направят самолеты эти бравые парни после войны. Опять к нам?
- Вполне возможно. Но Фюмролю нужно помочь. Пользы от него теперь
никакой.
- Вот и я думаю, брат Лыонг, как к нему подступиться...
- Раз так говоришь, значит, уже что-то надумал, - засмеялся
Лыонг. - Я тебя знаю.
- Есть один план. Только придется идти на поклон к старику.
- К папаше Вему? - помрачнел Лыонг. - Что ж, старик не подведет.
- Он замолк, собираясь с мыслями. - О Белом нефрите никаких известий?
- Если бы я хоть что-то знал о твоей дочери, то не стал бы тебя
томить.
- Понимаю.
- А без Вема нам не обойтись. Мы достали ему баркас с мотором. На
таком не то что змей ловить, а до Филиппин добраться можно!
- Когда я смогу с ним увидеться? - Лыонг прикурил от фитилька.
- Завтра с утра и отправимся, - ответил Танг.
Фюмроль не слишком удивился, когда застал у себя в саду Жаламбе.
После сайгонского инцидента они, правда, старались пореже попадаться
друг другу на глаза, но в последние дни наметилось определенное
потепление.
- Входи, - посторонился Фюмроль, толкнув дверь ногой.
Они прошли в беседку, увитую вьющимися розами. Старая китаянка,
которую Фюмроль взял почти что с улицы, включила свет и замерла в
ожидании.
- Есть будешь? - спросил Фюмроль, рухнув в плетеное кресло.
Встав на колени, китаянка сняла с него ботинки и убежала в дом за
горячими салфетками.
- Где ты отыскал это чучело? - поинтересовался Жаламбе. - Неужели
не нашлось помоложе? Сказал бы мне...
- Есть будешь? - Фюмроль повторил вопрос. - Си, си, -
поблагодарил он китаянку, с наслаждением вытирая лицо.
- Ты и по-китайски изъясняться умеешь? - Жаламбе уважительно
причмокнул. - Скажи своей крокодилице, чтобы принесла папайи. Я на
ночь не ем.
- Так, чем обязан? - поинтересовался Фюмроль, поливая соком
круглого лимончика роскошную ярко-оранжевую плоть папайи.
- Есть предложение, - не обращая внимания на сухой тон хозяина,
Жаламбе разлил анисовую. - Тебе с водой?
- Какое? - все так же отчужденно спросил Фюмроль, внимательно
следя за тем, как белеет в стакане пахучая жидкость.
- На той неделе лечу в Сайгон. Могу и тебя захватить.
- Встречать японцев? - криво улыбнулся Фюмроль и отрезал: -
Нечего мне там делать.
- Ну и глупо! В Кохинхине сейчас настоящий рай. Елисейские поля,
бар "Голубой бриллиант"... - Развалившись в кресле, Жаламбе принялся
живописать прелести сайгонской жизни.
- Погоди, - властно пресек его излияния Фюмроль. - Ты за этим
пришел?
- Не хочешь, не надо, - сплюнул Жаламбе. - Думал, тебя
заинтересует. - Он сделал обиженное лицо. - А зашел я без всякой
задней мысли. Выпить по старой дружбе, поболтать. Мне противно,
маркиз, когда всякая шваль болтает о наших с тобой отношениях. Пусть
заткнутся, в конце концов. Мы работаем рука об руку, и у нас нет
проблем.
- Положим, проблем у нас хватает. Да и работаем мы не вместе, а,
скорее, друг против друга.
- Выходит, я продался японцам?
- Скажем лучше - капитулировал. И не ты один.
- Не надоело паясничать? Пора наконец взглянуть правде в лицо,
милый майор. Вместо того, чтобы благодарить маршала...
- Позволь! - Фюмроль сделал отстраняющий жест. - Я ни слова не
сказал про господина Петэна. Про новую Францию - тоже. Так что не надо
меня провоцировать.
- Мне что, делать больше нечего?! - Жаламбе залпом допил свой
стакан. - Зато я, если позволишь, скажу. Да, мы должны благодарить
маршала за то, что он вытащил нас из пекла. Пусть многое безвозвратно
потеряно, но хоть что-то все-таки удалось сохранить. И даже не это
главное. Франция больше не жалкая жертва, она теперь в лагере сильных
- вот что важно!
- Ты, случайно, не Адольфа Шикльгрубера имеешь в виду?
- Почему бы и нет, маркиз? Ты только посмотри, где сейчас Гитлер!
Он уже оттяпал большую часть России и рвется к Москве.
- И русские, я слышал, - Фюмроль прикрыл глаза и мертвенно
улыбнулся, - объявили свою столицу открытым городом, а правительство
перевезли на Черноморское побережье.
- Кто сказал тебе подобную чушь? - попался на крючок Жаламбе.
- Чушь? - Подавив мгновенный порыв, Фюмроль сделался
необыкновенно спокоен. - Просто я подумал, что они возьмут пример с
нас. Однако нет. Эти варвары почему-то предпочитают стоять насмерть.
- А в итоге? Боши берут город за городом.
- Подождем пока подводить итог. - Фюмроль демонстративно
поднялся. - Ты извини, но я хочу пораньше лечь.
- О, разумеется! - поспешно вскочил Жаламбе. - Если красным
улыбнется фортуна, я не буду в претензии... Значит, не хочешь в
Сайгон?
- Нет, - коротко бросил Фюмроль. - Увидимся. - У него создалось
впечатление, что Жаламбе приходил пустить пробный шар. Неужели он в
самом деле полагал, что Фюмроль захочет прокатиться с ним по злачным
местам Сайгона? Едва ли не настолько он наивен. Но зачем-то он
все-таки приходил?
После встречи у дэна Медного барабана никто Фюмроля не беспокоил,
и он уже начал нервничать. То, что Жаламбе вновь набивался в приятели,
следовало расценивать как настораживающий признак.
Фюмролю сделалось душно, и он распахнул кимоно. Мысль о том, что,
передав карту, он, возможно, подписал свой смертный приговор, вновь
обдала его тревожным жаром. Он только потянулся налить себе немного
анисовой, как что-то резко ударило за спиной в дубовую панель рядом с
его, Фюмроля, чудовищной тенью впилась тонкая стрела. Он бросился на
пол. Затаив дыхание подполз к выключателю и погасил свет. Сомнений
быть не могло: его хотели убить. Успокоившись, он подошел к стене и
нащупал стрелу. Вырвать ее оказалось далеко не просто. Пробив стальную
противомоскитную сетку окна, она крепко застряла в дереве.
В спальне Фюмроль тщательно осмотрел бамбуковый прутик с
заостренным и слегка обожженным в огне концом. Обычная стрела от
вьетнамского арбалета. Когда хотят убить наверняка, острие обмакивают
в отвар ядовитой лианы. Фюмроль, знавший уже тлетворно-смолистый
горьковатый запашок яда, приблизил стрелу к носу. Она не была
отравлена.
Запахнув кимоно, Фюмроль твердым шагом прошел в кабинет. Зажег
свет, включил настольную лампу и, повернув кресло к столу, выдвинул
передний ящик. Среди бумаг и мелкой конторской дребедени нашел лупу.
"Хайфон. Левый берег реки Сонг-Ка. Таверна "Золотая черепаха".
День Медного барабана. Каждую неделю с 7 до 9. Проявляйте
осторожность. Вас подозревают, за вами следят".
Фюмроль вынул зажигалку и сжег записку - тончайший завиток,
тщательно вклеенный в расщеп оперения стрелы. "С семи до девяти, -
повторил он про себя. - Час Тигра. Счастливый час".
x x x
Пятнистый бронетранспортер с трудом одолевал подъем. Шофер с
нашивками солдата второго года службы включал перед поворотами первую
передачу, и шестерни издавали надсадный рев. Сидевшие сзади Тахэй и
Уэда невольно хватались за стальные скобы. Временами казалось, что
окутанный душным облаком пыли прокаленный на солнце гроб не удержится
на такой крутизне. Но виток за витком машина упорно ползла в гору.
Тахэй свыкся с тяготами пути и легко переносил духоту,
дребезжащую тряску и постоянную близость головокружительного обрыва.
Пересаживаясь с военных самолетов в автомобили, он мотался по заводам,
каучуковым плантациям и рудникам.
Уэда счел своим долгом сопровождать высокого представителя в
столь ответственной инспекционной поездке. Помимо того, что шеф
кэмпэйтай лично отвечал за безопасность профессора, ему показалось
полезным самому познакомиться с основными экономическими центрами
страны.
- Все решает сырье, - не уставал убеждать его Морита Тахэй. -
Аэродромы, военно-морские базы - это великолепно, но, к сожалению,
слишком бренно. Самолеты сбивают, подводные лодки топят. Если мы не
обеспечим себе расширенного воспроизводства вооружений, то нечего
надеяться выстоять в затяжной войне. Миллион йен, вложенный в местную
экономику, радует меня куда больше, чем еще одна дивизия, высаженная в
Сайгоне или Дананге. Вы превосходно справляетесь со своими
обязанностями, Уэда-сан. В перспективе они станут куда многограннее.
Саботаж в промышленности должен заботить вас не менее, если не более,
чем диверсии на военных объектах. Притом не столь важно, кому сегодня
принадлежит фирма. Сегодня на ней может быть французская или
вьетнамская вывеска, а завтра дело отойдет к нам.
Уэда почтительно слушал. Он не уставал поражаться обширности
интересов Мориты Тахэя.
Пехов Алексей
Корнев Павел
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Никитин Юрий