лезвием бритвы начинает вырезать какую-то иллюстрацию. Я тоже опускаю
голову, будто поведение девушки смутило меня, и продолжаю писать донесение.
плащом, нет. Но вместе с тем существует большая вероятность, что в период с
29 июля до дня исчезновения, то есть в течение недели, он не надевал плащ,
так как стояла сравнительно ясная погода и было тепло. Что же касается
газеты и спичечного коробка (или номера телефона), то можно с уверенностью
сказать, что он еще до этого не прикасался к ним. Вышеизложенное с
достаточной степенью достоверности доказывает возможность того, что
исчезновение разыскиваемого было скорее всего не внезапным, а заранее
запланированным и заранее подготовленным.
x x x
отрываю от последней страницы блокнота для донесения полоску шириной
сантиметра в три и быстро пишу записку:
сложите записку и возвратите мне".
съежившись, она посмотрела на меня, но я с невинным видом стал собирать со
стола газеты и бумаги. В замешательстве девушка разворачивает записку и
начинает читать, и сразу же ее круглое, коротконосое лицо становится
пунцовым. Она замирает, похоже, даже дышать перестала... Наслаждаясь
пикантной ситуацией, я терпеливо жду ответа...
освобождая плечи от тяжести, неумело скручивает записку и щелчком возвращает
ее мне. Но девушка не рассчитала как следует, и записка падает на пол.
Наклонившись, чтобы подобрать ее, я поднимаю глаза - впечатление, что черные
туфли без каблуков под толстой лодыжкой с трудом несут тяжесть ее тела. И
лишь ложбинки под коленями говорят о невинности и чистоте. Уходящая юность -
возраст неустойчивый, как начинающийся насморк. Видимо, почувствовав мой
взгляд, девушка плотно сжимает колени.
кладу в чемодан свои записи и авторучку и как ни в чем не бывало встаю со
стула. По натертому до блеска полу с быстротой, приличной для библиотеки,
иду не оглядываясь к кафедре выдачи. Закончив все формальности, я лишь один
раз украдкой смотрю в ту сторону, где сидит девушка. Она все еще на своем
месте и, выглядывая из-за ограждающего стол барьера, следит за мной. Подняв
слегка руку и сделав ей знак, я сажусь на скамейку в отведенном для курения
месте, между читальным залом и выходом, и закуриваю. Не успеваю я выкурить и
четверти сигареты, как студентка неуклюжей походкой приближается к столу
выдачи. Она невольно выглядывает наружу, но места, где я сижу, ей скорее
всего не видно. Девушка быстро сдает книги, берет в гардеробе пальто и тут
же направляется к двери, но вдруг замечает меня и, точно оступившись,
сбивается с шага. Я сразу же встаю и тоже направляюсь к двери. Девушка, даже
не помышляя о бегстве, семенит вслед за мной.
на середине лестницы, уткнувшись в воротник пальто. Я подъезжаю к ней,
опускаю слева от себя стекло, и девушка, перехватив поудобнее портфель,
своей неуклюжей походкой спускается по лестнице прямо к машине. В стекле
отражается побелевший от холода нос. Ее недовольное лицо - может быть,
голова у нее кружится или из-за мороза - производит неприятное впечатление.
И зеленый шарф, выглядывающий из-под воротника пальто, чересчур ярок и как
бы подчеркивает, с каким трудом сдерживает девушка внутреннее напряжение.
должна решать?
ухмыляется.
взметают гравий, нос легкой машины высоко задирается, как у моторной лодки,
мчащейся по волнам. Студентка застывает, безучастная, невыразительная, точно
рыба в холодильнике...
x x x
теряю напрасно время. - Умер?
голос шефа. - Что же мы будем делать? Я не допускаю мысли, что у тебя нет
алиби.
оборвала, с утра уже три раза звонила.
могли поступить такие сведения?
ответственность за то, что он делает.
Наверно, сейчас полиция там уже, всех подняла на ноги. Исключена ли
возможность, что в сеть их розысков попадут и сведения о моем существовании?
И если попадут, то щупальца расследования дотянутся до топливной базы М...
Человек в малолитражке... человек, приехавший, как он заявил, из фирмы
"Дайнэн"... в "Дайнэн" направляется запрос... там тоже человек в
малолитражке... и вот, как ни прискорбно, выплывает факт моего
существования. Правда, это не значит, что у меня могут возникнуть
неприятности. Прежде всего, у меня не было никакой необходимости убивать
его. Кроме того, вокруг него крутилось сколько угодно подозрительных
личностей. Но все же по возможности мне бы не хотелось оказаться замешанным
в это дело...
предполагать, что полиция свяжет самую обыкновенную на первый взгляд драку с
топливной базой М. И единственное, о чем приходится теперь сожалеть, - это о
том, что так и не удалось выяснить, каким образом он собирался
шантажировать...
источник, позволявший покрывать расходы по розыску, и, значит, вопреки
желанию заявительницы они ограничатся одной этой неделей.
на свое место и помешивая остывший кофе, я впадаю в тусклую
сентиментальность, от которой невозможно избавиться. Может быть, я служу
панихиду по умершему? Нет, вряд ли. Сквозь черную сетчатую штору сегодня
тоже видна продрогшая, будто простуженная платная стоянка автомашин. Вчера,
примерно в то же время, что и сейчас, он окликнул меня как раз у того,
второго столба, плотно, точно желе из агар-агара, прилипнув ко мне своим
телом, пропахшим жиром... До сих пор я не излечился от нервной сыпи,
появляющейся всякий раз, как я вспоминаю о нем.
отношение к его заносчивости, граничащей с высокомерием. Заявитель
действительно является нанимателем, платящим тебе деньги. Но, как правило,
он либо смотрит на тебя умоляющим собачьим взглядом, либо выдавливает из
себя виноватую поддельную улыбку. В этом случае, чтобы подбодрить заявителя,
мы тоже подлаживаемся под него, изображая смиренную улыбку - такова, мол,
жизнь, даем понять, что вместе с ним готовы ступить в дерьмо. И поскольку в
глубине души мы питаем тайную уверенность, что жизнь именно такова, нам
удается вернуть ему самоуважение, способность увидеть в жизни надежду и
свет. А он был обломком крушения, но не хотел этого показывать. С самого
начала он не скрывал, что запачкан дерьмом, - потому-то и не позволял мне
притронуться к этому дерьму и даже не разрешил взглянуть на него. Он был
совершенно иным, чем все предыдущие клиенты. Надо признать, он был странным
типом - это уж точно, но нельзя и отрицать, что я относился к нему с
предубеждением. Когда я пытаюсь вот так, по-новому, взглянуть на него, мне
кажется, что как сквозь туман начинает вырисовываться упущенная, вернее,
умышленно упускаемая мной другая сторона этого человека. К примеру,
возникшее на миг полусерьезное выражение лица, когда он спрашивал мое мнение
о "сестре как женщине"... или его забота обо мне, когда он распорядился,
чтобы хозяин микроавтобуса приготовил яйца... если бы я не был так настроен
против него, если бы я с самого начала не решил, что он и есть та стена,
которая скрывает нечто важное от моего взора, а старался быть с ним на
равных, не исключено, что не кто иной, как он сам, нашел бы в стене дверь и
впустил меня.
исчезновением исчезла и возможность обнаружить дверь.
он, похожий на зонт с обломанными спицами, полз в сухой траве под насыпью, и
то, что он не хотел сказать, и то, что он, возможно, хотел сказать, - всего
этого уже не существует. Разорванное кольцо разума не имеет ничего общего с
разумом.