Чтение 23–й страницы книги ~Додж по имени Аризона~

- Зачьем?

- Затем, - говорю. - Чем я, по-твоему, его выманивать должен? Кис-кис-кис звать?

Немец пару секунд подумал, кивнул, расстегнул кобуру и пистолет мне протянул.

Я взял, взглянул - "вальтер-П38", неплохая, в общем, машинка, знакомая, хотя с "парабеллумом" по кучности и рядом не валялась, глянул на указатель - патрон в стволе был - и за ремень сунул.

- Ну, что, - говорю, - пошли, с богом.

- Ja, - согласился немец. - Без помощи господа мы не обойтись.

Пошли. Подошел я к этому окошку метров на сорок, попытался заглянуть - нет, ни черта не видно. И потом, сорок метров для "вальтера", да еще и незнакомого, это, пожалуй, многовато. Вот двадцать пять - в самый раз.

Глянул, где немец - тот уже позицию напротив двери занял, - подошел еще на десяток метров поближе, и тут снова рык этот леденящий услышал. Низкий такой рык, клокочущий, дико неприятный на слух. У меня опять мурашки по загривку забегали.

Ладно. Встал боком, прицелился - то, что надо - и спокойно так, нормальным голосом позвал:

- Ау. Есть кто в теремке живой?

Рык прекратился, и в глубине комнаты черная туша распрямилась. А наверху у туши - глаза-фонарики желтым полыхают.

Вот по этим фонарикам я и выстрелил.

Три раза успел на спуск нажать, а затем такой рев раздался, что я чуть "вальтер" не выронил. Уж не знаю, как у домика стены устояли. Ноги от этого рева в студень превратились и к земле приросли. Черт!

Чудовище вперед ринулось. Только через окно оно вылезать не стало - оно просто через него прошло. Было окно - стала дверь широкая.

У меня от этого зрелища к ногам сразу вся прыть вернулась. И еще столько же добавилось. Подпрыгнул я в воздух и бросился наутек даже раньше, чем приземлился.

На бегу оглядываюсь, а тварь за мной ломится, словно паровоз на полном ходу. Так же прожектором сияет - одним, левый моргальник я ей все-таки выставил - и так же неотвратимо настигает. Черт!

Еле-еле успел в дверь влететь. Захлопнул, хотя, думаю, что ему дверь, если оно сквозь стены, как сквозь бумагу папиросную, ходит, рванулся вперед, гляжу - посреди комнаты бутылки выставлены. Ну, спасибо тебе, фриц, догадался выставить, а то, пока бы я в том углу копошился - тут-то и настал бы нам обоим полный и окончательный аминь. И голубой туман.

Схватил бутылки, слышу - дверь за спиной отлетела, развернулся и как заору:

- Получи, зараза! - И швырнул обе бутылки, одну задругой, словно гранаты под "тигра".

Одну бутылку тварь в воздухе когтищами разнесла, но большая часть содержимого все равно на нее попала. А вторая вообще отлично попала - об грудь разбилась. Тварь даже замерла на миг - ну, еще бы, так по дыхалке получить.

- Абзейт! В сторону, русский!

Я вбок метнулся, на колени упал, и тут над моей головой ракета пролетела.

Черт! Она ж сигнальная! То есть осветительная! Я ж ослепну к чертям свинячим от такого фейерверка!

Все же кое-что разглядел.

Ракета угодила твари точно в грудь, аккурат в то же место, что и вторая бутылка. И зажгла. Уж не знаю, чего там в этих бутылках было, но полыхнуло - будь здоров!

Тварь взвыла и попыталась ракету лапой прихлопнуть. И прихлопнула. А то, из чего ракета состояла, по ней же и размазалось.

По-моему, в ракеты эти фосфор намешивают. Или магний?

Я к порогу третьей комнаты перекатился, попытался на ноги вскочить, поскользнулся на кишках каких-то, углядел рядом автомат, схватил - черт, все в кровище! - развернулся и...

- Nein.

Штурмхауптфюрер тоже автомат схватил. Только автоматы нам уже без надобности были. Тварь нас уже не видела, не слышала, а и вообще она занята сильно была - подыхала. Пару раз подергалась и затихла.

Я автомат опустил и огляделся.

Ну и ну. Весь пол кусками, даже не кусками, ошметками какими-то усеян. Словно осколочный разорвался. И везде - на полу, на стенах, даже на потолке - кровь. А в воздухе дым висит ядовитый и мясом паленым воняет.

- Ыгх.

Хаупта прямо на пол вырвало. Я малость покрепче оказался - прошел кое-как через пролом на месте окна, который чудище проделало, и только снаружи от завтрака избавился. А заодно от вчерашнего ужина и обеда.

Черт! Мало того, что чуть кишки наизнанку не вывернул, так еще и голова на осколки раскалывается. Не иначе, фосфорным дымом потравился.

Хаупт, похоже, тоже проблевался. Выполз наружу, лицом под местную травку камуфлируется - точь-в-точь такой же серо-зеленый оттенок. Но "шмайссер" на ремне за собой волочет.

Пару минут молча посидели. Я на всякий случай еще прислушивался - черт, думаю, этого колдуна знает, что у него в загашнике было. Вдруг эту заразу огонь не берет или, еще хуже, из нее опять чего-нибудь новое вылупляется, похлеще предыдущей. Но вроде тихо, только огонь потрескивает.

Наконец хаупт тоже оклемался маленько.

- Ну, - бормочет, - чито теперь делать с тобой будем, русский?

- Неправильно ты, - говорю, - вопрос формулируешь Что с тобой, фриц, делать будем?

И автомат к себе подтаскиваю.

Гляжу - а он тоже за автомат схватился. Я на боевой взвод - и он на боевой взвод. И глядим друг на друга поверх стволов.

- А ну, - говорю, - хенде хох, фриц.

- Сначала ты, русский.

Черт! Хорошенький выходит расклад!

На таком расстоянии очередь - верная смерть. Но не сразу. Тот, другой, тоже на спуск нажать успеет.

Интересно, думаю, так и будем тут сидеть?

И тут немец пропал. Только что сидел и вдруг, ни с того ни с сего, взял да и растаял в воздухе. Растворился, как сахаринка в кипятке.

Черт! И автомат пропал!

Куда ж это он, думаю, деться мог? Неужто назад? Эх, надо было мне все-таки его располовинить. Нашим бы на одного СС работы меньше.

Ладно. Счет два-один в нашу пользу - жить можно.

Часть II

ГЕРОЙСКИ ПАВШИЙ

Глава 14

Денек этот приятный выдался. Солнечный. А то я уже начал было думать, что солнце здесь только по самым главным церковным праздникам бывает, а в остальные дни - по карточкам. Полчаса на рыло, получи и распишись. Понятно, конечно, что граница и все такое, но тоскливо от этого ничуть не меньше.

Я как раз пристроился трофейному "шмайссеру" техобслуживание производить. Постелил кусок брезента, разобрал и начал каждую детальку вдумчиво и обстоятельно изучать. Раз уж, думаю, мне с ним воевать, то и знать свое оружие я должен, как говорится, от и до. В том числе - каких пакостей от него ожидать.

Ну, пока что пакостей особенных не предвиделось. Автомат сравнительно новый, всего полгода как выпущен, да и содержал его покойный эсман в порядке. Жаль только, с патронами напряженка, всего три магазина, из них один наполовину пустой - пришлось с рыжей поделиться. "Вальтер"-то хаупта я ей отдал.

Даже обидно немного. С одной стороны - полный ящик патронов, но вот только вставлять эти патроны можно исключительно в тэтэшник. А с другой... Тем более что из "шмайса" одиночными не очень-то постреляешь, а очередями в бою начнешь полосовать, так и к "ППШ" диски один за другим пролетают - только успевай менять.

Ладно. В конце-то концов, думаю, оборону держать - трофимовский "максим" имеется и "березины" с "пешки" - к ним, правда, тоже патронов не горы. А "шмайссер" мы побережем для настоящего дела - небось не залежится.

И - как в воду глядел.

Слышу - по мосту кто-то пронесся на полном скаку. Я даже от автомата отвлекся - интересно стало. Наша-то замковая кавалерия в стойлах овес хрумкает, только Аулей опять с утра куда-то подался, и потом, несется этот товарищ, словно призрак дважды покойного Охламона увидал.

Не иначе, думаю, связной от командования. Кто еще так гнать будет? А связники всегда как намыленные носятся, даже если в сумке всех приказов - от корпусного интендантства: "Срочно, в трехдневный срок, произвести инвентаризацию подштанников и телогреек во вверенном..." и так далее. Ей-богу, не сочиняю, был такой приказ.

Влетел этот курьер на двор - лошадь взмыленная, пена с нее клочьями летит, - соскочил, поводья, не глядя, какому-то гаврику бросил и бегом ко входу в башню. А я гляжу: вроде одет-то он по местной моде - плащ, кафтан и прочие ботфорты, да вот только на голове у этого фельдъегеря берет набекрень, а на груди чего-то угловатое и железное болтается, со стволом, что характерно, и рукояткой - ну очень на автомат похоже, правда, незнакомой системы. Но то, что автомат, а не скребок для подковы, - руку на отрез даю.

Я аж подскочил.

- Эй, - кричу, - мусью! А не парле ли вы дю Франсе?

Курьер тоже подскочил - у него это еще лучше получилось, - приземлился и головой завращал.

- Que... Где меня звать?

- Здесь тебя звать.

Тут он наконец меня увидел - и снова подпрыгнул.

- О, боги... mais c'est impossible!... Ты есть советский, русский?

- Был, есть и буду есть, - киваю. - А ты - vive la France?

- Oui, la France un... - и затарахтел секунд на сорок.

- Стоп, стоп, стоп, - машу. - Крути назад, мусье. Все мои французские слова ты уже слышал.

- О, pardon moi... Я хотел говорить, что я сильно рад человека из одного с мой мир, храбрый солдат союзный армии. Очень, очень сильно рад. Ах, да, позвольте представиться: Жиль де Ланн, я здесь курьер, имею важное письмо к барону Аулею, но, сразу как отдам мой друг, я бы хотел...

- Эге. А барона, - говорю, - нет. Еще с утра уехал.

- Как?!

- Да вот так. Сел на коня и ускакал.

На француза словно ведро воды плеснули. Увял, съежился, бедняга, весь какой-то поблекший стал.

- Но как мне быть? - бормочет. - У меня приказ... Срочно, в собственные руки... Я спешил...

- А священник наш не подойдет? - спрашиваю. - Отец Иллирий. Он при Аулее вроде замполита. Тоже штабной офицер. Как бы.

- Нет, письмо может вскрыть один сам барон. Боги, как же мне быть... Мне был сказано - быстро, как только можно.

- Ну, раз как только можно, - говорю, - тогда айн момент обожди. Автомат только соберу - и пойдем.

- Куда?

- К Иллирию, куда же еще.

Должен, думаю, быть у них какой-то сигнал для таких случаев. Не поверю, чтобы Аулей из замка мог уехать, о чем-нибудь этаком не позаботившись. А если есть тут три зеленых свистка вверх, то Иллирий о них наверняка знает.

Собрал быстро "шмайссер" - француз от нетерпения вокруг уже тарантеллу пляшет - закинул на плечо; собрался было идти и вдруг "Трех мушкетеров" вспомнил.

- Слушай, - говорю. - Как ты там сказал тебя звать? Жиль де Ланн?

- Да.

- Так ты что, из дворян будешь?

- Что? Ах да, я дворянин, только... как по-русски... небольшой, всего лишь шевалье.

- Как д'Артаньян, что ли?

- О да, как д'Артаньян! А ты читал Дюма?

- Ну, еще бы, - говорю. - В детстве под подушкой держал.

Правда, когда я первый раз прочел, мне из всей их компании больше всего Атос понравился. Хоть и граф. Ну а когда второй раз начал читать, там уже другие выводы пошли. Идеологически грамотные.

Ладно.

Вломились мы с этим мушкетером к попу - он, по-моему, как раз над картами, только не топографическими, а игральными, засыпать собирался - растолковали, чего нам от него требуется. Точнее, я растолковывал, а Жиль меня перебивал. Но кое-как объяснились.

Иллирий нас выслушал и удивленно так спрашивает:

- И для чего же вы пришли ко мне?

Вот те раз!

- А к кому же? - спрашиваю. - Не к Каре же.

Поп на меня посмотрел, ничего не сказал, вылез из-за стола, подошел к двери, распахнул и как заорет:

- На башне! Сигналь господину барону: "Срочно в замок!"

Я в окошко глянул - на башне полыхнуло и вверх здоровенная красная ракета ушла.

Повернулся, посмотрел на француза... Ну и он на меня.

- А что я, - говорю. - Ну, не знал. Бывает.

- Аулей, я думаю, скоро появится, - говорит поп. - А пока...

- Понял, - киваю, - не дурак, - и француза за плечо тяну. - Ком, - говорю, - мусье Жиль. Пройдемте-ка.

- Куда?

- Как куда? - удивляюсь. - В столовку для личного состава. Будем тебя на убой откармливать.

Повара замковые со времен Кариного кухонного наряда меня очень сильно зауважали. И то сказать - статус мой для самого загадка, а уж для них и подавно. Плюс к тому - подвигов за мной уже накопилось на три наградные, сами считайте: "языка" приволок, да непростого - верная медаль, дракона сбил - это, правда, пополам с рыжей. Ну и, главное, черного колдуна завалил - тоже, правда, не в одиночку, но это уже местных не касается, с кем я там шашни разводил, важно, что Иллирий сей факт подтвердил - пришибли и именно того, кого надо было, - а это уже и на орден тянет.

Кстати, думаю, а в самом деле интересно - есть у местных какие такие наградные знаки? По идее, должны быть. Но, с другой стороны, кто его знает, как у этих феодалов мозги повернуты, что они за награду посчитают? Хорошо, если просто на шею блюдце повесят - ходи, мол, красуйся, или к ручке королевской приложиться допустят, как у того же Дюма. А вот если железяку какую на бок прицепят и в приказном порядке таскать заставят?

А еще, помнится, был такой орден - Подвязки, - тут уж и вовсе сраму не оберешься.

Ладно, думаю, в случае чего... И вообще, размечтался ты, старший сержант. Подумаешь, колдуна шлепнул. Тут этих колдунов черных, похоже, как комаров. Нерезаных.

- Не будешь ли ты любезен, дорогой... - начинает Жиль.

- Сергей, - говорю. - И... Ты сначала суп дохлебай, а потом и говори.

- Серж?! Замечательно. Да, и я желал спросить, Серж, у тебя. Ты давно здесь?

- Совсем недавно, - отвечаю. - Без году неделя.

- Как?! А-а, понял. И, понимаешь, я очень-очень сильно хотел знать, что есть нового в мой, наш мир?

- А ты-то сам, - спрашиваю, - давно здесь?

- Де.. да, дев-ятый месяц, с ноября 43-го.

- Черт, - говорю. - Так ты, наверно, самого главного не знаешь. Союзники в твоей Франции высадились.

Зря я это сказал. То есть не зря, но надо было все-таки дать ему суп доесть. А так он, бедолага, суп расплескал, побледнел, закашлялся.

Я через стол перегнулся, хлопнул его по спине - он так кашлянул, что галушка, или чем он там подавился, через всю столовку в угол улетела, - выпрыгнул из-за стола, подскочил ко мне и давай трясти:

- Повтори! Повтори, что ты сказал!

- Да успокойся ты! - ору. - Вот уж... темпераментная нация. 6 июня 1944 года союзные войска высадились во Франции, в Нормандии. Второй фронт открыли. А у нас Белоруссию освободили и Украину почти всю. К Польше вышли.

- Й-йе.. Ура... Vive la France!

Француз меня выронил и начал по столовой носиться. Правой рукой беретом размахивает, левой - автоматом. Ну, думаю, только бы он от радости палить не начал. А то камень же кругом, как пойдут рикошеты лупить - хватай мешки, вокзал отходит!

Обошлось. Петь зато начал. Я сначала не узнал, слова-то незнакомые, зато мотив... Встал по стойке "смирно", "шмайссер" к груди прижал и подпеваю:

Aliens enfants de la patrie!..

Гимн, как-никак.

И тут Арчет заходит. Как увидел нас с французом - замер на пороге, чуть меч не выронил.

- А-а... Что случилось-то? - выдавливает. Я ему рукой машу - не мешай, мол. Потом.

- В чем...

Тут Жиль его увидал, подскочил, облапил, перетащил на пару метров - и все это, не переставая петь, - и дальше кружиться пошел.

Арчет от неожиданности аж заморгал.

- А... Что с ним?

Я куплет допел, выпал в команду "вольно", дух перевел.

- Не обращай внимания, - говорю. - Радость у человека.

- О да! - кричит француз. - Я рад. Я очень-очень сильно рад. Друзья... За это...

- Эй, - говорю. - Ты ж при исполнении.

- За свободу Франции...

- Ну, раз за свободу Франции... Арчет, где б нам шнапсика немного, в смысле... этого...

Белобрысый усмехнулся понимающе так.

- Будет, - пообещал и испарился. Где-то в районе кухни.

Я и глазом моргнуть не успел, а он назад с бутылью плетеной и тремя кружками глиняными.

- Вот, - говорит. - Вазольское красное. Пятилетней выдержки. Лучше только у барона есть.

- Ах, - вздыхает Жиль. - За это надо было бы пить мое лучшее "бордо", которое еще дедушка...