Чтение 23–й страницы книги ~Доставить живым или мертвым~

И люди, которые жили сами по себе, обходясь без него, были для него не
более, как некие механические абстрактные предметы.

Сергей задремал и приятность явная перешла в приятность сонную, что в
тысячу раз было приятнее и сказочнее всего остального. Какие-то прекрасные
сине-золотые видения поплыли перед его очарованным взором: солнечная
предзакатная широта мира сладостно сочеталась с зелеными купами огромных, до
небес, деревьев.

И в этом великолепии до его слуха донесся скрежещущий голос: "Вставай,
маскаль, пора работать". Он открыл глаза: над ним столбом застыл Михайло. Он
лузгал семечки и шелуху сплевывал прямо на лежащего и пока ничего не
понимающего Сергея.

-- Хватит валяться, пора працювати, -- проговорил Михайло и,
развернувшись, пошел в избу. Когда туда явился Сергей, Михайло, стоя у
поставленных на попа мешков, сказал:

-- Ты что-то балакал насчет машины, -- он бросил на стол несколько
сторублевых купюр. -- Сходи в город и найми тачку. Потом съездишь на оптовую
базу и купишь десять мешков сахара...

-- На хрена тебе столько сахара? Рехнуться можно, -- зырнул: на столе
уже не было ни весов, ни взрывателей. Сергей заметил, что бок одного из
мешков как-то странно выпячен, и форма этого выпирающегося предмета очень
напоминала форму брикета с иностранными надписями. Он постарался отвести от
мешка взгляд быстрее, прежде чем это мог заметить Михайло. Тот в это время
доставал из пиджака сложенную вчетверо карту Волгограда.

Сергей был у порога, когда украинец его окликнул:

-- Водилу бери молодого, и попроси его поменять номера машины на
наши...Объяснишь... Скажешь, что боишься таможни. Дашь две тысячи
карбованцев...

-- А при чем тут возраст?

-- Старики любопытные, с пацаном легче договоритися.

-- Ты имеешь в виду и меня?

-- Тебе в этой жизни ничего не надо, кроме горилки и наркоты. И ты
никому не нужен. И это для нас обоих оптимально.

Сергей потер нос, словно только что его по нему крепко щелкнули.

-- Ну ты, хохол, и даешь. Не пойму я тебя, что-то ты тут темнишь...

-- Машину подгонишь к палисаднику.

-- Там же цветы, мак дозревает. Лучше я подъеду к сараю, со стороны
поля.

Михайло положил на Сергея тяжелый мутный взгляд и напарник понял --
дискуссии не будет.

Привязав бечевкой к раме велосипеда завернутые в газету номерные знаки
и, засунув штанины в носки, чтобы их не цепляла цепь, он отправился в
сторону города.

Первые приятности от приема анаши прошли и он чувствовал себя
опустошенно и неуютно, а потому вяло вертел педали, прислушиваясь к стрекоту
цикад. Впрочем, он даже не прислушивался, звон от них сам назойливо лез в
уши, усугубляя в голове и без того порядочный хаос. Как-то боком, по
касательной с этим хаосом, промелькнула мысль о предстоящей зиме, которая
всегда была для него сущим наказанием, как, впрочем, и для многих других
бичей Волгограда. Но эта темная мыслишка не слишком долго задерживалась в
его голове, тем более впереди он увидел приближающийся грузовик. И он, не
останавливаясь, махнул тому рукой, мол, тормози, есть дело. Машина
остановилась, подняв облако пыли, и Сергей подъехал к кабине. Он оперся
одной ногой о подножку и через форточку начал переговоры с водителем. Это
был средних лет человек, в синем берете и с зажатой в прокуренных зубах
папиросой.

-- Короче, -- сказал водитель, -- куда и что надо везти?

-- Сначала съездим на базу...купить сахару, потом махнем с ним на хутор
Соломинки.

Водитель задумался, его лицо ничего не выражало.

-- Да на это уйдет полдня, а меня ждет халтура...

Он явно торговался.

-- Говори, сколько? -- спросил Сергей.

-- Двести и ни рубля меньше, -- шофер взглянул на часы. -- Уже шестой
час, какая может быть база?

-- Она до семи, успеем.

-- Тогда сначала гони бабки.

Сергей вытащил из кармана деньги и отсчитал двести рублей.

Такая быстрая удача вдохновила его, тем более в уме он уже прикинул,
что на сэкономленные рубли сможет купить себе пару бутылок вина. Отвязав от
рамы велосипеда номера и положив их на задний скат, он закинул велосипед в
кузов, а сам с номерами залез в кабину. Но когда он попросил водителя
заменить их, тот широким жестом распахнул дверцу, где сидел Сергей, и
негромко приказал:

-- Выметайся, мне здесь только уголовщины не хватало...

Сергей спрыгнул на землю, поднятая пыль плотно укутала его самого
вместе с кабиной. Он обогнул капот, подошел к водителю и стал рассказывать
ему легенду о происках таможни. О непомерных налогах и посулил к двумстам
прибавить еще сто рублей. Водила, не стряхивая с лица суровость, сквозь зубы
процедил: "Если нарвемся на мусоров, заплатишь шкурой..." Вытащив из-за
сиденья сумку с инструментами и взяв у Сергея номера, шофер вылез из кабины.

База действительно еще работала. Загрузка и заполнение накладной заняли
немного времени. Молодая товаровед, которая отпускала им продукцию, была
молчалива и задала только один вопрос: "Будете платить наличными или по
перечислению?" И когда на стол легли деньги, она деловито записала сумму в
накладную и выбила кассовый чек...

В Соломинки они вернулись в половине седьмого. Задние колеса ЗИЛа
беспощадно прошли по палисаднику и кузов уперся в оконный косяк. От удара
вся изба содрогнулась, от стены отлетел кусок штукатурки.

Мешки с сахаром они сгрузили через окно, прямо в комнату. В какой-то
момент, когда Сергей остался один на один с Михайло, тот спросил его --
встретили ли они кого-нибудь поблизости от хутора? Сергей объяснил, что
видел только стадо коров, пасшихся за оврагом, но это километрах в двух от
хутора.

-- Подожди здесь, -- сказал Михайло и вышел из горницы.

Сергей присел на табуретку, он изрядно замытарился и решил перекурить.
Через окно он видел, как Михайло разговаривает с шофером...Остальное было,
как в кино: Михайло кулаком ударил по лицу водителя, у того с головы слетел
берет, а сам он упал как подкошенный.

Сергей в панике вскочил с табуретки и подошел к окну. Он видел, как
Михайло поднятым с земли камнем, мозжит водителю голову. Но, видимо,
человека не так просто убить: водитель как мог сопротивлялся. Пытался одной
рукой заслониться, а другой дотянуться до своего убийцы. Он даже ухватился
за воротник рубашки, которая была на Михайле, и дернуть на себя. Ноги
водителя тоже хотели отбить нападение, но вместо этого бестолково месили
воздух.. А потом затихли, опали и разъехались в стороны.

У Сергея под ложечкой заныло. Ему стало дурно и он побежал в сени, где
стояли ведра с водой. Он окунул голову в одно из них, заодно заглатывая
воду. И ему как будто полегчало. Тошнота отступила. В сени вошел Михайло и
Сергея поразило его совершенно спокойное лицо. Лишь дыхание после борьбы
было немного учащенным.

-- Иди в хлив и вырой яму, -- приказал Михайло. -- Лопата в огороде.

-- Счас, -- у Сергея тряслись руки, его мокрые волосы падали на глаза.
А ему они сейчас и не нужны были: весь свет ему был не мил. -- Счас, --
повторил он, -- только перекурю...

-- Ты шо, курва, полохаешься? Ты хочешь, чтобы этот свидок сдал нас
ментам?

-- Да он же...Он бы молчал, за такие деньги все молчат...-- Сергей как
бы наперед выговаривал себе пощаду.

-- Иди, балакун, процювай.

Когда Сергей подошел к лежащему без движения шоферу, его снова
замутило... Вырвало желчью. Стараясь не смотреть выше колен на убитого, он
взял его за кирзовые сапоги и поволок в сторону сарая. В борозде, которую
пропахивало тело, оставались сгустки из крови и глины.

Он разворошил сено и очистил площадку, где намеревался рыть могилу.
Однако земля в том месте была с годами утрамбована до цементной твердости и
ему пришлось как следует попотеть. Для себя он решил не копать глубокую
могилу, но выполнить это помешал пришедший Михайло. Он был раздражен и велел
рыть до глубины двух метров. И когда голова Сергея оказалась ниже бруствера,
Михайло крикнул, чтобы тот кончал работу. Вдвоем они опустили труп в яму, в
которую бросили берет и все, что находилось в бардачке машины: сигареты,
коробок спичек, замасленную школьную тетрадку, кусок ветоши, два гаечных
ключа и превратившийся в сухарь кусок белого хлеба.

Но когда Сергей собрался закапывать яму, его вновь окликнул Михайло:
"Погодь, забери эту падаль отсюда..." -- и Михайло ногой ворохнул сено,
наваленное вдоль стены. И когда Сергей подошел и рукой откинул пласт сена,
содрогнулся: из-под него выглядывала человеческая нога, обутая в домашние
тапочки. Рядом лежала еще пара босых ног -- мужских, с набухшими
почерневшими венами... Эта была пожилая чета Чебрецовых, которую Михайло
убил накануне. Он не оставлял свидетелей и при возможности их убирал...

Сергей, не глядя на трупы, перетащил их на край ямы и ногой скатил
вниз, к тому, что там уже было...Его поразил тупой звук, тела уже успели
залубенеть, превратившись в неодушевленное нечто.

Яму закапывал один Сергей. Он думал о себе, понимая, что он тоже
свидетель и что, вероятнее всего, его тоже ждет такой же конец. И ломал
голову, как незаметно унести ноги.

Заровняв место захоронения, он навалил на него сена, метлой почистил
пятачок земли у дверей сарая и заровнял борозду, вспаханную телом шофера.
Потом они с Михайло срубленными вишнями замаскировали стоящий в саду ЗИЛ и
отправились ужинать.

Они обосновались под старой грушей, словно мирные селяне после