произошло за эти несколько часов и почему ему так страшно, одиноко и тяжело. В
большой, неуютной квартире старого большевика Сироткина никогда не проживала
никакая божья тварь, но в прихожей над зеркалом были прибиты маленькие злобные
рожки, а в темной и душной спальне с постоянно закрытыми шторами на платяном
шкафу стояли два чучела, барсука и совы. Барсук был маленький, сухонький,
убитый ещ" в конце девятнадцатого века, на деревянной подставке, к которой он
был прикреплен, была сделана надпись "Торговый дом Абачин и Орлов". У барсука
не хватало нескольких передних зубов, мех был в проплешинах, и если бы
домработница не снимала его со шкафа и не протирала каждую неделю влажною
тряпкой, то, вполне вероятно, барсук мог бы прожить ещ" лет пятьдесят. Сова
была много больше барсука. Это была огромная мужская особь какого-то почти не
передаваемого красно-шоколадного цвета. На месте выпавшего стеклянного глаза
зияла черная, почти револьверная глубина. Помимо двух этих предметов у старого
Карпа был еще сын, рожденный вне брака, погибший в самом начале войны. И вот
это тяжелое, скучное утро. "Я не помню, когда я встал, и ложился ли я вообще",
- подумал Новый Карп, ощущая сильное черепное давление в области лба и
затылка. Онемевшие руки и ноги едва повиновались ему. С большими трудностями и
очень медленно оторвался Карп Силыч от кресла и подошел к окну. Перестал
падать снег и теперь из бесконечной стальной голубизны в лицо ему светило
белое и безжизненное солнце. Никогда ещ" думы об одиночестве так сильно не
донимали коммуниста Сироткина. Постояв какое-то время под лучами холодного
солнца, Карп Силыч привел свои мысли в относительно логический порядок. Пока
еще плохо подчиняющееся тело медленно пропутешествовало по квартире.
Задержавшись в прихожей, тело его обратило внимание на ветхие, почти истлевшие
лохмотья, лежавшие на полу. Тот старый Карп уже ничего не помнил. Теперь он
только недоумевал: "Откуда взялась эта ветошь? Е" место в мусорном ведре". И
он, нагнувшись, сгреб в кучу буквальные останки фантома, с удивлением отмечая,
как материал превращается в пыль. "Квартира моя плохо проветривается, вещи
истлевают на вешалках". Зайдя на кухню, он расчистил подоконник от кактусов и
растворил окно. Все утро и половину дня новый Карп чистил и убирал квартиру. И
не мог объяснить себе Карп Силыч, но чувствовал он, что с этого момента все
его тело начинает подчиняться пока ещ" неведомой малопонятной цели. Открыв
сразу все окна, он изрядно выстудил старческое свое жилье. Выстудил он жилье,
сдул пыль с подоконников и в прямом смысле почувствовал внутри себя какое-то
новое, доселе неизвестное существо. Впрочем, так оно и было. Ведь энергия
тьмы, точно как и энергия света, приходит на землю из разных точек планетной
системы. Человек, получающий эту энергию и сублимирующий е", как в случае с
посетившим фантомом, получает огромную сокрушительную силу, которая в
состоянии не только изменить систему самооценки, но даже поменять
биологический состав клетки. Впервые за много лет он с аппетитом пообедал. В
партийно-государственной иерархии Карп Силыч Сироткин был одним из
ответственных работников, курирующих табачную промышленность. Для страны,
ведущей такую большую войну, табак был сырьем почти стратегическим. Ибо все
знают, что значит для бойца перекур, когда рядом нет женщины, а вокруг гуляет
беспардонная смерть. Однако сам Карп Силыч никогда не курил, он нюхал табак,
дешевую крепкую пыль, исчезающую радость девятнадцатого столетия. Уже двадцать
с лишним лет по России шагала одна огромная нескончаемая победа и
старорежимная сироткинская привычка, больше подходящая к дооктябрьскому
надзирателю Бутырского замка, в лихое время ракетных минометов выглядела
анахронизмом.
И в этот воскресный, по-особому счастливый для Карпа день он не изменил своей
привычке. Понюхав зелье и раз двадцать чихнув, он снял телефонную трубку и
набрал номер своего старого друга Максима Максимовича Воробейчика, с которым
работал в ревкоме ещ" во времена гражданской войны.
- Выслушай, друг Максим, иду к тебе как будто с новой душой, - сказал Карп
Силыч, ещ" не понимавший, что души его как таковой уже не существует. Сам
Воробейчик жил в доме старых политкаторжан. Все в нем было спроектировано так,
что мысль о каторжных казематах возникала сама собой. Чрезвычайная узкость
лестничных пролетов, низкий, придавливающий потолок да и сами размеры дверей и
окон напоминали гостям и жильцам о мучительной жизни во время самодержавия.
Старый товарищ Сироткина Максим Максимович Воробейчик проживал в крошечной
двухкомнатной квартирке вместе с женой, тихой партийной старушкой, чем-то
напоминавшей Надежду Крупскую. Тот же бесцветный пучок волос и явная
некрасивость лица. Жертвенность - вот что было написано на лице этих женщин,
незатейливых спутниц основателей "народной воли". Незадолго до войны дом
политкаторжан сильно пощипали. Многие поехали в повторные, теперь уже в
советские, беспощадные ссылки, а иные, иные сложили головы на великом алтаре
коммунизма. Изрядно подчищенный дом заселили все те же сотрудники МГБ. И
теперь на каждого политкаторжанина приходился один потенциальный вертухай, или
конвойный, уж как кому нравится. А Воробейчиков не арестовывали по причине их
полной неактивности, и умереть они могли только естественной смертью. Войдя в
квартиру, новый Карп Силыч поздоровался с ветхим, дрожащим, как осиновый лист,
хозяином прошел в одну из двух маленьких комнат и сел на диван. Карп Силыч
отодвинул расшитые крестиками и розетками маленькие подушки и, откинувшись на
спинку дивана, заговорил. Он говорил о холоде, об одиночестве, о пустоте
своего дома, об отсутствии близкого человека и о том, что его, пламенного
борца с несправедливостью, родина не пускает на фронт, он говорил о том, что
ему уже много лет, и еще раз о тепле, об отсутствии тепла и о необходимости
тепла. А народоволец Максим Максимович сидел со своей "Крупской" на другой
половине дивана и ничего не говорил. Ещ" ни разу не видел он своего друга в
таком взволнованном состоянии.
- Слушайте, Карп, Вы замечательно выглядите, лучше всех. Столько у Вас
энергии, темперамента, - сказала жена Максима Максимовича и ушла на кухню. -
Вам нужно усыновить ребенка, - эта фраза долетела до Карпа из какого-то
приглушенного далека так, что он сразу и не понял, какого ребенка она имеет в
виду.
Однако само слово "ребенок", как будто бы написанное огромными транспарантными
буквами, отпечаталось в его сознании. И еще почему-то вращалась в голове Карпа
фраза "выплеснуть с водой ребенка", но вот, куда выплеснуть и зачем, он пока
ещ" не понимал.
- Возьми девочку, - доносилось из кухни, - они ласковые.
"Крупская" вернулась с двумя стаканами чая и вазочкой с сухарями.
Поставив все это на стол, она поведала Карпу историю, которую в свою очередь
ей рассказала врач родильного дома, е" соседка по лестничной площадке и дочь
одного крупного и к этому времени уже покойного политкаторжанина. Ошеломленный
этой историей шел Карп Силыч по холодной Москве и обдумывал детали удочерения
несчастного этого существа. Ещ" не знал он, отдадут ли ему девочку, но все же
склонялся к тому, что отдадут. Он был проверенным человеком, фронт ему не
грозил и теперь было необходимо решить только вопрос с нянечкой, так как сам
Карп имел стол в министерстве и долгие присутственные часы. Так, не спеша, он
добрался до дома и уснул в кресле. И вот сквозь частокол полубессознательных
событий и образов в сознание нового Карпа внедрился разноцветный сон. Надо
сказать, что старый Карп за всю жизнь видел всего несколько снов, да и то
черно-белых, и вдруг цветной сон. Ещ" в середине двадцатых Карп побывал в
Германии, где закупал по заданию правительства оборудование для производства
папиросных гильз. Там в Берлине в один из свободных вечеров он посетил
кинотеатр, где и увидел цветную кинокартину, ещ" не звуковую, но уже цветную.
Однако то, что он увидел во сне, было значительно интереснее. Во сне Карп
превратился в маленького мальчика. Одесса. Начало века. Он в квартире Софочки
Рутман на пятом этаже фешенебельного шестиэтажного дома. Маленький Карп стоит
у окна на детском стуле и смотрит на улицу, по которой движется пышная
свадебная процессия. Черный жених и белая невеста проходят через чугунную арку
в окружении разряженной пестрой толпы, их забрасывают розовыми лепестками, и
светит ослепительное солнце. А за спиной Карпа пляшут польку дети обеспеченных
горожан. Но вдруг, как это бывает во сне, картина начинает быстро меняться,
комната сужается до размеров коридора, ведущего в туалетную комнату, входит
солнце и дети, и сама свадебная толпа превращается в застывшие фигуры,
напоминающие раскрашенных святых в нишах костела. А в комнате-коридоре
появляются полки с уменьшившимися до размеров статуэток свадебными людьми, а
над уменьшенной, поставленной в ряд статуэточной свадьбой разместились кожаные
меха с вином и разнообразные, красиво оформленные блюда с едой. И тут
маленький Карп, тоже как-то здорово уменьшившийся, заметил, как один мешок
шевелиться, и сквозь небольшие отверстия на волю просачиваются тонкие и острые
усики. Эти усы или щупальца стали развязывать узел, которым было завязано
горло мешка. И вдруг Карп понимает, что внутри мешка находится черепаха, из
которой должен быть сварен суп. И тогда он распахивает окно и кричит:
"Черепаха не хочет, чтобы е" ели!". И в ту же секунду видит, как узлы
развязываются, и на стол, почему-то на стол выползает ребенок. Он в черном
костюме с маленьким белым воротничком, руки у него непропорционально большие,
между суставов перепонки. И вот это существо получеловек-получерепаха
соскальзывает вниз со стола и разбивает себе голову об пол. И тогда маленький
Карп снова кричит, он кричит для всех глиняных статуй и для тех, которые
встали на улице и для тех, которые занимают книжные полки: "Он покончил с
собой, он не захотел, чтобы из него сделали черепаховый суп!". И вот теперь он
видел перед собой невысокую детскую кровать, на которой лежит маленькое тельце
получеловека-получерепахи, вздрагивающее в конвульсиях. И проснувшийся новый
Карп вспомнил, как тогда в своем далеком и вполне безоблачном детстве он стоял
на расписанном розами стульчике, и чудовищная жажда падения буквально
выталкивала его из окна.
А на следующий день вечером он встретился с врачом родильного дома и
договорился об удочерении. Так у маленькой Лилит появился всем обеспеченный
родственник. С большим трудом разыскал Карп Силыч для своей дочурки кормилицу
и та, польстившись на хорошие продукты, согласилась вскормить ребенка. До года
кормила она ее, но в один прекрасный день девчушка перестала брать грудь,
теперь она охотно ела американские молочные смеси, которые Карп Силыч получал
по своему кремлевскому пайку. А еще через некоторое время Новый Карп узнал,
что кормилица умерла от рака в какой-то очень короткий срок. Так незаметно
убывало время. Лилит, которую теперь звали Наташа, приемный Карп отводил в
ясли и ему очень нравился этот процесс, девочка привязалась к нему и называла
его папой. А первого мая, когда все уже было ясно и не за горами был конец
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Елманов Валерий
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Лукин Евгений