когда тридцатишестилетний мужчина без гроша в кармане лишает девственности
пятнадцатилетнюю миллионершу. Добавлю еще, что жизнь самих Айриша и Кармен
была ломаной и несчастной, потому что в ее основе лежала ложь, и нечего
удивляться, что их поведение порой тоже было ломаное. Как Шавка-Джавка, они
производили много шума, но кусаться, в общем, не кусались. И важнее всего
то, что они очень скоро раскаялись в своем кратком союзе с ангелом всеобщей
смерти и, когда скандал достиг высшей точки, когда склады компании были на
волосок от уничтожения бушующими толпами, когда не было недостатка в
желающих линчевать еврея и его потаскушку, когда в течение нескольких дней
жители еврейского квартала Маттанчери дрожали за свою жизнь и когда события
в Германии перестали казаться такими странными и далекими, - в это время
Айриш и Кармен встали на защиту любовников; они проявили солидарность и не
позволили нанести урон интересам семьи. И если бы Айриш не появился перед
подступившей к воротам склада толпой и мощным окриком не осадил ее вожаков -
акт необычайной личной смелости, - и если бы они с Кармен не посетили всех
без исключения религиозных и светских городских руководителей и не заверили
их, что происходящее между Авраамом и Ауророй совершается по любви и что они
как законные опекуны девушки против этого не возражают, то неизвестно еще,
куда вынесла бы всех участников спираль событий. А так скандал выдохся за
несколько коротких дней. В масонской ложе, куда Айриш незадолго до того
вступил, сливки местного общества одобрили деликатное поведение мистера да
Гамы в создавшейся ситуации. Сестры Аспинуолл, слишком поздно вернувшиеся из
"богатенького пошленького Ути", пропустили всю потеху.
не желал согласиться на крещение Авраама, а глава еврейской общины Моше
Коген, в свою очередь, заявил, что о бракосочетании по еврейскому обряду не
может быть и речи. Вот почему - открою секрет - мои родители всегда
подчеркивали, что бурная ночь в домике Корбюзье была их первой брачной
ночью. Переехав в Бомбей, они стали называть себя мистером и миссис, и
Аурора, взяв фамилию Зогойби, сделала ее знаменитой; но, леди и джентльмены,
никаких свадебных колоколов не было и в помине.
что ни ему, ни ей, при всем их равнодушии к религии, не пришлось рвать
конфессиональную связь с прошлым. При этом воспитание, которое получил я, не
было ни католическим, ни еврейским. Я и то, и другое - или ни то, ни другое,
жидопапист, катоиудей, римско-иерусалимский кентавр, ни рыба ни мясо,
гибрид, беспородная дворняга. Как теперь пишут на коробках?
Гомогенизированная смесь. В общем, господа, полуфабрикат "Бомбей".
английское "turd" - попросту дерьмо. Итак: "бастард" - вонючее дерьмо; взять
меня, к примеру.
x x x
поведения моих будущих родителей Оливером д'Этом, его навестил, проникнув
ночью сквозь дырочку в москитной сетке, некий весьма зловредный комарик.
Скорым и заслуженным следствием этого визита романтического мстителя стало
то, что священник заболел малярией и, несмотря на самоотверженную заботу,
денно и нощно проявляемую вдовой Элфинстоун, несмотря на все прохладные
компрессы ее несбыточных надежд, он пылал, и исходил потом, и спустя
недолгое время скончался.
этого поганца жалко.
переводе Т. Щепкиной-Куперник.
"всеобщая смерть".
женщине).
программное произведение немецкого экспрессионизма.
8
такое, самое, может быть, скандальное, что не стало пока достоянием
гласности; однако теперь, когда мой отец Авраам Зогойби в возрасте девяноста
лет испустил дух, у меня нет причин долее хранить щекотливые тайны... "Лучше
самим побеждать", - таков был его неизменный девиз, и едва он вошел в жизнь
Ауроры, как она почувствовала, что это не пустые слова; потому что не успел
утихнуть тарарам из-за их романа, как, изрыгнув из труб клубы дыма и громко
прогудев хум-хум-хум, торговое судно "Марко Поло" отправилось в плавание к
лондонским докам.
день, и по одной только игривости, с какой он погладил бульдога
Джавахарлала, можно было заключить, что его распирает от восторга. Аурора,
во всем своем властном великолепии, потребовала, чтобы он объяснил, где был
и чем занимался. В ответ он показал на удаляющийся пароход и сделал жест,
который ей пришлось потом видеть много раз, жест, означавший не спрашивай:
он словно повесил на губы воображаемый замок, вставил ключик и повернул.
этого мне иногда придется держать рот на замке.
только война, война, война; по правде говоря, Гитлер и Черчилль сыграли не
последнюю роль в том, что моих мятежных родителей оставили в покое, и начало
второй мировой войны оказалось великолепным отвлекающим фактором. Из-за
потери немецкого рынка цены на перец и прочие специи стали нестабильны, и
ходили упорные толки об опасностях, подстерегающих грузовые суда. Особенную
тревогу рождали слухи о планах немцев развязать морскую войну в Индийском и
Атлантическом океанах - слово "подлодки" было у всех на устах - с тем, чтобы
парализовать экономику Британской империи, и никто не сомневался, что
торговые суда будут такой же лакомой целью для субмарин, как военные; кроме
того, само собой, еще мины. Вопреки всему этому Аврааму удался некий фокус -
и вот вам пожалуйста: "Марко Поло" выходит из кочинской гавани и берет курс
на запад. "Не спрашивай", - говорил он всем своим видом; и Аурора, моя
царственная мать, вскинув руки, немножко ему поаплодировала и воздержалась
от расспросов. Она сказала только:
обуздать свое любопытство? Авраам совершил невозможное, и она примирилась с
тем, что не знает, как это ему удалось; она готова была жить в неведении,
готова была к роли девочки со своим маленьким замочком и ключиком. Неужели
за все последующие годы, когда фамильный бизнес рос как на дрожжах,
триумфально распространяясь во всех мыслимых направлениях, когда скромные
Гаты* богатств семьи да Гама превратились под рукой Зогойби в заоблачные
Гималаи, - неужели ей ни разу не пришло в голову - неужели она не
заподозрила - нет, такого, конечно, не могло быть; она сознательно выбрала
слепоту, войдя с ним в молчаливый сговор: мол, не рассказывайте мне о том,
чего я знать не желаю, и тише, я работаю над очередным шедевром. И такова
была сила ее слепоты,- что мы, ее дети, также ничем не интересовались. Какое
надежное прикрытие она создала для деятельности Авраама Зогойби! Какой
величественный легализующий фасад... но я не буду забегать вперед. Пока что
необходимо предать гласности только то обстоятельство - давным-давно пора,
чтобы кто-нибудь предал его гласности! - что мой отец Авраам Зогойби обладал
выдающимся талантом к переубеждению строптивцев.
он большую часть времени проводил среди портовых рабочих; выбирая самых
рослых и сильных из тех, кого он знал, он отводил их в сторонку и объяснял
им, что если нацистам удастся их блокада и, вследствие этого, фирмы,
подобные торговому дому "Камоинш - пятьдесят процентов", разорятся, то их,
грузчиков, с семьями ждет нищета.
- своим отказом плыть крадет еду у твоих детей.
команду парохода, Авраам в одиночку отправился говорить с главными
управляющими. Господа Перчандал, Тминсвами и Чиликарри встретили его с едва
скрываемым неудовольствием - ведь до недавнего времени он был всего-навсего
их мелким подчиненным, которым они могли распоряжаться как им вздумается. А
теперь, скажите пожалуйста, - соблазнил эту дешевую шлюшку, собственницу
фирмы, и имеет наглость являться и командовать, как невесть какое
начальство... Но делать нечего, пришлось повиноваться. Хозяевам и капитану
"Марко Поло были посланы срочные телеграммы, составленные в категорической
форме, и чуть погодя Авраам Зогойби, по-прежнему один, сопровождаемый лишь
портовым лоцманом, отправился на торговое судно.
старости. - Необходимость прибрать к рукам, не теряя времени, британский
рынок, чтобы возместить потерю доходов в Германии, и так далее, и тому
подобное, л не скупился на обещания - в переговорах это всегда полезно. Ваша
отвага, говорю, сделает вас богатым человеком. Я едва вы войдете в
Ост-Индский док. Это ему понравилось. Он ко мне расположился. - Отец умолк,
переводя дыхание, силясь наполнить воздухом остатки изорванных легких. - Ну,
разумеется, у меня для него не только блюдо с халвой Ьыло припасено, но и
большая бамбуковая палка. Если, говорю, до захода солнца согласия не будет,
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Андреев Николай
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей