Чтение 23–й страницы книги ~Деньги для киллера~

- Как-то я не сильно верю, что они лягут костьми ради моей безопасности.

- А Рахматулин ляжет?

- Трудно поверить, правда?

- Киска, что случилось на самом деле?

Что ты там увидела, на этом кладбище? - Я почесала за ухом, придав себе
вид полного недоумения.

- Ничего. Я только имела несчастье поднять с земли медальон.

- Хорошо. Будем считать, что так оно и есть. В наших взаимоотношениях
мы чуток продвинулись: ты решилась мне довериться, кстати, это твой первый
умный поступок за столько времени.

- Это было нелегко, - хлопнув глазамиблюдцами сказала я. Одинокая слеза
скатилась по щеке, и я торопливо отвернулась, и убежденная в том, что Глеб
ее уже заметил.

Он подошел, осторожно обнял меня за плечи и сказал:

- Теперь я и сам понимаю, мое появление выглядело довольно
подозрительно...

Все не так скверно, киска, мы как-нибудь справимся. Я рад, что мы
поговорили. Пожалуйста, верь мне.

Я кивнула, пару раз шмыгнула носом и прижалась к его плечу.

- И что я теперь должна делать? - спросила доверчиво.

- Найди Рахматулина. Скажи, звонил Оборотень. Так и скажи, чтоб ему
интересней стало... Пора нам познакомиться.

Тут у меня в мозгах что-то повернулось, и извилины стали выпрямляться.
Мне вдруг сделалось нехорошо. Пока я силилась обрести душевное равновесие,
Глеб снял трубку, спросил рахматулинский номер, набрал его и протянул
трубку мне. Может быть, чересчур нетерпеливо...

- Что надо? - спросил усталый голос.

- Виктор?

- Вам кого?

- Мне нужен Виктор! - Я злилась, мне хотелось накричать на неведомого
парня, швырнуть телефон на пол или хотя бы прихлопнуть какого-нибудь
комара.

- Он занят.

- Вот что. Передайте ему, звонила Маргарита, я только что разговаривала
с Оборотнем.

Я швырнула трубку. Сонька шевельнулась в постели, высунула ногу из-под
одеяла и засопела громче.

- Идем в кухню, - сказал Глеб, - не то Соньку разбудим.

Я бухнула на плиту чайник, наблюдая за Глебом. Он не менее пристально
наблюдал за мной.

- Что опять? - глухо спросил он, почти враждебно.

- Думаю, - сказала я, садясь напротив. - Вот, к примеру, этот звонок.
Вроде бы совершенно идиотский. А может, и нет.

Оборотню надо к Рахматулину подобраться.

Надо?

Глеб пожал плечами.

- Я сделал бы проще: взял и пристрелил твоего Витьку. Без проблем.

- А деньги? А если Оборотень любопытный? Нет, Витька ему нужен. Ну и
как удобнее всего это провернуть, не вызывая подозрений? Позвонить
женщине, перепугать ее до смерти...

- И явиться в роли спасителя? - подхватил Глеб. - Романы не пишешь?

- Пока нет. Но у меня творческая натура, вполне возможно, начну писать
ближе к возрасту Агаты Кристи... Телефонная будка у соседнего подъезда..
Кстати, откуда ты взялся ночью?

- Что?

- Ты не ответил, Глеб.

- Мне позвонили с работы. Необходимо мое присутствие. Нужны подробности
или можно их опустить?

- Можно.

- Спасибо. Возвращаясь домой, сделал крюк, чтобы проехать мимо твоего
дома.

В свете последних событий это понятно. 5 Или тоже надо объяснять? В
кухне горел свет.

В два часа ночи. Меня это испугало. Я решил проверить, в чем дело.
Теперь мой вопрос: что заставляет тебя подозревать во мне убийцу?

На это я ответить не могла, поэтому пожала плечами и заревела. Тут в
кухне появилась Сонька, босая и заспанная.

- Гретхен, чего ревем? По общей нужде или по личной? А ты здесь откуда?
- удивилась она Глебу. - Чем женщину до слез довел, а с виду мужик
приличный.

- Какой-то псих по телефону позвонил, а мне досталось под горячую руку.
- Он повернулся ко мне и произнес виновато: - Ведь на самом деле ты не
веришь, что это я?

Я не успела ответить, а с улицы послышался шум. Я выглянула в окно и
увидела две машины, из них выскочило несколько молодцов и неторопливо
вышел Рахматулин.

- Витька, - удивилась Сонька. - А я на что похожа?

Она исчезла в ванной, а я направилась к входной двери.

- Ты плохо выглядишь, - участливо заметил Витька, входя в квартиру в
сопровождении двух охранников. Я пожалела о мартышках, они были
симпатичнее. Этих трудно с кем-то сравнить, чтобы не обидеть животных. При
создании одного Господь, видно, долго раздумывал и перемудрил: всего в нем
было слишком. Второго вообще смастерил на скорую руку, заменив качество
отделки массой. На двоих в них было килограмм двести пятьдесят - не
меньше. Мне стало жаль Витьку: если в рассказах об Оборотне хоть пятьдесят
процентов правды - я вижу перед собой очередного покойника.

- Чего он хотел? - спросил Витька, тяжело опускаясь в кресло, и рукой
махнул, его зверинец вернулся к дверям.

- Выразил удивление, что я еще жива.

- Это кто? - насторожился Витька, завидев Глеба.

- Это мой друг. Познакомьтесь. Кстати, в ванной сейчас Софа. Это я к
тому, - пришлось мне повысить голос, - что руками махать не стоит, когда
дверь ванной откроется.

Рахматулин и Глеб принялись сверлить друг друга взглядами, а я в кухню
пошла за сервировочным столиком. Вернувшись, сказала:

- У меня есть коньяк. По-моему, неплохой.

Глеб сел, равнодушно мазнув взглядом парней в прихожей. Тут Сонька
появилась, свежа и прекрасна. Хлопнула коньяка и заняла место рядом с
Витькой. Тот вел себя странно, хихикнул, головой покачал и проронил весело:

- Сукин сын, что он о себе воображает...

дурак! Тоже мне волк! Щенок беззубый, вот он кто... - В этом месте
Рахматулин икнул, и я с удивлением поняла, что Витька пьян, как говорится,
в стельку.

- А ты что здесь делаешь? - ухмыляясь, спросил он Глеба.

- Это мой друг, - вторично пояснила я, - иногда он здесь ночует.

- Да? Здорово. Ты счастливчик, парень.

Я бы тоже хотел здесь ночевать. Может быть. Но сейчас у меня много дел.
Появилась куча зас ранцев, которым Витька Рахматулин - как кость в горле.
Они думают, я испугаюсь. Плевать я на них хотел. Как бы не так, и на этого
шакала тоже... плевать.

Я станцую на его могиле, вот что....

Парни в дверях тосковали, надо полагать, подобные речи им изрядно
приелись.

Сонька взирала сурово и искала повод поскандалить, все равно с кем.
Витька хлопнул еще коньяка и заявил:

- Какой день испоганили... шакалы...

Шарики в Сонькиной голове стремительно завертелись, глаза ее сделались
совершенно круглыми, она пошлепала губами и радостно взвизгнула, точно
нашла стодолларовую бумажку. После чего с большим пылом обняла Витьку и
расцеловала. Я наблюдала эту веселенькую пантомиму и пыталась отгадать:
что нового ей пришло в голову.

- Поздравляю! - наконец выдохнула она. - Прости. У меня вечно все числа
из головы вылетают.

- Ты помнишь? - спросил Рахматулин таким тоном, что я всерьез
обеспокоилась, как бы он не начал рыдать. Обошлось. Он сгреб Соньку и
смачно расцеловал, после чего они предались воспоминаниям, потихоньку
впадая в транс.

- У Вити день рождения, - наконец поведала нам Сонька.

- Вот те на, - решила я выразить недоумение, - ни флагов на улице, ни
сообщения по телевидению.

Сонька постучала кулачком по своему лбу, а Витька милостиво махнул
рукой. Я пожала плечами:

- Давайте отмечать.

- Половина третьего ночи, - заметил Глеб.

- У меня завтра выходной, - отмахнулась я. - Пьем.

Глеб уходить не спешил и коньяк выпил.

Бутылка мигом опустела.

- Кто пойдет за выпивкой? - поинтересовалась я.

- Сейчас, - отозвался Рахматулин и махнул рукой охране, но вдруг
передумал: - Едем ко мне.

- Брось, - сказала Сонька, - хорошо сидим.

Витьку это только подстегнуло, он покачал головой и повторил упрямо:

- Едем ко мне. Это мой день.

Я торопливо оделась, и через пару минут мы загружались в новую
рахматулинскую машину, которая была не хуже старой. Положительно, нагим,
босым и сирым Витька не выглядел. Как-то не верилось, что у него нет денег
расплатиться с киллером. Непонятно, чего человек жмотничал и неприятности
наживал.

Улица Садовая была мне хорошо известна, на ней находилась школа,
которую я когда-то окончила. В то время дома здесь были сплошь