read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



стремление души к божественному свету.
Мне было приятно брать оливки из одного сосуда с таким прославленным
философом. Масло стекало капельками с пальцев Аммония на его жалкую
бороду, нечесаную и запущенную браду мудреца. Вергилиан иногда смотрел на
меня с братской нежностью, может быть вспоминая утреннюю сцену в легионном
лагере. У меня в тот день было хорошо на сердце. А кроме того, я снова
присутствовал при волнующем разговоре. Вергилиан прежде всего рассказал
Аммонию о том, что произошло на лагерном форуме, и философ сокрушенно
качал головой. Потом беседа обратилась к учению платоновской школы. Поучая
поэта, философ по привычке прикрывал тяжелыми веками глаза.
- Начнем с того, что душа отлична от плоти. Это может послужить для нас
отправной точкой. Ибо во сне она покидает тело, оставляя ему только
дыхание, чтобы мы не погибли на ложе. Освободившись от телесного бремени,
душа действует, ищет, обретает и приближается к вещам несказуемым и не
знает преград. И как солнце изливает свой свет на вселенную, не ослабевая
в силе, так и душа. Она едина и неизменна. Но не душа в теле, как в некоем
сосуде, а скорее...
Вергилиан перестал есть и весь обратился во внимание.
- А скорее плоть в душе, в тех границах, которые она одухотворяет и не
может перейти. Так, одному душа позволяет быть с огромным брюхом, а
другого делает худым, ибо такова его сущность. Ведь один - чревоугодник и
стремится к наслаждениям, а другой помышляет о высоком и о добродетели.
- Но бывают худые люди, преисполненные злобы и зависти.
- Бывают.
- В чем же тогда дело?
- Я говорю об общем законе души. Но разве все можно уложить в рамки
закона?
Вергилиан слушал с напряженным вниманием, боялся пропустить хоть одно
слово: это пропущенное слово уже мешало понять дальнейшее.
- Душа покидает тело, покоящееся во сне, - горестно поучал Аммоний, - и
никто не знает, где она витает. Некто спящий на улице Тритона, около ворот
Луны или в гостинице на Канопской дороге говорит: "Душа моя в Египте". А
она, может быть, созерцает хрустальные сферы, где обитает божество.
Я слушал и наблюдал выражение лица Вергилиана, старался уразуметь эту
мудрость, но, очевидно, надо родиться эллином, чтобы постигать подобное. Я
же был варвар по рождению, и мне казалось, что трудно дышать на таких
высотах. Мне пришлось однажды видеть в Александрии уличного фокусника.
Играя тремя разноцветными шариками - красным, желтым и голубым, он
подбрасывал их поочередно и ловил, и ни один шарик не упал на землю. Не
такая ли игра мыслями была и в данном случае? Хотя Аммоний не походил на
обманщика. Он верил в то, что проповедовал. Но верил ли его словам
Вергилиан? Приносили ли ему эти слова утешение?
Только теперь я стал постигать, как сложна жизнь больших городов, где
каждый говорит на своем языке, где речь философа иная, чем болтовня
базарной торговки, и существование людей полно противоречий. Все ждали в
мире каких-то перемен. Я встречал разнообразных людей - простых рыбаков в
Томах, ораторов и философов, корабельщиков и рабов; теперь судьба
забросила меня в Александрию, где сталкивались Африка и веяния Индии,
платоновские идеи и вера в древних египетских богов, торговля и томление
души по небесам.
Вергилиан с осторожностью коснулся тонкими пальцами жилистой руки
философа:
- Позволь мне спросить тебя.
- Спрашивай.
- Некоторые утверждают, что тело подлежит ежеминутному изменению,
способно делиться на мельчайшие частицы и в конце концов превращается в
прах...
- По-видимому, это так. И нужно какое-то начало, чтобы соединить атомы
в одно целое. Жалкую храмину плоти объединяет душа.
- Но для чего она хлопочет над телом, тратит время на его жалкие
потребности, а не остается в музыке небесных пространств, в лоне божества?
К чему ей земное пребывание и грубая материя?
Аммоний нахмурил брови и не донес до рта кусок хлеба, на который
положил свою часть рыбы. Вергилиан вопросительно смотрел на философа и
ждал ответа.
- Этого никто тебе не откроет, - опять вздохнул Аммоний, с таким трудом
произнося слова, точно ворочал тяжелые камни.
- Но ведь это же самое важное.
- Христиане утверждают, что человеческая душа должна испытывать земные
превратности, чтобы быть достойной блаженства.
- А если человек не верит в загробную жизнь?
- Такие, как ты, не верят. Я знаю. Но думаю, что мы оба согласимся в
следующем. Человек должен стремиться к прекрасному, иначе его жизнь будет
прозябанием бесплодного растения, уготованного в пищу скотам.
- В этом я согласен с тобой, - тихо ответил Вергилиан, и я тоже закивал
головой, хотя никто не спрашивал моего одобрения.
В таверну приходили новые посетители, садились за столы, заказывали
кувшин вина или жареную рыбу. Многие из них уже знали, что произошло в
лагере на Канопской дороге, и обсуждали событие. Другие, подвыпив,
затягивали нестройным хором мореходские песенки. Неподалеку от нас три
приятеля, три косматые головы, обнявшись в трогательном единении, пели
нескладными голосами:
Мы плыли в Понт
и в Геллеспонт
среди опасностей
и страшных бурь...
Самый пьяный из корабельщиков, закрыв глаза от умиления перед
собственным сладкогласием, повторил:
и страшных бурь...
Они продолжали уже все вместе:
Но морехода
волчица ждет,
набухли млеком
ее сосцы.
Все тот же пьянчужка, растолкав приятелей, встал и, поднимая
заскорузлые руки, козлиным голосом затянул:
набухли млеком
ее сосцы.
Среди этого нелепого рева беседа Аммония и Вергилиана казалась
разговором богов. Что же отличало поэта от грубого корабельщика? Еще утром
Вергилиан едва не лишился жизни, а сейчас как ни в чем не бывало рассуждал
о ценности человеческого существования. Философия давала ему возможность
отличить главное от второстепенного, вечное от преходящего.
Вдруг в таверну ворвались крайне взволнованные люди и завопили, что в
городе происходит человекоубийство. Оказалось, что утренние кровавые сцены
превратились в настоящий разгром прекрасной Александрии. Прибежавшие
перебивая друг друга, рассказывали о событиях. Воины захватили город,
разбивали лавки и совершали всяческие насилия, упившись вином. Какой-то
одноглазый человек уверял:
- Август отдал Александрию на разграбление! Клянусь бараном!
Аммоний и Вергилиан переглянулись.
Александрийцы давно вызывали неудовольствие императора, и теперь он
нашел предлог излить свое раздражение.
Вместе с прочими посетителями мы поспешили на улицу. Само собой
разумеется, некоторые воспользовались суматохой, чтобы уйти, не уплатив за
выпитое и съеденное, и хозяин таверны изрыгал проклятия, упоминая имена
Сераписа, Исиды и других, более мелких богов, но никто не обращал на него
внимания. Всех охватило необыкновенное волнение. Со стороны главных улиц
доносился глухой гул человеческих голосов.
"Можно сказать, что эти люди не просвещены светом философии, если
поступают так", - подумал я.
Не желая подвергать свои жизни опасности, но в крайней тревоге за
судьбы города, мы вышли на набережную и стали слушать. Оттуда было видно,
что за мраморными колоннами Гептастадиона по-прежнему обильно дымил маяк.
Смотритель его отвечал за непрерывное поддержание огня, от которого
зависела участь кораблей, находящихся в море, и не мог считаться ни с
какими событиями в городе. Все так же поднимались по винтовой лестнице
нагруженные амфорами ослы. Подъемные механизмы уже не действовали сто лет.
Мы стояли на набережной, не решаясь пойти в город. Начинало смеркаться.
От морской воды сильнее запахло свежестью. Теперь можно было видеть, что
над иудейской частью города разгорается зарево пожара. На маяке тоже
вспыхнул огонь, и языки пламени стали метаться на ветру, и от этого на
земле сразу наступила ночь.
- А я ищу тебя повсюду, - раздался в темноте знакомый голос.
Это был тот самый Олимпий, с которым мы спасались из римского лагеря.
Философ даже при виде его растерзанной одежды старался сохранить
спокойствие.
- Что с тобою, Олимпий? Почему разорвана твоя туника?
- Римляне бесчинствуют в городе. Академия охвачена огнем. Горят книги!
- Горят книги? - переспросил Аммоний. - Не огорчайся, они могут сгореть
в огне, как все бренное, но заключенные в них зерна истины воскреснут
вновь из пепла! Вергилиан, не согласишься ли ты пойти со мною, чтобы



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 [ 23 ] 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.