Близилась осень. Дул горячий суховей из прикаспийских пустынь, а с Дона дымный
ветер войны гнал все ближе к Волге неслыханное и грозное бедствие: на
пристанях и на базаре поговаривали, что, пожалуй, немца до Волги не
остановить.
Накладными буквами из латуни вывели название на обоих бортах: "Арсений Гай". И
на скулах носа прибили по маленькому гербу синегорцев. Не всем был понятен
этот знак, но так хорошо поработали друзья Капки Бутырева, что строгие
балтийские юнги не стали спорить: штучка медная, красивая, пусть блестит себе.
заводском дворе, где стоял на стапелечках и салазках баркас, разрешил спускать
корабль на воду.
Петровича Гая в военной форме.
Начальник решил не ждать и приказал готовиться к спуску. Гирлянда
разноцветных, пестрых, как на елке, сигнальных флажков протянулась от носа и
кормы баркаса к высокой мачте. На гафеле мачты подняли флаг Военно-Морских Сил
Советского Союза.
могло блестеть на баркасе, было начищено и яростно сверкало на солнце. Ветер
пробегал по флажкам, как по клавишам. На мостках у берега усердствовал духовой
оркестр школы юнгов. Рьяно рявкал огромный басистый геликон, едва не удавивший
в своих медных кольцах коротышку-трубача, красного от натуги. На медных
тарелках барабана, вспыхнув, лязгали расплюснутые солнечные блики. Других
инструментов слышно уже не было.
первыми справа - Стагдук и Палихин. Начальник школы легко, не держась руками,
взошел по трапику, приставленному почти отвесно к борту; он поискал глазами
среди ремесленников Капку, знаком подозвал к себе и, нагнувшись через поручни,
пригласил взойти на борт. Капка вскарабкался на палубу. Начальник поднял руку.
Оркестр замолк. Все приготовились слушать. Но никто не ожидал, что капитан
первого ранга Иванов-Тарпанов так странно начнет свою речь:
слова. Даже Валерка и тот его никогда не слышал.
по-гречески: война мышей и лягушек. Учил я когда-то в старой гимназии
греческий язык и даже двойку получил за это самое слово. А уж за что тебя в
детстве выдерут или пару влепят, это никогда не забудется... Почему же я
вспомнил это слово именно сегодня? А потому, друзья, что вот и у нас сперва
была тут этакая батрахомиомахия, не в обиду вам будь сказано. Ну, кто из вас
сухопутных мышей изображал, кто земноводных лягушек, - это вы сами
разбирайтесь. Только о подвигах ваших ратных я был наслышан. И скажу вам со
всей откровенностью: не по себе мне было, когда видел я, что в такое
неописуемое время, в такую тугую пору идет какая-то глупая мышиная возня и
болотная кувырк-коллегия между такими славными ребятами.
поблагодарил за помощь ремесленников. Юнги, став "смирно", слушали начальника;
ловили каждое слово моряка затонские. И все посматривали на маленький корабль,
блестевший металлическими частями на солнце, пахнувший свежей краской, готовый
вот-вот соскользнуть с катков на воду. Начальник подошел к поручням и обеими
руками бережно, как венок, снял спасательный круг, на котором большими буквами
было написано: "Арсений Гай".
доброе сердце у него было! Каких надежных работников воспитал! Недаром
некоторые из них прозвали себя синегорцами. "Отвага, Верность, Труд- Победа" -
вот их боевой девиз. Пусть это вначале пионерская игра была, пусть была сперва
только сказка, тихая думка у костра, ничего в том плохого не вижу. В ясной
голове возникла, из хорошего сердца выросла и, глядите сами, в славном деле
пригодилась. Пусть же теперь плавает по Волге наш малый корабль береговой
обороны, учебное судно "Арсений Гай". Вечная слава, друзья, имени этому!..
колышки, удерживавшие его; заскрипел, сматываясь с ворота лебедки, трос. И
салазки, на которых стоял баркас, заскользили по каткам к воде. Юнги, не
шелохнувшись, стояли на наклонной палубе. И с ними в одном ряду стоял Капка
Бутырев. Оркестр грянул марш, юнги и ремесленники прокричали "ура", баркас
съехал кормой вперед с берега, вспенил воду, погнал кругами небольшую волну,
выровнялся и поплыл, слегка покачиваясь.
синегорцы. Вода успокоилась, и нарядное отражение маленького корабля
опрокинулось в глубину, как в зеркале.
ремесленников, юнгов и гостей. Баркас, отлично слушаясь руля, делал круг по
Затону и плавно подходил к мосткам, высаживая гостей и принимая новых
пассажиров. После катанья по Затону "Арсений Гай" должен был совершить
испытательный рейс по открытой Волге и затем зайти на островок. Мичман Пашков,
Сташук, Палихин и почетные гости - мастер Корней Павлович с Капкой - заняли
свои места на корабле. С берега на них умоляюще глядели Валерка и Тимсон. И
столько надежды было в их глазах, что мичман в последнюю минуту, когда уже
отдали чалки, разрешил им обоим участвовать в плавании.
воду, и "Арсений Гай" отвалил от мостков. Он плыл по Затону, а его
сопровождала целая флотилия лодок, украшенных зелеными ветвями, как на троицын
день. Лодки назывались "Чайка", "Вера", "Волна". На одной лодке ехал оркестр.
И "Арсений Гай" шел во главе этой флотилии, как флагманский корабль.
вольно гулял здесь по всему простору. Зажурчали вдоль скул баркаса волны.
Дрогнула, гудя, мачта, ветер ударил в снасти. Слегка качало. Сверху показался
огромный теплоход, у трубы его вздулся белый комочек пара, и ветер донес
солидный гудок. Потом с левого борта теплохода замелькал белый флажок, и
Валерка с восторгом видел, как сбывается его мечта: большой волжский пароход
отмахивал "Арсению Гаю", как полагается при встрече с судном, стоящим
внимания...
Валерка отмахнул теплоходу налево, давая ему знак, что "Арсений Гай" согласен
разойтись левым бортом.
повернул обратно к острову Товарищества. Вода в проране уже сильно спала.
Можно было пристать лишь в заливчике, далеко от пещеры, да и то осторожно
промеривая глубину длинным полосатым шестом-наметкой.
Павлович, была суводь и вода медленно кружилась на одном месте, как в котелке.
Здесь бросили якорь и стали сходить на берег. На острове Товарищества гостей
уже поджидали пионеры-синегорцы, переплывшие сюда на лодках. И Валерка повел
всех по заветному острову. Все было показано гостям - и залив Вьюнка, и
небольшая возвышенность, носившая громкое название Лазоревых Гор, и мыс
Радуги, и пик Стрела, и тропинка Трех Мастеров, и, наконец, сама пещера
Большого Костра.
синегорцы спели свою песню "На подвиг и на труд нас Родина зовет..."
Павловича, на седоусого мичмана. Но и мичман и мастер с доброжелательным
интересом приготовились слушать рассказ. За кустами у берега качалась мачта
"Арсения Гая", играли в ветре цветные флажки. Валерка начал свой рассказ о
Синегории, о Трех Мастерах и о борьбе их с жадными Ветрами. Все слушали с
большим вниманием. Изредка мастер Корней Павлович отпускал замечание:
побежали к берегу. Дежурный юнга, оставшийся сторожить корабль, доложил
мичману, что с берега Затона что-то "пишут" флажками. Юнги привычным глазом
быстро разобрали сигнал. С берега семафорили, чтобы "Арсений Гай" немедленно
возвращался.
Тимки. Мальчики обшарили все кусты и пещеры, но как ни кричали они, как ни
вызывали пропавшего, никто не откликался, словно ветер унес Тимсона. Делать
было нечего - с берега настойчиво торопили, и юнга, стоявший там на мостках,
нетерпеливо сигналил флажками. Пришлось идти без Тимсона. Несколько ребят
остались на острове, чтобы потом доставить Тимку домой на лодке.
показалась сонная голова Тимки.
там и даже не слышал, как останавливался и отчаливал баркас...
начальник школы, и еще какие-то незнакомые военные. Высокий, загорелый
дочерна, с тремя боевыми орденами на кителе, внимательно оглядел баркас:
Забираем.
разговор с начальником. Только Сташук жадными глазами, казалось, ел загорелого
моряка. Тот подошел к мичману Пашкову.
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Акунин Борис
Эриксон Стивен