земле, мог бы вспомнить по "картинке", запечатленной в памяти. Например,
летчик-штурмовик Устинов, когда его спрашивали, в какое время были над
целью, торопливо говорил: "Дайте часы!" - и показывал: "Стрелки были вот
здесь". После вывода из атаки стараюсь быстрее занять свое место за ведущим.
Только непонятно, зачем командир набирает высоту. Сейчас нужен бреющий или
сбор на "змейке". Вот бы подсказать по радио, но нечем. Мотор работает на
полную мощность, но расстояние до ведущего сокращается медленно. Слева сзади
кто-то из наших идет на вынужденную. Справа одна из групп уходит на бреющем,
а за ними, как гончие псы, увязались "мессеры". Зататакал длинной очередью
пулемет Баранского.
- Что там, Толя?
- На нас "месс" выскочил. Отогнал...
Хороший у меня стрелок, бдительный, врасплох его не поймаешь. Теперь,
когда я догнал командира, наши стрелки взаимодействуют, срывая атаки
"мессершмиттов". И они отстают, чувствуя, что "илы" им не по зубам.
После посадки все собираемся возле подполковника Смыкова. Он молча
принимает доклады, часто вытирая вспотевший широкий лоб. Оказалось, что мы
сожгли около двадцати самолетов противника и бензосклад. Но потеряли пять
экипажей. Фамилия каждого не вернувшегося летчика - как острый гвоздь в
темя. Нет Саши Амбарнова, нет Васи Свалова, Саши Игнатенко, Пети Федорова,
Гриши Шапина. Достоверно известно, что на первом заходе погибли Василий
Свалов и его стрелок Кресик. Многие из летчиков видели, как объятый пламенем
штурмовик Свалова огненным снарядом врезался в стоянку фашистских самолетов.
Прощайте, боевые друзья! Мне навсегда запомнится лучистый, с хитринкой
взгляд Васи Свалова, его острое словцо, которое так нужно было товарищам.
Уверен, что, бросая свой самолет в гущу вражеских бомбардировщиков, он
хранил улыбку презрения к смерти. Он был смелым летчиком, славно прожил свои
двадцать с небольшим лет и погиб смертью героя, повторив подвиг первого
командира эскадрильи капитана Ширяева.
Примерно через месяц возвратился экипаж Федорова. Летчик и воздушный
стрелок, совершив вынужденную посадку в тылу врага, сожгли самолет и пошли в
сторону фронта. Тяжелой оказалась судьба Амбарнова и Шапина. Оба очутились в
плену. Амбарное находился в дарницком лагере под Киевом, и его через три
месяца освободили наши войска. Летчика Шапина гитлеровцы успели вывезти в
Германию, и он получил свободу только в мае 1945 года. О том, что Шапин жив,
мы узнали три девятилетия спустя.
Судьба Игнатенко и его стрелка Федорчука так и осталась неизвестной.
22 июля 1943 года - "черный день" в истории полка. По поводу потери
пяти экипажей состоялся крупный разговор в штабах дивизии и корпуса.
Подполковник Смыков, очень удрученный такими потерями, объяснил их причину
одним - слабым прикрытием. Однако мы так и не узнали, почему командованию не
удалось осуществить первоначальный замысел, так вдохновивший летчиков нашего
полка. Из всех самолетов только мой возвратился без пробоин. Может, потому,
что не маневрировал? Нет, наверное, просто повезло. Хотя начало вылета не
предвещало ничего хорошего.
Как бы там ни было, но противнику мы нанесли чувствительный урон.
Штурмовики еще раз подтвердили справедливость данного гитлеровцами названия
"черная смерть". План воздушной операции, задуманный немецко-фашистским
командованием, был сорван. В тот день полк больше не участвовал в вылетах.
Мы залечивали раны. А на следующий снова - группа за группой - ушли на
задания. В одном из вылетов я решил проверить в роли ведущего группы своего
заместителя Александра Карпова. У него было уже около тридцати боевых
вылетов, он неплохо ориентировался в воздухе. Правда, горяч был, резковат.
Но не ходить же ему все время в ведомых, Доложил командиру полка о
результатах проверки.
- Одобряю, надо готовить кадры, - поддержал подполковник Смыков. - А то
пришлют еще такого, как...
И мне сразу припомнился случай, который произошел совсем недавно. Из
соседнего полка к нам прислали на должность командира эскадрильи летчика. За
работу он взялся энергично, на земле держался уверенно. Но в авиации важен
авторитет командира, завоеванный в воздухе. Во время первого вылета все
убедились - новый комэск не имеет опыта вождения группы. Пока довел до цели,
издергал всех. Я в тот раз шел заместителем и попытался несколько раз
подсказать ему по радио, но - никакой реакции. Подхожу ближе и вижу, как
ведущий возится в кабине с картой, крутит ее так и этак, боясь потерять
ориентировку.
За линией фронта стало еще хуже. Истребители прикрытия запрашивают,
куда идем, наши летчики нервничают. А цели все нет. И вдруг поступает
команда: "Внимание - атакуем!" Видим: по дороге движется одна машина, а на
обочине куча деревянных щитов. Делаем один заход, второй, от щитов щепки
летят... На обратном пути наш новый комэск берет курс градусов на тридцать
меньше заданного. Подсказываю по радио - не исправляет. Минут через десять
выходим на какой-то аэродром. Ведущий делает круг, готовится заводить группу
на посадку. Вот тогда-то и кончилось мое терпение - отвернул вправо и взял
курс на свой аэродром. Следом за мной повернули все летчики, в том числе и
горе-командир. После посадки подбегает Карпов:
- Что за цирк! С таким ведущим я больше не полечу!
Штурман полка майор Лобанов, узнав, в чем дело, поспешил к командиру
полка. В свою очередь, подполковник Смыков предложил штабу дивизии забрать
свой "подарок". И незадачливого комэска откомандировали обратно.
Этот случай еще раз убедил всех в том, как важно иметь в полку опытных
запасных ведущих. Теперь в эскадрилье был летчик, которому всегда можно
поручить группу. После очередных вылетов все остались довольны Александром
Карповым, поздравляли его. Сам он тоже сиял: признание боевых друзей значит
очень многое. Но Карпов не самообольщался, понимал - могут случиться и
срывы. Поэтому Александр просил меня почаще посылать его на задания. А
вскоре он стал признанным мастером вождения групп.
В июльские дни 1943 года на вооружение поступила новая противотанковая
авиабомба - ПТАБ. Бомба была небольших размеров - чуть больше ручной
гранаты. Но не зря говорят: "Мал золотник, да дорог!" "Малютка" пробивала
броню до 70 миллиметров. Решили проверить бомбу в деле. На границе аэродрома
летчики соорудили подобие танка, и командир полка мастерски поразил цель с
малой высоты. Летчикам понравились "малютки". В четыре люка Ил-2 их
загружалось более 200 штук, в десятки раз повышалась вероятность попадания в
танк. Много хлопот доставила наша бомбочка врагу. Полагая, что она
магнитного действия, гитлеровцы применили диамагнитное покрытие. Но это не
помогло. С появлением противотанковых авиабомб прибавилось работы техникам.
Чтобы подготовить шестерку Ил-2, нужно было снарядить и уложить в люки более
тысячи бомб. Это был огромный труд. Для подготовки первого вылета техники
использовали всю ночь. На повторный же вылет не всегда успевали. К тому же,
бомбы могли потребоваться в любое время. Наконец нашли выход: ежедневно в
полку назначалась дежурная группа с противотанковыми бомбами. Как только она
уходила на задание, немедленно снаряжалась вторая и становилась дежурной.
Первого августа фронтовой день начался с чтения шифровки командующего
8-й воздушной армией Т. Т. Хрюкина. Командующий требовал от штурмовиков в
каждом вылете производить не менее пяти заходов на цель. Очевидно, ощущался
недостаток в самолетах.
Моя эскадрилья дежурит с противотанковыми бомбами. На полетные карты
нанесены последние изменения линии фронта: в районе Саур-Могилы враг
потеснил наши войска. Подтверждаются данные разведки о том, что, боясь
потерять Донбасс, противник вернул из-под Харькова прямо с дороги часть
авиации и танковую дивизию. Около одиннадцати часов дня Смыков вызвал
летчиков первой эскадрильи на командный пункт и сообщил:
- Наши войска восточнее Саур-Могилы отражают контратаки танков
противника. Сводная группа от трех полков дивизии должна нанести по ним
удар. От нашего полка выделяется восьмерка. Она будет замыкающей...
Нам поставлена также задача сфотографировать результаты удара. Это
должен выполнить Павел Карпов. В составе группы идут командир эскадрильи
капитан Мартынов и начальник воздушно-стрелковой службы полка капитан
Заворыкин. Сводную группу прикрывали истребители. Среди них - полюбившийся
нам Геннадий Шадрин. Совсем недавно, прикрывая штурмовики, он, не
раздумывая, встал на своем Як-1 в общий с ними круг и поливал свинцом
артиллерийские позиции врага. На земле мы высказали летчику свое мнение на
этот счет: для истребителя это ненужный риск, ведь "як" не защищен даже от
пуль. На это Шадрин возражал:
- Обстановка в воздухе спокойная. Почему бы и мне не внести вклад в
победу? Зачем везти снаряды обратно?
Сейчас истребители, разделившись на группы, вместе с нами шли широким
фронтом навстречу врагу. Пролетали над Куйбышево, Дмитровкой, Степанов-кой.
Немного дальше Саур-Могила. Впереди слева и выше виден большой воздушный
бой. В его карусели крутилось, вертелось, взлетало и падало несколько
десятков самолетов. Весь этот огромный клубок был похож на осиный рой, в
котором каждая оса старалась ужалить другую. Западнее Степановки по всему
полю расползалось около сотни коричнево-серых танков врага.
"Да, тут есть где разгуляться, - подумал я. - Надо рассчитать
боеприпасы на несколько заходов". Ведущая группа уже маневрирует в зоне
зенитного огня. Вокруг нас море шапок разрывов средней зенитной артиллерии
врага и плотный частокол цветных трасс "эрликонов". Надо отвернуть чуть
вправо и изменить направление атаки. Беснуются вражеские зенитки, пытаясь не
допустить нас к танкам. Павел Карпов немного отстает, чтобы сфотографировать
результаты удара с горизонтального полета. Как бы не навалились на него
истребители! Сейчас, когда он один идет за группой, это находка для
"мессершмиттов"!
Перед целью истребители прикрытия ринулись вперед и ввязались в общую
карусель воздушного боя. Атакуем! Быстро увеличиваются в размерах
бронированные чудовища. В ход идут эрэсы и половина противотанковых
"малюток", остальное - на повторный заход. Не думал я тогда, что эта
бережливость мне выйдет боком. При выходе из атаки маневрирую и отыскиваю
идущие впереди группы. Смотрю и глазам не верю: они уходят домой! Ну что это
за бой - лишь один заход? А как же требования командующего армией? Перед
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Куликов Роман