Чтение 23–й страницы книги ~Жестокий мир мужчин~

- Скажем так, я надеялась, что мы вдвоем можем додуматься до чего-то
интересного.

- Ясно. И тогда, и сейчас я не вижу никакого повода. Андрей не нуждался в
деньгах, ни у кого не занимал, если деньги у него появлялись, жил на широкую
ногу, если исчезали, садился на хлеб и воду и не переживал по этому поводу.
У него было полно знакомых, и на тарелку супа он мог твердо рассчитывать. Я,
наверное, не удивлю тебя, заявив, что Андрей был совершенно бездарен,
завидовать ему просто никому бы не пришло в голову. Он не был игроком, так
что карточный долг или что-то в этом роде отпадает. В его квартире не было
ничего ценного, версия об ограблении даже не возникла. Единственное, что
могло прийти в голову: убийство на почве ревности. Если это не Илья, тогда я
просто не знаю кто. То есть у меня нет подходящей, кандидатуры. Хотя,
конечно, можно предположить, что его убила Зайчиха. Но твой свидетель
говорит о мужчине, а Зайчиха не похожа на симпатичного парня, хотя, следует
признать, что и на женщину она походит мало.

- Зайчиха? - не поняла я.

- Ну как же: Татьяна Зайцева. Ты должна ее помнить. Преподает на
худграфе, "синий чулок" и баба-яга в одном лице. Жутко злобная стерва.

- Серьезно? Я как будто не замечала в ней особой злости.

- Тогда она была на пять лет моложе и еще надеялась выйти замуж. Теперь
это злобная фурия и совершенно сумасшедшая старая дева. Впрочем, я,
возможно, сгущаю краски, у нас с нею личные счеты. По поводу моей выставки
она разразилась разгромной статьей в губернских "Ведомостях". Впрочем, ее
пристрастия всем известны: она единственный человек, который искренне считал
Андрея гением.

- Да, я помню. Автопортрет с филином неизменно вызывал у нее слезы. Я
всегда терялась, когда она обрушивала на окружающих поток хвалебных од в
адрес Андрея... У нее мог быть повод его убить?

- Ревность. Она была влюблена, а он не отличался постоянством, отношения
у них сложились довольно странные, она считала себя его женой, а он вроде бы
вовсе не замечал этого. Забавно, да?

- Мне это не кажется особенно забавным, - пожала я плечами. - У него были
еще женщины?

- Конечно. Всех не упомнишь. Какие-то студентки, девочки из студии и
просто малознакомые девушки, которых он называл натурщицами, в его квартире
всегда толкался народ.

- Трудно поверить, что женщина решится на убийство, не имея конкретного
объекта для ревности. Саша неожиданно засмеялся.

- Что-то мне подсказывает, что ответ ты уже знаешь. Это меня удивило,
однако возражать я не стала, отделавшись слабой улыбкой.

- Ну что ж. Был объект. Наташка. Помнишь ее, на конкурсе красоты она
заняла второе место, и все возмущалась, что не первое? Высокая,
темноволосая, зимой и летом ходила в шортах, у нее были потрясающие ножки.

- Наташу я помню, - кивнула я. - Подруга говорила, что она вышла замуж, и
сейчас у нее свой магазин в центре.

- Все верно. Она деловая женщина и чудно выглядит в этой роли. И,
по-моему, влюблена в своего мужа.

- У нее был роман с Андреем?

- Точно, - опять засмеялся Саша. - Сначала с Андреем, потом со мной.
Потом она вроде бы опять решила вернуться к нему, но делать это я ей
отсоветовал, и она осталась. Правда, через несколько месяцев мы все равно
тихо-мирно расстались. Если угодно, у меня тоже был повод отделаться от
Андрея, то есть я ревновал и все такое, только мне бы и в голову не пришло
стать убийцей из-за длинноногой дурочки вроде Наташки. Но, с точки зрения
стороннего наблюдателя, повод, безусловно, был и у Зайчихи, и у меня. Только
ни она, ни тем более я Андрея не убивали... Мы можем еще немного порыться в
старом грязном белье, но вряд ли таким образом отыщем убийцу.

Гаврилов придвинулся ко мне, взял за руку и произнес неожиданно серьезно:

- Может, не стоит ворошить прошлое? Иногда совершенно неожиданно
обнаруживаешь вещи поистине страшные. Илья возвращается, он из тех людей,
кто способен сам во всем разобраться. Думаю, у него это получится лучше.

- Ты говоришь совсем как Сашка, - усмехнулась я.

- Сашка? - не понял он.

- Мой брат. Вы ведь незнакомы?

- Незнакомы, но я видел его пару раз с Ильей. Красивый парень, вы очень
похожи.

- Наверное. Мне это часто говорят.

- У тебя есть повод сомневаться в мудрости брата? Я засмеялась, Гаврилов
тоже засмеялся и закончил свою мысль:

- Вот и послушай его.

Мы еще немного поболтали, тут в студии появилась красавица, которая
открывала мне дверь, и недовольно поинтересовалась:

- Сколько мне еще ждать? - а я торопливо поднялась.

Гаврилов проводил меня до машины.

- Куда теперь? - спросил он шутливо.

- У меня много идей, - усмехнулась я.

Выехав на проспект, я принялась заниматься самобичеванием. Чем я, в
сущности, занимаюсь? Пристаю к людям с дурацкими вопросами и таким образом
надеюсь отыскать убийцу? Все только усложняется и еще больше запутывается.
Хотя кое-что я узнала: у меня есть свидетель. Дурацкие методы или нет, а
отступать я не намерена. С Татьяной Зайцевой следует встретиться, женщины
приметливы, и об Андрее она знает больше, чем самый лучший друг. Где она
живет, я не знала, а на работе в такое время застать ее вряд ли удастся, но
я решила рискнуть и свернула на проспект Свободы, где высились корпуса
пединститута.

Стоянка перед первым корпусом была пуста, я вышла из машины и с сомнением
огляделась. Потом не спеша направилась к высоченной лестнице, отделанной
серым мрамором, и вдруг услышала:

- Ася... - повернулась и с удивлением увидела Татьяну, она торопливо шла
от троллейбусной остановки мне навстречу.

"Не иначе, как это судьба", - мысленно усмехнулась я.

- Вы меня узнали? - спросила Татьяна.

- Конечно, - ответила я. - Если честно, сюда я приехала именно из-за вас.
Хотела поговорить...

- Об Андрее? - Она вроде бы насторожилась.

- Да, если вы не против.

- Конечно, я не против. Где будем разговаривать?

- Можно поехать ко мне, - предложила я. - Или посидеть в машине.

- Давайте лучше пройдемся. Я почти все время в помещении, совсем никуда
не хожу. Постарела, да? А вы нисколько не изменились. Впрочем, вы еще очень
молодая женщина, а мой возраст называют бальзаковским.

- Я всегда считала, что бальзаковский - где-то после сорока пяти, разве
нет?

- Какая разница... Девушкой меня уже давно никто не зовет.

Мы медленно шли по улице, и я испытывала чувство неловкости. С Татьяной
мы никогда не были близки, и сейчас начать разговор по душам - дело
нелегкое. Ее неожиданное появление слегка обескураживало. Словно она стояла
на троллейбусной остановке и поджидала меня. Что за чушь лезет мне в голову?

Я осторожно разглядывала идущую рядом женщину. Не окликни она меня, вряд
ли бы я ее узнала. Толстая, неряшливая баба лет сорока в нелепом цветастом
платье выше колена, которое больше бы подошло юной девушке. В ушах длинные
кожаные серьги, такой же браслет, а к ним бусы из яшмы. Для
тридцатиградусной жары трудно придумать наряд диковиннее.

- Вы действительно искали меня? - спросила она, неожиданно
останавливаясь.

- Конечно. Дело вот в чем: я никогда не верила в то, что Андрея убил мой
муж. А теперь события разворачиваются так, что подтверждают его
непричастность к этому. Илья не убивал.

- Вы хотите узнать, кто же убийца? - усмехнулась она.

- Хочу. По-моему, в этом нет ничего странного.

- Конечно, нет. Я вас прекрасно понимаю. Тем более что ваш Илья
действительно никого не убивал.

Теперь пришла моя очередь замереть посередине дороги.

- Да-да, я знаю, - кивнула Татьяна в ответ на мой взгляд. - Я ходила к
следователю, но никто не хотел меня слушать. Даже на суд не вызвали
свидетельницей. Для них все было ясно. Конечно, ведь я не могла объяснить,
как он все это проделал...

- Кто? - спросила я.

- Господи, Гаврилов, конечно. Кто же еще?

- Вы имеете в виду Александра Гаврилова? - уточнила я.

- Разумеется. Блистательного, неподражаемого, гениального. У нас любят
раздавать такие определения налево-направо. А что за ними?

"Зря я сюда приехала, - тоскливо подумала я. - Гаврилов прав, она
сумасшедшая".

- Вы меня слушаете? - нахмурилась Татьяна.

- Разумеется, - ответила я, прикидывая, как половчее от нее отделаться, и
напомнила:

- Мне казалось, что Гаврилов с Андреем были хорошими друзьями.

В ответ она зло фыркнула.

- Вам казалось, Андрею казалось, всем казалось. Только я видела этого
человека насквозь. Его злобную зависть, это постоянное желание принизить
чужой талант.

"Мама моя, она и вправду сумасшедшая", - решила я и вздохнула. Таких
дамочек обычно не переслушаешь. Угораздило же нарваться.

- Андрею нужно было время, - продолжала она вещать. - Сейчас бы его
талант раскрылся по-настоящему...

- Вы всерьез считаете, что это так? - попробовала я внести ясность. - Вы
хорошо относились к Андрею, а когда человек тебе близок и дорог, трудно
объективно оценить его способности.

- Я в него верила, - грустно сказала Татьяна. - Я верила. И если бы...