Чтение 23–й страницы книги ~Вечный союз~

- Мы повторим деяния наших предков, - произнес он, и его глаза заблестели.

Эндрю попытался разделить его энтузиазм. В конце концов, он был профессором истории, которому представилась уникальная возможность совершить грандиозный эксперимент: возродить флот античного мира. Он взглянул на корвус - знаменитый абордажный мостик, благодаря которому римляне выиграли Первую Пуническую войну у искушенных в морском деле карфагенян. Обитатели этого мира забыли о корвусе, но Эндрю распорядился, чтобы он был установлен на каждом корабле.

Длинная доска, заканчивающаяся железным крюком, крепилась к вбитому в землю столбу. Позади нее солдаты продолжали упражняться в гребле. По приказу капитана несколько человек при помощи ворота ослабили канаты, державшие доску, корвус обрушился на землю, и его железные крюки глубоко зарылись в мягкую почву.

Канониры сымитировали залп из пушек, стреляющих четырехфунтовыми ядрами, а гребцы побросали весла и выхватили из-под скамей свое оружие: русские - мушкеты, а римляне - ножи и кинжалы. Те, кто сидел ближе к носу, устремились на корвус, а остальные столпились позади них.

Капитан, завидев Марка и Эндрю, отсалютовал им мечом и вернулся к своей команде, пинками и тычками наводя порядок в задних рядах.

Эндрю казалось, что здесь царит полный хаос, но в глазах Марка светился восторг.

Доехав до вершины холма, Кин привстал в стременах и посмотрел на северо-запад. Там, вдалеке, по равнине стелились клубы дыма.

- Сколько еще, Джон?

- Здесь мы опережаем график - осталось всего два дня.

Эндрю одобрительно кивнул. Он побывал там вчера и убедился, что Джон сотворил небольшое чудо. Цепь поездов, растянувшаяся на четыре мили, дюйм за дюймом продвигалась вперед по Аппиевой дороге. Загруженные доверху поезда везли около шестидесяти миль рельсов и еще тысячи шпал. После того как проезжал последний вагон, железнодорожники выкапывали рельсы, тащили их на себе четыре мили и снова укладывали перед колесами первого локомотива. Фергюсон быстро сообразил, что таким образом почти восемь миль шпал и рельсов будут вручную переноситься до самого Рима и, следовательно, на поездах освободится дополнительное место для припасов и машин из Испании, которые будут необходимы при установке паровозных двигателей на корабли.

Десять с лишним тысяч человек были заняты только этой работой, а для того, чтобы снабжать их едой и водой, нужна была еще тысяча, и пришлось реквизировать почти все повозки, имевшиеся в Риме.

- Спустимся к верфям, - предложил Эндрю Марку и, развернув коня, поскакал обратно в город.

Миновав разбитые ворота, Эндрю со спутниками угодили в настоящий людской водоворот. Улицы были запружены воловьими повозками, нагруженными едой для железнодорожников. С трудом добравшись до форума, Эндрю не удержался от того, чтобы вновь бросить взгляд на покрытые гарью развалины консульского дворца. Три креста все еще не убрали, и от распятых мерков исходила такая вонь, что ему пришлось зажать нос платком.

"Запах битвы, старый знакомый",- мрачно подумал он. Этот запах неделями висел над Суздалем, а еще были окопы у Питерсберга и около госпиталя в Геттисберге. Этот запах ему никогда не удастся выветрить из своей жизни. Он будет преследовать его от одной войны до другой.

По телу Эндрю пробежал озноб. Может, и он когда-нибудь будет висеть на кресте перед меркской юртой, как военный трофей, или они, торжествуя, пожрут его плоть и сделают чашу из его черепа, радуясь смерти ненавистного янки?

Однако Эндрю понимал, что это решение Марка было оправданным. Каждый, кто проходил через форум, понимал, зачем их заставляют трудиться день и ночь, изменяя жизнь коренным образом.

Проехав мимо здания сената, они направились к верфям, находившимся внизу. На реке было оживленно. Вниз по течению медленно плыл плот, доверху груженный свежей древесиной. На обоих берегах были отгорожены места для восьмидесяти кораблей. Корабелы работали не покладая рук.

В центре верфей находилась сложенная из бревен вышка пятнадцати футов в высоту. Эндрю глубоко вздохнул и начал неловко карабкаться вверх по лестнице. На площадке его ожидали помощники Майны, вытянувшиеся в струнку при появлении начальства. Эндрю ответил им добродушной улыбкой.

Он был рад наконец-то оказаться под навесом, защищавшем его от палящего солнца. Подойдя к длинному столу, стоявшему на краю площадки, Эндрю склонился над чертежами.

Через несколько секунд к нему присоединились Майна, Марк и Эмил.

- У нас тут были кое-какие проблемы, но все-таки удалось наладить конвейерный метод,- сообщил им Фергюсон.

- И на какой мы стадии?

- Все кили уже готовы, высота шпангоута составляет двадцать футов, дерево для пристройки еще четырех футов только что доставили по реке. - Фергюсон указал на плот, который уже облепила толпа рабочих. Все ребра были одинаковой длины, грузчики складывали их на берегу, чтобы потом перетащить к стапелям. Фергюсон с гордостью расправил плечи: - Отличная система! Я думал отрядить на каждое судно по паре сотен рабочих, чтобы они строили корабль по чертежам, но Джону пришла в голову потрясающая идея.

- Какая? - полюбопытствовал Эндрю.

- Сэр, пока вы проводили инспекцию на железной дороге, мы тут с Чаком поспорили, и я выиграл.

- Всегда готов признать свою неправоту, - перебил его Чак, - тем более что мне приходится это делать не чаще чем раз или два в году.

- Я тут размышлял, как бы получше организовать работу, - продолжил Джон, не обращая внимания на своего помощника и закадычного приятеля, - и вот что я надумал. После того как мы разобрали эту карфагенскую посудину, я решил кое-что изменить в чертежах. Нашему кораблю незачем быть крутобоким. Это будет судно с прямыми бортами, в сущности коробка, с треугольной носовой частью и плоской кормой. Таким образом, средняя часть шпангоута будет одинаковой для всех кораблей, то есть все ребра, кроме трех первых и одного последнего, будут идентичными. То же самое относится и к обшивке!

- Гениально! - восхитился Эндрю.

- Это значительно упрощает процесс. Но этого мне показалось мало. Если все суда строятся одинаково, то почему бы не стандартизировать работу? Мы строим их конвейерным методом. Вместо того чтобы иметь восемьдесят бригад, строящих восемьдесят судов, я на каждые восемь кораблей назначил по десять судостроительных команд, каждая из которых занимается своим делом. Когда с плотов доставляют какие-то части шпангоута или обшивки, бригада устанавливает их на первом корабле, потом делают ту же работу на втором и так далее. Вслед за ними идет инспектор, который проверяет качество работы, за инспектором следуют ремонтники, которые исправляют брак, потом идут конопатчики и смолильщики, а за ними еще один инспектор. - Все это отлично функционирует, - снова перебил Джона Чак. - Проблема в том, что мы работаем быстрее, чем лесопилки. Слава Богу, что у нас уже есть обработанная древесина, припасенная для шпал и мостов, а то бы мы просто не знали, что делать.

- А канонерки?

- Тут все сложнее, - вздохнул Чак, доставая из-под стола объемистую кипу чертежей. - Все эти большие суда для перевозки зерна совершенно разные, поэтому с каждым приходится возиться отдельно. Буллфинч сказал мне, что у самого большого водоизмещение семьсот тонн, а у самого маленького - двести пятьдесят. Все остальные мы разобрали на доски. Палубы уменьшены и укреплены. Мы разбираем кормовые части и устанавливаем гребные винты или колеса.

- Успеете в срок? - спросил Эндрю. Чак перевел взгляд на Джона.

- В этом уравнении слишком много неизвестных, - ровным голосом произнес Майна.

- Что насчет пушек?

- Тут тоже все непросто, - объяснил Джон. - Сейчас мы делаем формы и даем им высохнуть. Если они будут хоть немного влажными, когда мы начнем заливку, то все это взлетит на воздух. Эндрю, отлить пушку, стреляющую семидесятипятифунтовыми ядрами, это совсем не то же самое, что сварганить четырехфунтовку.

- Кромвелю это удалось.

- Кромвель потратил на это больше года. Он наверняка совершал ошибки, у него взрывались формы - но ему некуда было спешить, а у нас нет времени. Хорошо, что мы делаем карронады - залить в форму две тонны металла гораздо легче, чем десять тонн. Некоторые пушки будут бронзовыми. Мы собрали всю бронзу в городе, какая была. Чем меньше температура плавления, тем проще работать, поэтому мы сделали еще пару плавильных печей для обработки бронзы.

- Как обстоят дела со снарядами и порохом?

- Со снарядами меньше всего проблем. Я сделал несколько форм для круглых ядер, и там производство уже идет полным ходом. Мне хотелось наладить выпуск разрывных снарядов, как у Тобиаса, но на это не хватает ни времени, ни оборудования. Зато я придумал кое-что такое, чего у него нет. Это несколько рискованная затея, но, по-моему, дело стоит того. Я сконструировал формы для цилиндрических снарядов из стали.

- И в чем их преимущество перед сферическими?

- О'Дональду они понравятся. Сталь намного прочнее, и это очень важно. Когда наше круглое чугунное ядрышко врезается в броню, оно может пробить ее, а может и отскочить, может даже разлететься вдребезги. С цилиндрическими снарядами все иначе. Они похожи на ружейные патроны, только цельные и из стали. Весят почти сотню фунтов. Однако есть риск, что наши пушки не выдержат такой нагрузки и разорвутся. Поэтому я хочу попробовать вот что. Когда у нас будут рельсы и инструменты из Испании, мы раскалим докрасна несколько рельсов и сделаем из них листовое железо. После отливки пушек мы обернем эти листы вокруг казенника. Когда все остынет, листы сожмутся и плотно обхватят пушку, придав ей дополнительную прочность. У нас тут немало металлургов, которые знают, как обращаться с железом.

- Как в винтовке Пэррота, - вставил Винсент.

- Точно.

- Но мы этого не планировали, - с беспокойством заметил Эндрю.

- Сэр, мысли появляются в процессе работы. Мы проведем испытания пушки. Если она взорвется, одной пушкой станет меньше. Если нет, у нас появится тайное оружие.

- Делаем все, что можем, - тихо заключил Эндрю. Отойдя от стола с чертежами, он бросил взгляд на запад.

Все это было так сложно и непонятно, и Эндрю никак не мог с этим смириться. Боевые действия на суше-в этом он разбирался прекрасно еще до того, как попал сюда. Два с половиной года обучения в кровавой школе Гражданской войны не прошли для него даром. Но в этой игре у Кромвеля были все преимущества. Он знал корабли, находящиеся под его началом, знал, как управлять ими и как сражаться. У Эндрю были всего лишь юный лейтенант и римский флот, который еще несколько столетий назад карфагеняне вытеснили из Внутреннего моря. И Кромвелю были известны все составные части этой головоломки. Эндрю надеялся только на то, что его собственный флот окажется полной неожиданностью для Тобиаса. Надо было во что бы то ни стало продолжать убеждать Кромвеля в том, что он планирует вернуться в Суздаль по железной дороге и не помышляет о морской операции.

Поезд тряхнуло, и Тим Киндред вскочил на ноги. Секунду спустя послышался пронзительный свист вырывающегося пара, и что-то громыхнуло. Окна вагона разлетелись вдребезги, засыпав коридор осколками

Вагон оказался в облаке пара. Вдруг прозвучал одиночный выстрел, затем последовал залп.

Тим бросил взгляд на дрожащего от испуга капрала, стоявшего рядом с ним:

- Вылезай, парень, тебя там ждут. Перепуганный капрал не тронулся с места, и Тиму пришлось силой выталкивать его из вагона.

- Давай шевелись!

- Они стреляют!

- Да что ты говоришь? А я и не заметил!

Их обдало горячим паром, и Тим решил, что это верный признак того, что дело будет жарким.

- Давай, парень, не дрейфь и займись делом. Киндред выскочил из облака пара на солнечный свет и быстро огляделся. Паровоз был взорван, и из него все еще вырывалась струя пара, обволакивавшая поезд.

- У них там пушка, сэр! - крикнул ему пробегающий мимо солдат, указывая вверх на холмы.

Позади ухнуло орудие, стоявшее в бронированном вагоне, и у Тима заложило уши. Ярдах в двухстах от него, на невысоком холме, он заметил какое-то шевеление.

Одинокий всадник пришпоривал коня, спеша убраться оттуда. Нападавшие ответили на выстрел бронепоезда, и мгновение спустя вражеское ядро с грохотом врезалось в вагон, только что оставленный Тимом.

С холмов последовал еще один залп, и пули зацокали по стенкам бронированного вагона. Капрал трусливо присел на корточки.

- Парень, стой прямо и не шевелись, а не то я тебя сам пристрелю!

Капрал испуганно посмотрел на Тима и выпрямился, встав по стойке "смирно".

- Вот так хорошо. Теперь просто стой здесь. Эй, ребята, стрелковой цепью вперед!

Солдаты начали выпрыгивать из вагонов и отстреливаться. Прозвучал сигнал горна, и дюжина кавалеристов, успевших вывести из поезда своих лошадей, начали взбираться на холм, пытаясь обойти врага с фланга.

Киндред внимательно наблюдал за действиями неприятеля. Стрелять они уже перестали. Подняв к глазам полевой бинокль, он с изумлением увидел солдата, смотрящего прямо на него в подзорную трубу.

- Не двигайся, - прошептал Тим.

Солдат повернулся и быстро исчез из виду.

Стрелковая цепь бегом устремилась вперед, поднимаясь вверх по склону. Ему следовало бы подогнать их, но он надеялся, что обойдется без этого.

Когда его люди достигли вершины, он увидел цепь из тридцати с лишним всадников, исчезавших за гребнем другого холма.

- Дайте сигнал, чтобы они возвращались! - скомандовал Киндред.

С трудом ловя ртом воздух, он прошел в голову состава и остановился перед догорающим локомотивом. В кабине машиниста лежали два разорванных на куски тела. Секунду он смотрел на них, благодаря небо за то, что их смерть была мгновенной. Все же лучше, чем насмерть обвариться паром.

Один из солдат подбежал к нему, отсалютовал и, тяжело дыша, доложил:- У них там была пушка, стреляющая четырехфунтовыми ядрами, сэр. Прямое попадание в паровоз, и он взорвался.

Киндред согласно кивнул, смотря на рельсы. Ручная дрезина, которая ехала в паре сотен ярдов впереди состава, чтобы заранее оповещать о разрывах на железнодорожном полотне и других препятствиях, не пострадала. Только сейчас, после окончания стрельбы, из-под нее опасливо вылезали четверо солдат, управлявших ею.

- Начинайте работу, - просипел Киндред, обращаясь к своим помощникам. Его голос был едва слышен. - Оттащить локомотив с дороги. Состав будет толкать паровоз, прицепленный позади. Оставить здесь еще сотню человек, и пусть они начинают возводить земляной форт, как обычно.

Отойдя в сторону от железной дороги, он посмотрел в хвост состава. Теперь осталось только четыре паровоза. Первое повреждение линии было примерно за сто миль отсюда, и тогда поезд сошел с рельсов. Им пришлось потратить пять дней, чтобы добраться до этого места, а мост на западе еще в сорока милях отсюда. Причины остановок были разные. Это мог быть незакрепленный башмак, или вынутый штырь, которым соединяют рельсы, или даже отсутствие целого рельса, спрятанного в высокой траве.

Ему пришлось оставить для охраны полотна почти пять тысяч человек, в основном перепуганных римлян. В каждом отряде было сто человек, двадцать из них - проверенные суздальские ветераны. И все же их было слишком мало, только пятьдесят человек на милю, так что каждую ночь что-нибудь происходило. Например, постоянно перерезалась телеграфная линия, тянувшаяся из Рима.

Тим был поражен до глубины души. Триста, ну максимум четыреста человек были полновластными хозяевами на железной дороге, действуя эффективнее, чем вдесятеро превосходящие их силы противника.

Направив свой бинокль на запад, он разглядел едва различимое пятнышко - поезд, взорванный в тридцати милях от моста на этой стороне Кеннебека. Именно тогда началось уничтожение железной дороги.

Может быть, к концу дня они доберутся до него, и ему удастся заняться восстановлением полотна. Для Эндрю эта операция была всего лишь отвлекающим маневром, но Тим воспринимал это иначе. Партизанская война доводила его до белого каления, и он с нетерпением ждал того момента, когда те, кто ее затеял, будут схвачены и повешены на ближайшем телеграфном столбе.

- Прошу прощения, сэр.

Киндред очнулся от своих размышлений и заметил капрала, замершего по стойке "смирно".

- Мне продолжать так стоять?

- Возвращайся в вагон, парень. Можешь снять этот мундир и освободить на время руку.

Наблюдая за тем, как солдат ростом в шесть с половиной футов залезает обратно в изрешеченный пулями вагон, Киндред не смог удержаться от смеха. Это идея принадлежала ему самому. Найти солдата такого же роста, как Эндрю, оказалось не так просто. Бедному Суздальцу приходилось тяжко. Его левая рука была спрятана внутри офицерского мундира, и он целыми днями ожидал партизанского налета, чтобы вылезти наружу, где его все могли увидеть и застрелить.

Киндред бросил последний взгляд на вершину холма. Им овладел сильный кашель, заставивший его согнуться пополам. Легким не хватало воздуха. "Проклятая астма, она еще сведет меня в могилу", - подумал Тим. С его головы свалилась шляпа, и, подняв ее, он заметил в тулье дырку от пули.

Тим снова надел шляпу и улыбнулся.

Может, ему еще повезет. Один меткий выстрел - и астмы как не бывало.

Джубади холодно посмотрел на Музту, кар-карта тугар, который только что вошел в его юрту.

- Я думал, ты на римской границе, - мрачно произнес он, явно не собираясь следовать обычным правилам гостеприимства.- Как видишь, я здесь, - улыбнулся в ответ Музта, - и все еще под защитой твоей клятвы на крови, если помнишь.

- Можешь не напоминать мне мои слова и клятвы, тугарин, - взорвался Джубади, - это я должен напомнить тебе твои!

Музта негромко рассмеялся, подошел к балдахину, под которым восседал Джубади, и пристроился рядом с мерком.

- Ну так напомни, - предложил он.

- Ты должен был с одним уменом укрыться в холмах на берегу Внутреннего моря и там ждать приказа Хулагара, чтобы в нужный момент напасть на Рим. И вместо этого ты здесь! Хулагар не нашел ни тебя, ни твоих воинов. - Джубади вскочил на ноги. - Он не нашел никого!

Музта кивнул и потянулся к блюду с мясом.

- Это правда, - согласился он, отправляя в рот жирный кусок.

- Ты понимаешь, что теперь армия янки вошла в Рим? Их там ничто не задержит, все мои силы брошены на Русь.

- А ты обещал мне пушки, обещал тысячу ружей, обещал пищу, - возразил Музта. - Кто будет кормить мой народ, когда я с десятью тысячами воинов уйду в поход?

- Твоя пища ждала тебя в Риме - пища, которую ты должен был забрать, когда был там раньше.

Музта невесело рассмеялся:

- Ты еще не воевал с ними по-настоящему. А я воевал, и я их знаю. Раньше мы могли убивать скот сотнями тысяч каждый год, и никому из орды не грозила опасность. С тех пор цена еды возросла, кар-карт Джубади. Ты не сказал мне, что в Риме будет армия янки, ты заставил меня поверить, что они будут на Руси и ты будешь сражаться с ними, а я захвачу Рим после их поражения. Так что я задумался. Вот передо мной враг, который, должен признать, побил меня, когда я имел вшестеро больше воинов. И мне снова на него нападать?

Что же из этого вышло бы? Падут мои последние воины, а меркская орда захватит Русь и будет обжираться мясом, пока оно не полезет у них изо рта, в то время как тела тугар будут гнить непогребенными. К тому же тебе достанутся все секреты янки, все их мастерские, где они делают машины и оружие.

- Планы изменились,- спокойно ответил Джубади.- Янки действовали не так, как мы ожидали. Я думал, что мы возьмем Рим и наша армия отрежет им все пути, а ты сможешь захватить их земли на востоке.

Музта расхохотался так сильно, что у него потекли слезы из глаз.

- А какой бы в этом был смысл? Если бы мы захватили столицу, провинции не представляли бы для нас угрозы. Нет, Джубади, мне был ясен твой план, ты хотел погубить мой народ.

- Зачем же ты вернулся, если отказался сделать то, что я просил?

Музта примиряюще поднял вверх ладонь и улыбнулся:

- Потому что мы все еще нужны друг другу, Джубади. Мне нужно оружие янки, а тебе мои воины. Скажи мне, это правда, что ты потерял пол-умена в битве с бантагами?

Джубади молча кивнул в ответ.

- Ты в курсе, что через шестьдесят дней они будут на берегу Внутреннего моря?

- Да.

- Они пересекут море раньше тебя и повернут на север. Заставят тебя идти через перевалы в горах, где ты не сможешь передвигаться быстро. И что ты будешь делать?

- Тебя это не касается! Или ты их шпион?

- Тебе незачем скрывать от меня свои планы, все ц так ясно. Ты воспользуешься этими кораблями из железа и отгонишь бантагов на юг, убивая их из пушек, которые собираешься захватить у янки.

Джубади ничего не ответил. Его ястребиные глаза на отрывались от Музты, который наклонился к блюду с едой и взял еще один кусок мяса.- Если бантаги уничтожат тебя, они на этом не остановятся и начнут охоту за мной, - продолжил Тугарин.- Вот почему мы нужны друг другу. Теперь слушай внимательно, Джубади. Прежде чем я приведу к тебе на помощь своих воинов, мне нужны будут ружья и пушки, а также этот порошок, без которого они не стреляют. И еще я хочу получить право собрать дань с Карфагена, когда для этого придет время - Тогда я соглашусь напасть на Рим после того, как янки повернут на запад. Тот фокус, который ты хотел со мной провернуть, был неплох, но неужели ты и вправду думал, что я на это куплюсь?

Музта вновь начал смеяться, и мерк, не удержавшись, к нему присоединился.

- Ты получишь оружие, кар-карт Музта.

"Когда я разобью янки, ты больше не будешь мне нужен,- подумал Джубади, продолжая улыбаться.- Настанет час, и я убью тебя".

- Договорились, - произнес Музта. - Кстати, - будто ненароком поинтересовался тугарин,- когда твои умены двинутся на Русь?

- Через десять дней. Но только один умен.

- Это слишком поздно.

- Все из-за бантагов. Нам пришлось потратить больше времени на преодоление самых западных перевалов, чем я планировал. Сейчас мои войска отходят на восток. Вушка стоит на берегу моря, и, когда туда доберутся остальные умены, он отправится на север. Через двадцать дней мы достигнем Руси.

- Значит, тебе достанется город, а мне ничего?

- Мы поделим добычу, кар-карт Музта.

- Ну конечно же, - улыбнулся тугарин. Посчитав беседу законченной, Музта встал и вышел из юрты.

"Так он не знает, - усмехнулся тугарин про себя. - Удивительно все-таки, с какой легкостью мы предаем друг друга, ибо Джубади, несомненно, так же обманывает меня, как и я его". Скот, который раньше был одним из правителей Рима, попал в руки к разведчикам Музты, патрулировавшим южную границу, и рассказал, что янки снова делают машины, на этот раз железные корабли, чтобы сражаться с флотом Кромвеля.

"Мы будем лгать друг другу и играть в свои игры, но, когда все закончится, тугары не исчезнут с лица земли".

Не обращая внимания на стражников Вушки, отдавших ему честь, Музта вскочил в седло и исчез в ночной тьме.

- Часовые врага не спят,- сообщил Гамилькар поднявшемуся из трюма Тобиасу.

- Сегодня подходящая ночь для нашего дела, - тихо ответил Кромвель, натягивая зюйдвестку, чтобы защититься от проливного дождя.

На каком-то корабле к северу от них громыхнули орудия, и несколько секунд спустя в городе разорвался снаряд. Методичная бомбардировка приносила свои плоды: стены были изрядно порушены, горожане напуганы. Юго-западный бастион был уже оставлен защитниками Суздаля, там оставалась жалкая горстка солдат, которые изредка отвечали мушкетными выстрелами на пятидесятифунтовые снаряды карфагенян.

Сухопутная операция тоже проходила по его сценарию. Он понимал, что ему не хватит людей, чтобы штурмом взять город и фабрики. Это была битва умов, и пока что все шло как и было задумано.

Когда люди сражались с Тугарами, у них был только один выбор: победа или смерть. Но когда люди воюют против людей, возможно множество вариантов.

До стен города было менее семидесяти пяти ярдов, ему даже было слышно, как чихает дозорный на посту. Мгновение спустя раздался сдавленный крик, и выпущенная кем-то из города ракета озарила реку ярким светом. - Пора! - воскликнул Гамилькар.

Вода вокруг "Оганкита" забурлила, когда три скрывавшиеся позади броненосца галеры полным ходом направились к берегу.

На берегу щелкнул курок мушкета, но выстрела не последовало. Еще несколько безвредных щелчков, и все затихло. - Их порох подмочен! - расхохотался Тобиас.

Стена огласилась тревожными криками.

- Огонь!

Палуба "Оганкита" содрогнулась у него под ногами. Вверх взметнулись пять снарядов, пролетели над головами его людей и упали на город. Броненосцы открыли беспорядочную пальбу по Суздалю. В свете вспышек он видел, что его галеры достигли пристаней, карфагеняне высаживаются на берег и бегут к разрушенной стене. Бастион был уже захвачен, колонна в тысячу человек ворвалась туда сквозь ворота, которые были раскрыты настежь.

Торжествующе улыбаясь, Тобиас повернулся к Гамилькару:

- Я же говорил, что Михаил расчистит нам путь. Мы уже в городе!

- Хорошая работа, Тобиас.

К своему удивлению, Тобиас услышал голос Вуки. Что-то произошло с этим ублюдком, подумал он. Едва различимый в темноте, рядом с Вукой стоял Тамука, но Тобиас не обратил на него внимания.

Глава 13

Паровоз еле полз вперед, рельсы скрипели под его непомерной тяжестью. Фергюсон затормозил, и из трубы со свистом вырвалась струя пара.

Чак высунулся из кабины:

- Расцепляй!

Тормозной кондуктор соскочил с тендера и вытащил палец, крепивший двадцативагонный состав к локомотиву. Бросив взгляд вперед, стрелочник дал отмашку, что путь свободен. Опустив рукоятку на деление вниз, Чак начал загонять паровоз на боковую ветку. Прямо на путях высился массивный помост, сделанный из необработанных бревен. Локомотив взобрался вверх на эстакаду и затормозил; деревянный помост задрожал, но выдержал. Сбоку от путей стоял сигнальщик, который жестами показывал, что Чаку нужно подать паровоз еще немного вперед. Наконец сигнальщик скрестил руки у себя над головой - это был знак, что надо остановиться.