Чтение 23–й страницы книги ~Последний Дозор~

- Чушь какая...

И все-таки запустил "Сличение". Вся трудность идентификации аур в том, что их не запустишь для проверки на автомате, как те же отпечатки пальцев. Слепок ауры можно передать "из головы в голову", а никак не из головы в компьютер - нет таких компьютеров. А чтобы аура все-таки была в компьютерной базе данных, у нас работает пожилой художник Леопольд Суриков. В живописи он, несмотря на звучную фамилию, не преуспел. Иным тоже оказался слабым. Но принять слепок ауры мог, а потом, терпеливо и занудно, в духе китайских или японских миниатюристов, перерисовывал затейливый узор. Вот этот рисунок уже можно ввести в компьютер для хранения и сличения. Точно так же работают во всех остальных Дозорах, которые могут позволить себе держать в штате Иного-художника.

Работа, конечно, кропотливая и долгая. Два дня на самую незатейливую ауру.

Впрочем, если аура в архиве все-таки есть, то можно пойти кружным путем. Что я и собирался сделать. Для очистки совести - ну откуда в архиве аура незарегистрированного вампира?

На экране возникла таблица, и я, постоянно сверяясь с хранящимся в памяти отпечатком, стал щелкать "мышкой", расставляя в таблицы плюсы и минусы.

"Верхняя дуга присутствует?"

Нет, конечно. Откуда у нежити верхняя дуга в отпечатке ауры...

Счетчик зарегистрированных аур сразу же сократился раз в пять. Нежити в архиве куда меньше, чем живых. Исчез и ряд строчек, табличка сразу сократилась, нацелилась на вампиров.

"Насколько выражен первый латеральный зубец?"

Я поставил два плюса. Можно было поставить и три, зубец был на самой грани.

Вопросы следовали один за другим. Я ответил на два десятка, прежде чем позволил себе глянуть в верхний правый угол таблицы.

Там мигала цифра "3".

Все-таки прищучил! Если пошли такие маленькие числа - то речь идет о вампире и членах его клана, тех, кого он лично инициировал. Там отличия ауры тоже присутствуют, но уже совсем минимальные, потребуется полсотни вопросов, чтобы добиться точного ответа.

Впрочем, меня три кандидата тоже вполне устраивали.

Я щелкнул по цифре "три".

И едва не слетел со стула. На меня смотрел улыбающийся Костя Саушкин. Жирная красная надпись "УПОКОЕН" шла поперек досье.

Несколько секунд я тупо смотрел в экран, вспоминая содержимое алюминиевого контейнера, показанное мне на прошлой неделе, после возвращения из Самарканда, Гесером...

А потом застонал.

До меня дошло.

Наконец-то дошло.

Я щелкнул второй раз - и снова вздрогнул, увидев Полину, мать Кости. Впрочем, поразила меня не ее фотография, я знал, кого увижу. Тоже красная надпись "УПОКОЕНА"!

Стал прокручивать досье от верхних строчек "Родилась человеком. Способностей Иной не имела. Инициирована мужем согласно параграфу 7 соглашения "Право семьи Иного на самоопределение..." вниз. Мимо несколько раз мелькнувших строк "От лотереи отказалась, премирована месячной нормой неконсервированной донорской крови 3-й группы, резус положительный". В еде она была консервативна, на людей не охотилась, всегда брала один и тот же, не самый редкий тип свежей крови - не то что некоторые вампиры, которые, отказавшись от охоты, начинают требовать себе "кровь девственницы, только первой или второй группы, на третью и четвертую у меня несварение" или "детскую, 1-й группы, резус отрицательный".

Последние строчки мне все объяснили.

"Добровольно прервала свое существование и упокоилась 12.09.2003, вскоре после гибели сына, Высшего вампира Константина Геннадьевича Саушкина (дело № 9752150). 14.10.2003 похоронена, согласно личной просьбе, по христианскому обряду с совершением заупокойной службы Светлым Иным отцом Аристархом".

Знал я отца Аристарха - редчайший случай, когда православный священник ухитряется совмещать свою сущность Иного с верой, да еще и пытается вести какую-то миссионерскую деятельность среди Темных. Месяц назад с ним разговаривал. Почему же не знал про самоубийство - а если отбросить словесную шелуху, то так оно и есть, - Полины Саушкиной?

Не хотел - и не знал. Все просто.

Третий щелчок "мыши" - третий файл.

Разумеется.

"Саушкин Геннадий Иванович..."

Я застонал, обхватив голову руками.

Дурак! Дурак! Дурак!

Не важно, что, согласно досье, у Саушкина-старшего четвертый вампирский уровень, что он "не охотился", "не состоит", "не замечен".

Эдгар тоже никогда не числился среди Высших. А гляди-ка - сумел даже под ударом четырех амулетов исхитриться и сказать лишь часть правды.

И я понял эту правду именно так, как хотелось мне. Моим комплексам, страхам, переживаниям.

Зря винит себя мальчик Андрей, выловленный из Чистых прудов после тесного знакомства с Геной Саушкиным. Он не виноват в гибели своего учителя и своего товарища.

А вот я виноват. Уперся в фамилию "Саушкин", будто в барьер какой-то. И не решался сделать хоть шаг в сторону.

Вначале я хотел распечатать лист. Потом понял, что ждать тридцать секунд, пока принтер продует свои печатающие головки и изготовится печатать, не могу.

Выскочил из кабинета и кинулся вверх по лестнице.

Вот тут меня ждал капитальный облом. Гесера на месте не было. Нет, конечно, я понимаю, иногда ему тоже надо отдыхать, но почему именно сейчас? Как не везет...

- Антошка, привет. - Из дверей своего кабинета вышла Ольга. - Ты что такой... взбудораженный?

- Где Гесер? - завопил я.

Секунду Ольга задумчиво смотрела на меня. Потом подошла, аккуратно прижала ладонь к моим губам, сказала:

- Борис спит. Он с того дня, как вы из Узбекистана вернулись, домой ни разу не уходил. Час назад я его загнала в постель, применив все возможные женские хитрости.

Выглядела Ольга замечательно. Над ее прической явно поработал хороший парикмахер, кожу покрывал великолепный золотистый загар, косметики было совсем чуть-чуть - лишь чтобы оттенить красивый разрез глаз и сексапильную припухлость губ. И пахло от нее чем-то очень дорогим, цветочно-пряным, жарким и манящим.

И впрямь применяла все возможные хитрости.

Ну ничего, я ее видел совсем другой. И не только видел - сам был в этом роскошном теле. Ощущения познавательные, хоть и не рискну сказать, что я по ним скучаю.

- И если ты, Антон, будешь сейчас вопить, звонить Боре, требовать от него немедленно прибыть на работу - я тебя превращу в кролика, - сказала Ольга. - Я только пока не решила, в настоящего или в плюшевого.

- В надувного из секс-шопа, - сказал я. - Не пугай, это все одинаково невозможно.

- Думаешь? - Ольга прищурилась.

- Думаю. А если уж тебе так хочется попрактиковаться в боевой магии - у меня есть для тебя кандидат на роль мишени.

- Кто? - просто спросила она.

- Высший вампир. Тот, который орудовал вместе с Эдгаром. Тот, который сегодня порвал наших на Чистых прудах.

- Кто? - с напором повторила Ольга.

- Саушкин.

По лицу Ольги пробежала легкая тень. Она мягко взяла меня под руку, сказала:

- Антон, у всех у нас в жизни бывают трагические события. Порой мы теряем друзей, а порой и врагов, но все равно виним себя...

- С Гесером психотерапией занимайся! - рявкнул я. - Это Геннадий Саушкин! Старший Саушкин! Отец Кости!

- Мы его проверяли, он четвертый уровень... - начала Ольга. И замолчала.

- Тебе объяснить, как легко вампиру повысить свой уровень? - спросил я.

- От четвертого до Высшего... но пропали бы десятки людей, мы бы заметили...

- Значит, не заметили! - Я схватил ее за руку. - Ольга, один шанс на тысячу... но вдруг он еще у себя дома? Вдруг его можно застать врасплох?

- Пошли. - Ольга кивнула. - Надеюсь, ты еще помнишь свой старый адрес?

- Вдвоем?

- Я полагаю, что двое Высших Светлых способны одолеть одного вампира. В конторе одна молодежь, не тащить же с собой пушечное мясо?

Несколько секунд я смотрел ей в глаза. Там плясали задорные огоньки... что, Ольга, засиделась на руководящей работе?

- Пойдем, - сказал я. - Пойдем вдвоем. Хотя мне это очень напоминает начало голливудского боевика.

- В каком смысле?

- Ну, в том, что нас будет ждать засада. Или ты окажешься тем самым Светлым, кто помогает Эдгару и Геннадию.

- Дурак. - Ольга даже не обиделась. Но пока мы спускались вниз, ехидно сказала: - Кстати, мы тут на всякий случай проверяли даже Светку.

- И что? - поинтересовался я.

- Не она.

- Это радует, - согласился я. - А тебя проверили?

- Всех Высших Светлых проверили. И в России, и в Европе, и в Штатах. Не знаю, кого там Фома углядел в Сумраке, но у всех Высших - стопроцентное алиби.

Никогда не стоит возвращаться к домам, где жил раньше. Никогда и ни за что - пока не разбил старческий маразм, заставляющий улыбаться и пускать слюни при виде песочницы во дворе родительского дома.

Я смотрел на свой старый подъезд и думал, что прошло не так уж и много лет... даже по обычным человеческим меркам. Восемь лет назад я выходил из подъезда этой скучной типовой шестнадцатиэтажки, чтобы отправиться на очередную охоту за вампирами. Я не знал тогда, что встречу Светлану, которая станет моей женой, что у нас родится Надька, что я стану Высшим...

Но уже тогда я был Иным. И знал, что надо мной живут Иные - семья вампиров. Законопослушных, хороших вампиров, с которыми я довольно долго ухитрялся дружить.

Пока не убил своего первого вампира.

Что ж, все когда-то случается в первый раз.

- Пошли? - сказала Ольга.

И меня опять болезненно ударили воспоминания. Мальчишка Егор, он тогда был даже младше стажера Андрея, так удачно скопировавшего ауру, и тоже чуть не стал жертвой вампиров. И мы с Ольгой, первый раз работавшие в паре, идем по его следу... Гесер тогда ухитрился вывести Ольгу из-под страшного наказания, заточения в чучеле совы...*

[* Эта история описана в первой части книги "Ночной Дозор".]

- Дежа-вю, - сказал я.

- С чего бы вдруг? - спросила Ольга рассеянно. Она живет на свете так долго, что могла уже и позабыть то приключение... - А! Вспомнил, как Егора выслеживали? Кстати, я недавно узнавала, парень в цирке работает, представляешь? Иллюзионист!

- Пошли, - произнес я.

Ольга молодец. Она не боится теней своего прошлого. Напротив, если чувствует себя виноватой за Егора, то не выпускает его из-под контроля.

Мы сели в лифт, и я надавил кнопку десятого этажа. Поднимались в полном молчании. Ольга явно настраивалась, собирала Силу. Я разглядывал свои пальцы. Лифт за эти годы поменяли, заменили на "вандалостойкий", с металлическими стенами и кнопками. Поджигать, как раньше, пластиковые кнопки зажигалкой у малолетней шпаны теперь не получалось, поэтому на кнопки была налеплена жвачка.

Я потер пальцы, счищая липкую гадость из поливинилацетата, вкусовых добавок и чьей-то слюны.

У меня не всегда получается любить людей.

Лифт остановился, и я смущенно сказал:

- Десятый этаж. Саушкины... Саушкин на одиннадцатом живет.

- Все правильно, - одобрила Ольга. - Дальше пешком.

Я покосился на дверь своей бывшей квартиры. Дверь не поменяли... даже замки, кажется, остались прежними, только личинки поблескивали чуть ярче, свежее. Мы поднялись на полпролета, я еще раз оглянулся на свою дверь - и она открылась, будто кто-то ожидал, пока мы удалимся. Высунулась всклокоченная женщина неопределенного возраста, с опухшей физиономией и в грязном халате. Смерила нас злобным взглядом. Заорала, сразу переходя на визг:

- Опять ссали в лифте?

Обвинение было настолько неожиданным, что я невольно расхохотался. А вот Ольга, поджав губы, сделала шаг назад. Тетка быстро прикрыла дверь, готовая ее захлопнуть. Ольга некоторое время всматривалась в женщину, потом очень тихо сказала:

- Нет. Вам показалось.

- Мне показалось, - тягуче произнесла тетка.

- А вот сосед сверху вас заливает, - продолжала Ольга. - Поднимитесь и выскажите ему все, что о нем думаете.

Тетка просияла и выскочила на площадку как была - в ужасном засаленном халате и рваных тапочках на босу ногу. Бодро пробежала мимо нас.

- Ты это зачем? - спросил я.

- Сама напросилась, - брезгливо ответила Ольга. - Пусть послужит делу Света. Хоть один раз в жизни.

Я подумал, что если в квартире Саушкина затаился Высший вампир, то это действительно станет последним поступком в жизни тетки. Вампиры очень не любят личных оскорблений.

Впрочем, симпатии у меня женщина не вызвала ни малейшей.

- Кому ты квартиру-то продал? - спросила Ольга. - Что за пациентка психлечебницы?

- Через агентство продавал.

- И ведь не бедные люди, раз квартиру купили. - Ольга пожала плечами. - Как можно так за собой не следить?

Похоже, ее больше возмутила не грубость женщины, а ее затрапезный вид. Ольга в этом вопросе почти маниакально сурова, видимо - после тягот военных лет и последовавшего заточения.

А женщина, мимолетно рекрутированная Ольгой, уже колотила в дверь Саушкина руками и ногами, повизгивая при этом:

- Открывай! Открывай, кровопийца! Ты меня всю залил! Всю квартиру кипятком залил, козел!

- Меня всегда умиляли эти милые, случайные людские угадывания, - заметила Ольга. - Ну с чего бы вдруг сосед, заливший ее, пусть даже кипятком, стал кровопийцей?

Женщина наверху тем временем пустилась в перечисление залитого и испорченного имущества. Список был настолько красочным, что я невольно оглянулся - не идет ли пар из открытых дверей ее квартиры?

- Пианино чешское, телевизор японский, гарнитур итальянский, шуба норковая рыжая!

- Жеребец арабский, гнедой, - насмешливо сказала Ольга.

- Жеребец арабский! Гнедой! - послушно выкрикнула женщина.

- Нет там никого, - сказала Ольга. - Ни малейшего шевеления...

- Мама! - тихонько позвали сзади. Я обернулся.

Из моей бывшей квартиры вышла маленькая девочка, чуть постарше Нади. Лет семь-восемь, хорошенькая, с печальным и испуганным лицом. В отличие от матери она была одета как куколка - в нарядное платье, белые гольфы, лаковые туфельки. На нас она смотрела с испугом, на мать - с каким-то усталым утомленным сочувствием.

- Солнышко мое! - Женщина отпрянула от двери Саушкина. Заметалась то к дочери, то обратно, в панике глядя на Ольгу.

- Идите домой, - негромко сказала Ольга. - Вас прекратили заливать. С соседом мы разберемся. Мы из жэка. А завтра с утра идите в парикмахерскую, сделайте себе маникюр и прическу.

Схватив девочку за руку, женщина юркнула в свою квартиру, испуганно оглядываясь на нас.

- Откуда что берется и куда что девается... - задумчиво сказала Ольга, глядя на мать и дочь.

Уже закрывая дверь, женщина тявкнула:

- А в лифте больше не... писайте! Милицию вызову!

Это "писайте", смягченное из-за ребенка, почему-то казалось особенно ужасным. Будто в голове у женщины временами щелкали какие-то реле, пытаясь переключить ее мысли на нормальный ход.

- Больная? - спросил я Ольгу.

- В том-то и дело, что нет, - досадливо сказала Ольга. - Психически здорова! Пошли сквозь Сумрак...

Я нашел взглядом свою тень и шагнул в нее.

Рядом проявилась Ольга.

Мы оглянулись, и я невольно присвистнул. Весь подъезд зарос синей комковатой дрянью. Мох ультрамариновой бородой свисал с потолка и перил, лазурным ковром устилал пол, вокруг лампочек сплелся в ячеистые голубые шары, вдохновившие бы любого дизайнера на новый стиль абажуров.

- Запустили подъезд, - сказала Ольга с легким удивлением. - Впрочем... сбрендивший вампир и дама-истеричка...

Мы подошли к двери. Я дернул - закрыто, конечно. Уж закрывать свои двери на первом слое Сумрака умеют даже слабые Иные. Спросил:

- Глубже?

Вместо ответа Ольга отступила на шаг - и сильно, с разворота, ударила ногой в район замка. Дверь распахнулась.

- Без лишних сложностей, - усмехнулась Ольга. - Давно хотела проверить этот удар на практике.

Я не стал спрашивать, кто ее научил вышибать двери. Несмотря на уверенность Ольги, я далеко не был уверен, что квартира пуста. Мы вошли в прихожую (все тот же синий мох вокруг). И, не сговариваясь, вышли из Сумрака.

Как давно я здесь не был...

И как давно здесь вообще никого не было. В квартире стоял тот тяжелый, затхлый дух, что встретишь лишь в заброшенных и закрытых наглухо помещениях. Вроде как и не дышал им никто, через вентиляцию и щели неизбежно должен поступать свежий воздух, ан нет. Все равно воздух умирает, становится невкусным, будто спитый вчерашний чай.

- Запаха нет, - с облегчением сказала Ольга.

Я ее понял. Запахи, конечно, были - запахи затхлости, сырости, скопившейся пыли. Не было того запаха, которого мы ждали, который боялись почувствовать, - сладковато-гнилостного запаха обескровленных вампиром тел. Как тогда, в Мытищах, где брали в своей квартире Алексея Сапожникова, мелкого, слабоумного, но именно поэтому долго остававшегося вне поля зрения Дозоров серийного вампира...

- Здесь не меньше месяца никто не живет, - согласился я. Посмотрел на вешалку - зимняя куртка, меховая шапка... на полу - грязные тяжелые ботинки на меху. Не месяц, куда дольше. Хозяин отсутствовал как бы не с самой зимы. Защитные заклинания, навешенные на себя еще в машине, я снимать не стал, но расслабился. - Ну что... давай посмотрим, как он жил... существовал.

Осмотр мы начали с кухни. Здесь, как и по всей квартире, окна занавешивали тяжелые шторы. Посеревший от пыли тюль должен был, вероятно, придавать квартире уют. Не стирали тюль, похоже, года два, с тех пор как умерла Полина.

Ольга за моей спиной щелкнула выключателем, заставив меня вздрогнуть. Сказала:

- Что ж мы ходим в темноте, как Скалли с Молдером... Холодильник проверь.

Я уже открывал довольно урчащий корейский холодильник. Кухонная техника лучше всего обходится без человеческого присмотра. А вот компьютер, простояв полгода, очень часто начинает глючить. Уж не знаю, чем это вызвано, не магией - это точно, в железках магии нет.

В холодильнике тоже ничего ужасного не оказалось, на что я почти и не надеялся. Подозрительная трехлитровая банка с поросшей белой плесенью темной жидкостью содержала скисший томатный сок, хоть сейчас брагу заквашивай. Нехорошо, конечно, помидоры зазря переводить, но этим преступлением пусть занимается какой-нибудь Томатный Дозор на службе Гринписа. В гнездах на дверце холодильника - двухсот- и пятисотграммовые бутылочки из толстого стекла. Отметка Ночного Дозора слабо светила из Сумрака с каждой бутылочки - кровь была лицензионная, донорская.

- Даже пайку свою не допил, - сказал я.

Еще в холодильнике нашлись сосиски, яйца, колбаса. В морозильнике - кусок мяса (говядина) и пельмени (большей частью - соя). В общем, обычный продуктовый набор одинокого мужчины. Только спиртного не хватало, но тут уж ничего не поделаешь. Все вампиры трезвенники поневоле, спирт мгновенно разрушает их странный метаболизм и является сильнейшим ядом.

После кухни я заглянул в туалет. Вода в унитазе почти высохла, из канализации пованивало. Спустив бачок, я вышел.

- Нашел время, - сказала Ольга. Я недоуменно уставился на нее, пока не понял, что Ольга шутит. Великая волшебница улыбалась, она тоже ожидала увидеть что-то жуткое и теперь расслабилась.

- Для этого любое время уместно, - ответил я. - Воняло там, воду спустил.