продолжала мисс Просс, - кроме брата моего Соломона, если бы он только не
совершил в своей жизни одной ошибки.
заинтересовавшись в свое время прошлым мисс Просс, выяснил, что ее брат
Соломон был отъявленный негодяй, который обобрал ее дочиста, пустил ее
деньги на какую-то аферу и исчез, оставив ее без зазрения совести в полной
нищете. Несокрушимая вера мисс Просс в ее брата Соломона (разве лишь с
небольшой скидкой на эту ошибку) оказалась чем-то очень значительным в
глазах мистера Лорри и упрочила его доброе мнение о ней.
мистер Лорри, когда они вернулись в гостиную и мирно уселись рядом, -
разрешите мне задать вам вопрос: скажите, когда доктор разговаривает с Люси,
он никогда не вспоминает о том времени, когда он шил башмаки?
что он не вспоминает этого один на один с самим собой.
оборвала его.
его нет.
допускаете, что вам иногда приходят в голову мысли?
ласково глядя на нее смеющимися глазами, - что у доктора Манетта есть
какие-то свои догадки, которые он все эти годы хранил про себя, относительно
причины обрушившегося на него бедствия, и, быть может, он даже знает имя
своего притеснителя?
рассказывает моя птичка.
деловой человек, а вы тоже женщина деловая...
он не может взять обратно свой уничижительный эпитет. - Но ведь вот в чем
дело: не удивительно ли, что доктор Манетт, безусловно не повинный ни в
каком преступлении, - в чем мы, конечно, все совершенно уверены, - никогда
не обмолвился об этом ни словом. Я уж не говорю - со мной, хотя наши деловые
отношения возникли задолго до всего этого, а теперь мы с ним так сблизились,
- но даже со своей милой дочерью, в которой он души не чает и которая его
боготворит. Поверьте мне, мисс Просс, я завел этот разговор не из
любопытства, я искренне желаю прийти ему на помощь...
ждете), - сказала мисс Просс, несколько смягченная его извиняющимся тоном, -
он просто боится этого касаться.
рассудка лишился. А так как он не знает, ни как это с ним случилось, ни как
он потом в себя пришел, он и не может за себя поручиться - а вдруг с ним
опять то же будет. По-моему, уж одного этого достаточно, чтобы он избегал
разговоров на такую тягостную для него тему.
собеседнице.
вот чего я опасаюсь, мисс Просс: а хорошо ли для доктора Манетта - постоянно
носить в душе такую тяжесть, скрывать ее ото всех, хоронить в себе. Меня это
ужасно беспокоит, вот почему я с вами и завел этот разговор.
Заденешь больное место, - ему еще хуже станет. Лучше уж не бередить, не
трогать. Эго единственное, что нам остается - не трогать. Мы у себя наверху
иногда слышим, поднимется он среди ночи и ходит взад и вперед, взад и
вперед, не останавливаясь. И птичка моя уже знает, что это ему опять
мерещится, как он там в тюрьме в четырех стенах взад и вперед, взад и вперед
шагал. Она сейчас же бежит к нему, и так они вместе и ходят взад и вперед,
взад и вперед, пока он не придет в себя и не успокоится. Но он никогда не
говорит ей, что его гложет, и она думает, что лучше этого и не трогать. Так
они молча и ходят взад и вперед, взад и вперед до тех пор, пока она своим
присутствием и любовью не поможет ему прийти в себя.
по-видимому, так ясно видела перед собой этого истерзанного человека,
преследуемого одной и той же неотвязной мучительной мыслью, и так живо
передала в своем рассказе, как он без конца ходит взад и вперед, взад и
вперед, что она, несомненно, обладала этим даром.
оно так явственно подхватило звук приближающихся шагов, что казалось,
разбуженное рассказом мисс Просс, оно теперь со всех сторон вторило этому
безостановочному хождению.
- Сейчас увидите, начнут собираться толпы народу!
него было свое, какое-то совершенно особенное ухо, и сейчас, когда мистер
Лорри стоял у открытого окна и ждал, что вот-вот появятся отец с дочерью,
чьи шаги только что доносились до него, ему казалось, что шаги их вовсе и не
приближаются; наоборот, они удалялись, эхо становилось все слабее и,
наконец, замерло вдали; а на смену ему зазвучало эхо других шагов, и когда
они как будто были уже совсем рядом, эхо вдруг смолкло. Но тут отец с
дочерью показались, и мисс Просс опрометью бросилась к входной двери.
особа, как она бросилась снимать шляпку со своей любимицы, осторожно
обмахнула поля кончиком платка, сдула с нее пыль, аккуратно сложила мантилью
Люси, а потом стала бережно приглаживать ее густые волосы, да с такой
гордостью, словно какая-нибудь тщеславная красавица, любующаяся в зеркале
своей прической. И как приятно было смотреть на ее любимицу. Она так ласково
обнимала и благодарила мисс Просс, журила ее за то, что она чересчур
беспокоится, - но, конечно, журила шутливо, иначе мисс Просс могла бы
обидеться и проплакать целый день, запершись у себя в комнате. И на доктора
тоже было приятно смотреть, когда он, глядя на них обеих, смеясь,
выговаривал мисс Просс, что она слишком балует Люси, а по глазам его и по
тону ясно было, что он сам балует ее ничуть не меньше мисс Просс и рад бы
даже и больше баловать, если бы это было возможно. И на мистера Лорри
приятно было посмотреть: весь он так и сиял в своем аккуратном паричке и
благодарил свою холостяцкую судьбу за то, что она привела его на старости
лет к уютному домашнему очагу. Но толпы народу так и не появлялись
полюбоваться на это приятное зрелище, и мистер Лорри напрасно поглядывал на
дверь в ожидании, что вот-вот исполнится предсказание мисс Просс.
маленькой семье у каждого были свои обязанности; мисс Просс ведала кладовой
и кухней и прекрасно справлялась со своим делом. Ее обеды, при всей их
скромности, были всегда так замечательно приготовлены, стол всегда был так
хорошо сервирован, и во всем чувствовалась такая милая изобретательность, то
ли французская, то ли английская, что лучше и не придумаешь. Мисс Просс из
чисто практических соображений повсюду имела дружеские связи; она обегала
все Сохо и прилегающие к нему кварталы, разыскивая обедневших французских
эмигрантов *, которые, соблазнившись ее шиллингами и полукронами, посвящали
ее в тайны кулинарного искусства. У этих впавших в нищету сынов и дщерей
Галлии она научилась таким чудесам, что и судомойка и горничная,
составлявшие весь штат домашней прислуги, считали ее настоящей Волшебницей -
крестной Золушки: * купят ей курицу или кролика, принесут с огорода
кой-каких овощей, и глядишь - это превращается в такое пиршество, что
поверить трудно.
она не изменяла своей привычке обедать, когда ей заблагорассудится, то есть
в самые неопределенные часы, - сегодня внизу, в кухне, завтра у себя
наверху, в своей светелке, куда доступ был закрыт всем, кроме птички. В этот
воскресный день мисс Просс была на редкость приветлива; она вся так и сияла,
глядя на милое личико своей птички, которая изо всех сил старалась угодить
ей; поэтому и за обедом все чувствовали себя как нельзя более приятно.
посидеть, под платановым деревом за бутылкой вина. Так как она была душой и
кумиром всего дома, все, конечно, тут же отправились к платану, а она
принесла туда специально для мистера Лорри графин с вином. Она не так давно
объявила себя его виночерпием, и теперь, когда все, расположившись под
деревом, мирно беседовали, она заботливо следила, чтобы его бокал был полон.
Глухие задние стены соседних домов таинственно выглядывали из-за деревьев, и
листья платана все что-то шептали у них над головой.
появился мистер Дарней, но он появился в единственном числе.
напал жестокий приступ судорог, и она ушла к себе. С ней нередко случались
эти болезненные припадки, которые она в кругу своих называла попросту "моя
трясучка".
такие минуты его сходство с Люси становилось особенно заметно, и когда они
сидели вот так, рядышком, она - прижавшись к его плечу, а он - облокотившись
Акунин Борис
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Сапковский Анджей
Никитин Юрий
Громыко Ольга