Чтение 23–й страницы книги ~Русь окаянная~

попытался завязать неформальные, дружеские отношения. Что из этого
получилось, он сам не понял. Кардинал был неизменно приветлив и
доброжелателен, но точно так же, как и со всеми. На приглашения в гости
всегда отвечал вежливым отказом, ссылаясь на срочную работу (и это было
чистейшей правдой), а попытки затащить его на рыбалку или дачу в выходные
дни всегда оканчивались полным провалом.

Члены Совета, наблюдая за "атаками" Бирюкова на Кардинала, только
посмеивались. Все они уже прошли через это. Тем не менее Александр Петрович
не сдался, и его усилия даже были некоторым образом вознаграждены.

Причиной этому послужил необыкновенно наглый шаг, который Бирюков
предпринял после того, как Кардинал отказался прийти на его юбилей.
Проводив гостей, Александр Петрович, вместо того чтобы отправиться спать,
вызвал машину и отправился на Большую Ордынку. Адрес Бардина Бирюков узнал
через своих людей в органах внутренних дел, так как Кардинал никому не
давал даже номера своего домашнего телефона.

Когда Бирюков подошел к двери Николая Ивановича, то увидел клочок бумаги,
приклеенный к кожаной обивке. На нем крупным ровным почерком Бардина было
выведено: "Александр Петрович! Я во дворе гуляю с собакой. Буду в 23.30".
Как он узнал о предстоящем визите Бирюкова, осталось тайной.

Точно в указанное время появился хозяин квартиры, ведя на поводке молодую,
черную как сажа восточноевропейскую овчарку, которая смерила Александра
Петровича холодным и полным достоинства взглядом. Глаза ее владельца не
скрывали насмешки, но тем не менее с тех пор Александр Петрович стал
единственным членом Совета, допущенным в жилище Кардинала.

Все это промелькнуло как импульс в его мозгу, когда, спустя несколько дней
после приезда из Петербурга, он поздно вечером вышел из здания
Государственной думы, сел в машину и коротко бросил: "К Николаю Ивановичу".
В кейсе Бирюкова лежал листок бумаги, на котором было напечатано:
"Рублевский Андрей Иванович. Год рождения 1956. Москвич. Окончил Киевское
общевойсковое командное училище в 1977 году. Проходил службу в
Прибалтийском военном округе. Окончил Военную академию им. Фрунзе.
Последняя должность - командир мотострелкового полка. В сентябре 1991 года
уволен из рядов вооруженных сил за поддержку ГКЧП. В декабре 1991 года
заключил контракт с сирийской фирмой на работу в г.Хомсе. С декабря 1991 по
март 1998 находился в Сирии. Информацией о том, чем Рублевский занимался в
Сирии, не располагаем. Вернулся в Москву 2 апреля 1998 года. В настоящее
время нигде не работает и ни с кем не встречается".

В принципе ничего интересного в этом крошечном досье не было, за
исключением одной-единственной фразы: "Информацией о том, чем Рублевский
занимался в Сирии, не располагаем". Бирюков сам не понимал, почему эта
фраза вызывала у него какое-то беспокойство.

Кардинал, одетый в широкий восточный халат, открыл дверь еще до того, как
Александр Петрович нажал кнопку звонка, и гостеприимным жестом пригласил
гостя в комнату.

- Вы все время демонстрируете свои сверхъестественные качества, Николай
Иванович, - несколько раздраженно бросил Бирюков. - Могли бы и подождать,
пока я позвоню.

Бардин добродушно рассмеялся и указал на овчарку, которая стояла позади
своего хозяина:

- Это не мои сверхъестественные качества, голубчик. Это естественные
качества служебной собаки: определять по запаху знакомого ей человека, как
только он появляется в зоне досягаемости для ее обоняния, и подавать
сигнал. А вообще-то ваши слова заставляют меня тщательно анализировать свое
поведение. Меньше всего мне хочется отличаться от людей. Пусть даже и в
лучшую сторону,

- Виноват, - смущенно сказал Александр Петрович и прошел в комнату, где на
столике уже стоял поднос с дымящимся кофейником, двумя чашками и
сахарницей. Николай Иванович не любил суррогат и не пил растворимый кофе
или чай в пакетиках.

- Итак, голубчик, - приветливо сказал он, разливая крепкий кофе по чашкам,
- как мне известно, вы очень успешно посетили Питер. Так что же "паук"?

Бирюков вкратце описал ситуацию в питерской паутине. Кардинал слушал, не
задавая вопросов, но глаза его все равно смеялись. Впрочем, Александр
Петрович уже привык к этой не совсем приятной манере и знал, что, несмотря
на насмешливый взгляд, Бардин слушает внимательно.

- Подумаем, голубчик, - сказал он, когда Бирюков закончил. - Я думаю, нет
смысла посылать КОВ из Москвы. Целесообразнее, чтобы "паук" прислал
несколько человек для обучения. За три-шесть месяцев мы подготовим их к
работе и сформируем команду. Кстати, копии медицинских карт новых членов
Партии у "паука" имеются?

- Не все, но, думаю, в ближайшее время все будет улажено. Поликлиники
охвачены практически все.

Наступила недолгая пауза, которую прервал Кардинал:

- Мне кажется, дорогуша, что вы еще что-то хотите мне сообщить.

- Да-а, - помялся Александр Петрович, - только не знаю, заслуживает ли это
вашего внимания.

- Посмотрим, - ободряюще кивнул головой Николай Иванович.

Бирюков быстро рассказал ему о встрече в поезде и положил на стол досье.
Бардин внимательно изучил бумагу и посмотрел на собеседника. Взгляд его
стал серьезным.

- Пожалуйста, голубчик, перескажите мне все еще раз, только побольше
деталей.

Ободренный сменой выражения лица Кардинала, Александр Петрович повторил
свой рассказ, стараясь не упустить ни одну мелочь.

- А вы не запомнили, как он жестикулировал?

- Ну, как. По-разному...

- А сны вы видели в эту ночь?

- Нет. Отключился на полную катушку.

- А сейчас как? Бессонница пропала?

- Полностью. Сплю как сурок.

- Интере-есно, - задумчиво протянул Бардин.

- Николай Иванович, - заговорил Бирюков, - я давно хотел вас попросить
объяснить мне в примитивной форме прикладную сторону вашей научной работы.
Ведь в отличие от нас вас не интересует ничего, кроме вашей науки. Вы так
же далеки от политики, как декабристы от народа. Почему вы примкнули именно
к нам?

Все так же серьезно Бардин ответил:

- Я не примкнул к вам, уважаемый. Скорее, вы примкнули ко мне. А если быть
точнее, то я создал вас. Вашу Партию. И как вы справедливо заметили, я
преследовал не политические цели, а научные.

- Да, я понимаю, что мы для вас подопытные кролики, - неприязненно сказал
Бирюков. - Вы не просто не с нами. Вы над нами.

Кардинал весело рассмеялся:

- Я вижу, сегодня у нас вечер откровений. Хорошо, я разъясню вам кое-какие
аспекты нашей совместной работы, но сначала, голубчик, вы должны, как
говорят связисты, настроиться на нужную волну. А это значит (он стал
загибать пальцы) поверить мне, что я рассматриваю вас всех не как
подопытных кроликов, а как союзников (подопытными кроликами вы являетесь в
своих поликлиниках). Что мы с вами делаем одно дело, но каждый в своей
области, и что цели у нас разные, но интересы совпадают. Настроились?

- Ну, допустим, - спокойно сказал Бирюков, обезоруженный, как всегда,
доброжелательностью доктора наук.

- Итак. Я, помнится, на одном из заседаний Совета дал детальный анализ