Чтение 23–й страницы книги ~Одинокая леди~

— Я слушаю, Адольф, — сказала я, не спуская глаз с его лица.
— Я решил запускать твою пьесу! — его рука поползла вверх по моему бедру. — Мы начинаем репетировать в августе. И я бы хотел привезти спектакль в показать его в Нью-Йорке в октябре.
Я забыла о его руке на моем бедре.
— В самом деле? — воскликнула я. — Правда?
— Конечно. Новый вариант мне понравился. Больше того, я уже послал пьесу Энн Бэнкрофт.
— Неужели вы думаете, что она сможет сыграть?
— Уверен. Она просто не найдет лучшей для себя рези. И кроме того, она всегда предпочитает работать с Гаем как режиссером.
— А он согласен ставить?
— Да. Я позвонил ему в Калифорнию атим утром, и он дал согласие.
За время разговора его рука поднялась по моему бедру до самого паха.
— Адольф, я еще не встречала человека, который бы продвигался так стремительно, — сказала я со значением. Он откашлялся, его рука на мгновение замерла.
— Если мне что-то нравится, то нравится. Я не верю во всевозможные игры вокруг да около.
— И я не верю, — сказала я, глядя ему прямо ,в глаза. — Но я уже вся сочусь от желания, и если ты не уберешь руку сейчас же, я кончу прямо тут!
Он, как я и ожидала, покраснел и убрал руку, положил ее на стол.
— Прости... Просто я был так охвачен энтузиазмом, что забылся...
— Все о'кей — просто такая уж я по натуре, очень возбудимая. И я не встречала прежде таких мужчин, как ты.
— Не встречала? — спросил он с недоверием.
— Да, ты какой-то другой. В бизнесе, где полно людей, способных только на пустую болтовню, у тебя ескь огромная сила — твое убеждение.
— Да, я всегда принимаю решение, — сказал он, сияя от самодовольства. — Я уже сказал тебе; я всегда знаю, что я хочу.
— Именно этим твоим качеством я восхищаюсь.
— Мы будем очень часто встречаться. Я не из тех продюсеров, кто все отдает в руки режиссеру. Я обычно с головой погружаюсь в работу и в тот спектакль, который ставит мой режиссер.
— Знаю и именно поэтому я рада, что ты согласился быть продюсером.
— Но над рукописью еще придется поработать. И начинать нужно как можно скорое. Я бы хотел высказать тебе все свои пожелания до того, как Гай вернется с побережья.
— Как только ты скажешь, я буду готова и — в твоем распоряжении.
— Замечательно! — сказал он, и по его лицу было ясно, что он доволен тем, как развиваются события.
Я обдуманно и безо всякого смущения сказала ему все, что он хотел бы услышать. Его рука опять легла на мое колено.
— Мои люди подготовят контракт. Думаю, что получить аванс в десять тысяч долларов не так и плохо? В два раза больше того, что я обычно плачу за первую пьесу.
Вот тут я ему поверила. И мой литературный агент, и Гай говорили, что самое большее, на что я могу рассчитывать, — тридцать пять сотен.
— Совсем не так плохо, — подтвердила я. — Спасибо, Адольф.
— Ты заслужила каждый пенни, — сказал он, широко улыбаясь. — И кроме того, как я слышал, эти деньги тебе совсем не помешают. Насколько мне известно, Уолтер не выделил тебе никакого содержания при разводе?
— Я сама не захотела, — сказала я быстро.
— Большинство девушек в нашем бизнесе так не думают и не поступают.
— Ну, это касается их кошелька. Я же считаю, что могу работать и могу содержать себя сама.
Его рука снова начала путешествовать по моему бедру.
— За что я тебя и уважаю.
— Ты знаешь, у меня просыпается аппетит — я бы что-нибудь съела, — сказала я в надежде отвлечь его от «путешествий» под столом. — Я не завтракала сегодня.
— Конечно, сейчас сделаем заказ.
Но он не успел сделать знак официанту, чтобы тот подошел, потому что у стола возник Эрл Уилсон из нью-йоркского «Пост». Видимо, он заметил нас сразу же, как только вошел в зал. Его круглое лицо расплылось в улыбке.
— Адольф! Джери-Ли! Что вы тут вдвоем завариваете?
— Сейчас ты получишь сенсационный материал, Эрл. Я буду ставить новую пьесу Джери-Ли.
— Какую роль вы будете играть в этой пьесе, Джери-Ли? — заинтересовался Эрл.
— Она не играет в этой пьесе, Эрл, — важно изрек Фэннон. — Она написала ее.
Журналист присвистнул, и на лице его появилось выражение крайней заинтересованности и энтузиазма.
— Действительно, материальчик что надо, — он улыбнулся мне. — А вам помогал ваш бывший муж?
— Уолтер никакого отношения к пьесе не имел, — быстро сказал Фэннон.
— И кстати, Джери-Ли была писательницей до того, как стала актрисой. Она пошла на сцену только потому, что Уолтер просил ее помочь с постановкой пьесы.
— А кого вы намечаете на главную роль?
— Энн Бэнкрофт.
Теперь Эрл уставился на меня.
— А как вы относитесь к этой идее?
— Я потрясена! — сказала я и почти выскочила из кресла, чтобы подтвердить свои слова. Тем более, что рука Фэннона забралась уже под мои трусики...
На следующий день крреспонденция Эрла появилась в нью-йоркской «Пост» на первой полосе:
«Вчера Адольф Фэннон, видный бродвейский продюсер, поделился с нами в ресторане Сарди планами постановки новой пьесы на Бродвее к следующему сезону. Пьеса принадлежит перу бывшей жены Торнтона. Он также сообщил нам, что предполагает пригласить на главную роль Энн Бэнкрофт».
Вот и все — бывшая жена Торнтона. Хотя прошло уже два месяца со дня развода. А этот чортов Эрл даже не упомянул моего имени.
Я бросила газету на кухонный стол и пошла в комнату. Зазвонил телефон. Я сняла трубку.
Звонил Гай из Калифорнии в ответ на мой звонок.
— Поздравляю! — сразу же сказал он.
— Я рада, что ты будешь режиссером.
— Я тоже рад.
— Он послал пьесу Энн Бэнкрофт.
— Это он тебе так сказал?
— Да. И сообщил то же самое Эрлу Уилсону из «Пост», и сегодня тот написал об этом в своей колонке.
— А ты не верь. Готов спорить, даже ставлю десять против одного, что он и не посылал ей пьесы.
— Тогда зачем было говорить?
— Авантюра в его стиле. Он умелый ловкач. Он рассуждает примерно так: она обязательно услышит и попросит своего агента достать ей экземпляр пьесы. И получится, что она просит его, а не он ее.
— О Господи! — удивилась я.
— Ты получила уже контракт?
— Мой литературный агент позвонил мне сегодня утром. Бумаги у него.
Между прочим, я получила аванс десять тысяч! — не могла не сказать я.
— Грандиозно! Только какой порядок выплаты?
— Не знаю. А какое это имеет значение?
— Самое прямое. Он никогда не выкладывает больше, чем тридцать пять сотен до премьеры на Бродвее. Так что ты, скорее всего, получишь тысячу при подписании, тысячу — когда приступишь к репетициям, полторы — когда мы выедем на гастроли, и остальное — после премьеры в Нью-Йорке. Так что не трать, пока не получишь всего.
— Не буду. Когда ты возвращаешься?
— Думаю, что придется повертеться тут до конца месяца.
— Поспеши, Гай. Пожалуйста. Без тебя мне трудно, и просто не хватает тебя.
Закончив разговор с Гаем, я позвонила литературному агенту. Сроки получения сумм были в точности такими, как сказал Гай. Да, ничего не скажешь, мне еще нужно многому научиться.
Я опять села в кухне за свой любимый кухонный стол, достала чековую книжку. Даже если считать те тридцать две сотни, кторые я должна получить от страховой компании за машину, у меня оставалось всего около четырех тысяч. Обстановка квартиры съела гораздо больше денег, чем я рассчитывала.
Я быстренько проделала несколько простейших арифметических действий.
Аренда квартиры обходится мне примерно в одиннадцать сотен в месяц. Это включая плату за газ, электричество, телефон и услуги горничной — два дня в неделю. До открытия на Бродвее — пять месяцев. Это означает, что мне придется, так сказать, остричь моего барашка чуть ли не под ноль. А если пьесу не примут на Бродвее, я — нищая. Вот так.
Что ж, ничего не поделаешь и никуда не денешься. Значит, я не имею права сидеть и ждать, пока пьеса не закрутится. Мне необходима работа, какая-то регулярно оплачиваемая работа, которая помогла бы мне продержаться лето. И больше того, работа необходима мне прямо сегодня же.
Глава 7
На следующее утро, ровно в десять, как мне было назначено, я была в офисе Джорджа Фокса, старшего вице-президента Артистической Ассоциации.
Он принял меня практически немедленно: Уолтер входил в число его личных, им избранных клиентов.
Маленький щеголеватый человек, подвижный и обаятельный, с седыми волосами и приветливой улыбкой — таким я его всегда видела — встал из-за стола и поцеловал меня в щеку.
— Примите мои поздравления. Фэннон в восторге от вашей пьесы.
— Благодарю вас, — сказала я и уселась перед его письменным столом.
— К сожалению, меня огорчило его намерение платить постепенно. Я надеялась, что он выплатит аванс сразу же.
— "Ну, так они никогда не поступают, — сказал он, не задумываясь. — Поверьте мне. Кроме того, я сам просмотрел ваш контракт. Для первой пьесы он просто великолепен. И что еще более важно — у вас один из самых динамичных продюсеров в городе.
— Это я знаю, — протянула я. — Но у меня чисто финансовые проблемы.
Мне просто необходимо найти какую-то работу до того времени, когда спектакль пойдет и я буду получать отчисления.
— Я могу одолжить вам, — предложил он галантно.
— Благодарю вас, но в этом нет необходимости. Я могу продержаться.
Но работа мне необходима.
— Вы о чем-нибудь конкретном уже думали?
— Не так чтобы слишком конкретно... Я думала, что, возможно, могла бы получить работу в летних программах...
На его лице отразилась неуверенность.
— Боюсь, что едва ли... Все эстрадные и мюзик-холльные программы уже полностью укомплектованы. Обычно они начинают набирать труппы еще в январе.
— Может быть, литературная работа? Я знала, что они начали работать над программами для ТВ к следующей осени.
— И здесь уже поздно, — сказал он. — Подготовка этих программ завершается обычно даже раньше — к январю.
— Тогда, может быть, есть роль на время пробных показов в провинции?
— неуверенно спросила я. — Вы же знаете, что у меня есть сценический опыт.
И кроме того, я, например, видела в последнем номере «Ва-райэти» сообщение, что у них не хватает новых лиц для показа на телевидении. Он вздохнул.
— Они всегда так говорят, но предпочитают обычно привлекать известных и испытанных, предпочитают играть наверняка, без риска. И кроме того, все съемки ведутся на Западном побережье, и они просто не захотят оплачивать вам дорогу. Даже если бы и не возражали против вас лично.
Словом, помимо всего прочего, для них главное — подешевле.
— Но, может быть, все-таки есть какая-то возможность для меня получить несколько контрактов? Я бы сама оплатила дорогу.
— Не знаю, не знаю... И потом... я — совершенно откровенно — не в курсе этих дел, — он замолчал, задумался. — Позвольте мне связать вас с одним молодым человеком. Он в курсе этих заявок и вакансий. Он работает у нас. Уверен, что сможет вам помочь, — и он поднял телефонную трубку. — Попросите Гарри Крега заглянуть ко мне.
Через несколько минут Гарри Крег вошел в кабинет. Высокий, худой, с взъерошенными волосами, в черном костюме и белой рубашке с черным галстуком, с выражением вежливого внимания на лице — он показался мне одним из типичных безликих молодых агентов.
— Гарри, позволь мне представить тебе одного из наиболее обещающих новых молодых талантливых авторов в нашем агентстве и мою добрую знакомую миссис Джери-Ли Торнтон... то есть Рэндол. Гарри Крег — один из самых многообещающих наших молодых сотрудников.
Гарри улыбнулся наконец, и мы обменялись рукопожатием.
— Я хочу попросить вас сделать для Джери-Ли все, что в ваших силах, Гарри, — продолжил Джордж Фоке. — Я возлагаю на вас личную ответственность. Мы уже заключили контракт с Фэнноном о постановке пьесы, которую она написала. Но я бы попросил вас подумать, в каких еще сферах искусства мы могли бы оказаться полезными нашему талантливому молодому автору.
И прежде чем я успела сообразить — что к чему, я оказалась уже за пределами кабинета Джорджа. А еще через минуту я сидела в крохотной, как шкаф, комнатенке Гарри.
— Хотите кофе? — спросил он, отодвигая в сторону стопку дел, лежавших в центре его письменного стола. Я не возражала.
— Два кофе, — распорядился он по телефону и спросил меня:
— А как вы любите?
— Черный и без сахара.
Еще через минуту его секретарша принесла нам два пластиковых стаканчика с кофе. Все совешенно не походило на офис Джорджа, Там кофе подавали в изысканном серебряном кофейнике и разливали в не менее изысканные веджвудовские чашки.
— Это Джордж заключал для вас контракт, с Фэнноном? — спросил Гарри.
— Нет. Я пробила его сама, но в основном тут заслуга Гая Джонсона.
Без него это, наверное, никогда бы не произошло.
— Думаю, что вы правы.
— Что БЫ имеете в виду? — насторожилась я.
— Джордж не тот человек, который умеет договориться. Он обычно подхватывает, так сказать, упавшие пакеты, — Гарри сделал глоток кофе и продолжал:
— Гай будет ставить?
— Да.
— Вот это хорошо. Мне он нравится, — объявил он. — Вы в хороших отношениях с вашим бывшим?
Видимо, выражение моего лица что-то ему сказало помимо моей воли, и он быстро заговорил:
— Ради Бога, я вовсе не собираюсь встревать в ваши личные отношения с ним. Мне просто хотелось бы знать в интересах дела, как все обстоит.
— Что это даст?
— Уолтер один из самых крупных и важных клиентов нашей фирмы. Если он что-то затаил против вас, имеет на вас зуб, — наше агенство просто похоронит вас, независимо от того, каким при этом сладким дерьмом станут они обмазывать все свои заявления.
И тут я, наконец, точно поняла, что молодой человек мне симпатичен.
По крайней мере, он был честен.
— У нас с Уолтером сохранились добрые дружеские отношения, — сказала я. — И знаешь что — зови меня Джери-Ли.
— С удовольствием. Скажи, а Джорджу это известно?
— Не знаю, — сказала я.
— Было бы очень полезно для дела, если бы он узнал. Во всяком случае, мне это поможет весьма и весьма. В данный момент он, скорее всего, совершенно не представляет, какие у вас отношения, как обстоит дело.
— И поэтому он спровадил меня сюда, к тебе?
— Если ты не станешь ссылаться на мои слова, могу сказать — да.
— Все понятно, — сказала я и поднялась на ноги. — Есть ли в таком случае хоть какой-нибудь смысл в нашем разговоре?
— Садись, садись, — торопливо сказал он. — Вовсе незачем выскакивать от меня взъерошенной, как петух перед боем. У тебя есть пьеса, у нас на нее контракт, так что придется тебе пройти и вторую половину пути с нами — ничего не поделаешь. Не говоря о том, что мы, вполне возможно, вытянем счастливый номер.
Я вернулась, села, взяла пластиковый стаканчик с остывшим кофе, сделала глоток. Поморщилась — всегда терпеть не могла вкуса кофе из пластикового стаканчика.
— Так что же ты хочешь? — спросил он, как ни в чем не бывало.
— Работу, — ответила я. — Любую — актерскую, литературную.
— Почему?
— Я должна сама себя содержать. Некоторое время он молчал. Не знаю, поверил он мне или нет, но, тем не менее, совершенно по-деловому сказал:
— О'кей, с чего-то нужно начинать. У тебя есть какие-нибудь фотографии, годные для рекламы?
— До известной степени. — Я извлекла коричневый конверт из кейса и протянула ему. — На мой взгляд, не Бог весть что... Все это снято, когда я только начинала играть — четыре или пять лет назад.
Он быстро просмотрел фото.
— Нам придется сделать новую съемку. Тогда ты выглядела совсем девочкой.
— Я и по роли была девочкой.
— Мне нужно иметь полный фотонабор: портрет, в профиль и анфас, жанровую съемку и снимки со всякого рода улыбками — ну, понимаешь, чтобы ослепительно. У тебя есть фотограф?