронго, - а встречи? Мы же пока ничего не выяснили.

- Ничего выяснять не нужно. Никаких встреч не будет. Ни в Кремле, ни в саду "Эрмитаж". От греха подальше. Все встречи в Москве отменены. Никаких официальных встреч. Можете возвращаться.

- Нет, - непослушными губами прошептал он, - я хочу остаться.

- Как это - остаться? - не понял Потапов. - Все кончено. Никаких встреч не будет. Я же вам говорю, что все закончилось. Участники вашего "Экспресса" приедут в Москву, посетят театры, музеи, библиотеки. Никаких официальных встреч не будет, мы все отменили.

- Почему?

- На всякий случай.

- Нет, - возразил Дронго. - Просто вы боитесь еще одного участника группы. Того самого, кого мы еще не вычислили. Возможного помощника Альваро Бискарги.

- Может быть, - быстро согласился Потапов, - но в любом случае я не буду обсуждать с вами этот вопрос по телефону. Мы все отменили, и ваша командировка закончена. Приезжайте и получите свои деньги. Вот и все.

- Нет, не все, - упрямо сказал Дронго. - Я должен найти этого человека. Я не привык просто так сдаваться. У Бискарги был помощник, и я хочу его вычислить. Я привык делать работу до конца. Даже если вы отменили все встречи, я буду искать этого человека.

- Мы пытаемся выяснить, кто и зачем послал Бискарги в эту командировку, - несколько нервно сказал Потапов. - Вы же понимаете, что нам не хочется проявлять особой активности в этом вопросе.

"Он намекает на Эшли, - понял Дронго. - Они не хотят привлекать внимание к исчезнувшему журналисту".

- Я буду действовать от своего имени, - пообещал Дронго, - но я хочу выяснить все до конца.

- Вам никто не говорил, что с вами иногда невозможно разговаривать? - рассердился генерал.

- Только вы об этом мне говорили раз сто.

- Значит, скажу и в сто первый. Все закончилось. Мы больше не нуждаемся в ваших консультациях. Это я вам говорю официально. Спасибо за помощь и до свидания.

Раздались короткие гудки. Дронго мягко положил трубку на рычаг и вышел из кабинета посла. В эту ночь он не вернулся в отель, гуляя до утра по городу, узнавая прежние места и радуясь им, как старым знакомым. В эту ночь он прощался со своей молодостью. Утром он оказался перед отелем "Латвия". Его ремонтировали, и здание было ограждено строительным забором. Дронго прошел мимо. Когда-то здесь рядом, чуть дальше, на одной из соседних улиц находился большой книжный магазин. Высокую, красивую девушку с длинными волосами, работавшую там, он часто встречал на дискотеке в отеле. В магазине она была совсем другой - более спокойной, более женственной, но такой же красивой. Тогда он часто смотрел на нее, не решаясь подойти. Это было двадцать лет назад. "Интересно, что с ней стало?", - подумал Дронго. Того книжного магазина, где продавались собрания сочинений, он уже не нашел. Зато набрел на небольшой магазинчик, где стояли, выстроившись в ряд, книги, изданные в основном в России. От обилия детективов рябило в глазах. Дикие лица, ножи, маски, пистолеты, капающая кровь и такие же абсолютно невозможные названия свидетельствовали об интеллектуальном уровне их создателей. Почему-то в жизни все детективные истории совсем другие. В книгах это приключения, немного секса, немного романтики, много крови и много убийств. А в жизни это прежде всего боль, затем страх, горе, ненависть. И много непонимания, рожденного отчаянием. По существу у каждого из нас есть "свой скелет в шкафу". История каждого человека - это своеобразный детектив, с той лишь разницей, что он не рассказан и не показан во всем своем многообразии.

Он ходил по городу, в котором не был уже столько лет. Последний раз он пролетал через Ригу в Лондон на самолете "Траснсаэро", и тогда им не разрешили выйти за пределы транзитной зоны. Теперь, находясь в Риге, он позвонил двум семьям, с которыми дружили его родители. Первый номер вообще не ответил. По второму ему сказали, что он ошибся, что этот телефон давно закреплен за офисом компании, занимающейся оптовыми поставками пива. Оптовые партии пива его мало интересовали, и он выключил свой мобильный телефон. "Странно, что я вспомнил о них, лишь попав в Ригу, - с горечью подумал Дронго. - Ведь можно было позвонить раньше, просто узнать, как дела, как они жили все эти трудные годы".

"Двадцать первый век, - подумал он. - Век отчуждения человека от человека. Нам так не хватает обычного человеческого общения. Мы думаем, что нас очень много, и не можем представить число в несколько миллиардов живых существ. На самом же деле нас мало". У него были знакомые и друзья практически по всему миру, и чувство ностальгии иногда охватывало его, когда он вспоминал давно забытых людей, погибших друзей, лица и запах женщин, с которыми он встречался.

Днем он пообедал в ресторане "Колонна", расположенном в старой части города. Неожиданно он увидел французского поэта Жака Жуэ. Тот читал газету и пил свою чашечку кофе. Увидев Дронго, он улыбнулся ему и помахал рукой. Затем подошел и, извинившись за свою настойчивость, протянул листок бумаги.

- Я посвятил вам стихи на французском, - сказал Жак Жуэ, - мне рассказали, что у вас были неприятности в Вильнюсе. Я подумал, что вам будет приятно.

Он был похож на постаревшего мима. Худощавый, подвижный, с проницательными и живыми глазами. Дронго благодарно кивнул головой, не решаясь ничего произнести. Иногда слова бывают лишними.

Группа была уже на вокзале, когда они с французом буквально в последний момент успели сесть в поезд, отправлявшийся в Таллин. Багаж путешественников грузили без их участия в специальный грузовой вагон, а затем доставляли каждому в его номер отеля. Нужно было отдать должное немецкому оргкомитету. Немцы просто не умели работать плохо. Поэтому идеальный порядок во время путешествия было легко поддерживать. Более того, за все время передвижения "Экспресса" не пропало ни одной сумки, ни одного чемодана по вине оргкомитета.

У Дронго было удивительно хорошее настроение. И не только потому, что он встретил французского поэта. Он ходил по поезду и улыбался всем, кого встречал. Мэрриет он сделал комплимент и подарил цветы. Сегодня у нее был день рождения.

- Жаль, что вечером прием в мэрии. - сказала Мулайма Сингх, - а то бы мы отпраздновали день ее рождения все вместе.

- Давайте соберемся после приема, - предложил Дронго. - Я знаю много прекрасных мест в Таллине.

- Договорились. - засмеялась Мулайма. - Мы сможем там потанцевать? Я очень люблю танцевать.

- Думаю, что мы найдем такое место. А какие танцы вы любите?

- Рок-н-ролл, - усмехнулась Мулайма.

- В таком случае я приглашаю вам на рок-н-ролл. Кстати, в последний день нашей поездки, в Берлине, у нас будет прием и музыкальный вечер. Считайте, что я вас уже пригласил на танец и в Берлине. У меня нет вашей визитной карточки, а вот Мэрриет подарила мне даже свою фотографию и визитную карточку.

- Договорились, - согласилась Мулайма, - насчет танцев я согласна. Я не могла и подумать, что вы еще и танцуете. И, если вы разрешите, я тоже подарю вам свою фотографию.

Она достала фото и, быстро надписав, протянула Дронго. На обороте было написано: "Идеальному мужчине". Он пожал плечами:

- Это слишком сильно сказано. Боюсь, я весьма далек от идеала. Но все равно спасибо за такую надпись.

Дронго попрощался и пошел дальше. В одном из купе в окружении земляков сидел Георгий Мдивани.

- Очень скучаю. - вздохнул Георгий, - хорошо, что осталось чуть больше двух недель.

- Надеюсь, мы проведем их вместе, - сказал ему Дронго.

- Конечно, вместе.

Георгий внешне был похож на одного из тех князей, которых любили изображать в девятнадцатом веке грузинские художники. Закрученные кверху усы, густая черная борода, живые выразительные глаза, массивная фигура. Рядом с ним даже Дронго казался не столь мощным и широкоплечим.

- Я все время думаю об этом Бискарги, - мрачно признался Георгий. - Мы ведь с ним много общались. Почему люди становятся предателями? Что лежит в основе их поступков?

- Корысть, зависть, выгода, трусость, - перечислил Дронго. - Нет, - добавил он. - нет, я не прав. В основе любого предательства всегда лежит слабость. Но Альваро не был предателем, он был наемником, твердо знавшим, на что идет. Поэтому не все так просто, мой дорогой друг.

Проходя мимо бара, он увидел Константина Кандонаса - киприота, который первым обнаружил труп Густафсона. Дронго подсел к нему.

- Приятного аппетита, - пожелал он.

- Спасибо, - покосился на него Константин.

- Извините, что отвлекаю вас от еды, но я хотел задать вам два вопроса. Вы ведь первым обнаружили убитого Густафсона.

- Да, - кивнул Константин, - и это было очень неприятно. Такой ужас.

- Я понимаю. Но я хотел вас спросить: вы не помните, знал ли Пьер Густафсон греческий язык?

- Нет, конечно, - оживился Константин, поправляя прическу, - он даже по-английски говорил с чудовищным акцентом.

- А Бискарги греческий знал?

- Точно не знаю, но, кажется, тоже нет. У нас в группе вообще мало кто знает греческий. А это такой красивый язык. Даже наши соседи - болгары и албанцы - его не знают, только греки и киприоты. Причем, все киприоты, независимо от того, где живут, в турецкой части или в греческой.

- Ну, это понятно, - улыбнулся Дронго. - И получается, что язык Гомера никто больше не знает.

- Некоторые понимают. Босниец Мехмед Селимович, македонец Зоран Анджевски. И еще, кажется, Мулайма. Она немного понимает. Да, я совсем забыл. Очень хорошо знает греческий язык серб Иван Джепаровски. Но больше никто. И это печально.

- Да, - согласился Дронго. - А Шпрингер знает?

- Ни одного греческого слова. Зачем ему в его Лихтенштейне учить греческий язык? Зато он владеет практически всеми европейскими языками.

- Могу ему только позавидовать, - сказал Дронго, поднимаясь из-за стола.

Проходя дальше, он встретился с Катей Вотановой. Она была в джинсах и в синей майке. Он улыбнулся ей.

- Что у вас за духи? - спросил Дронго, остановив молодую женщину.

- А почему это вас так интересует? - удивилась она.

- Вам больше подойдут либо агрессивно-томные тона Кристиана Диора, либо интимно-волнующие, например "шанель". Другой парфюм вам мало подходит, - убежденно сказал Дронго.