знать твое мнение до обратного вертолета. Не надумаешь - вернешься в штаб.
Решишься - останешься. Мне подходят только добровольцы. Полчаса, понял? Не
больше. Чтобы помочь тебе, буду задавать вопросы.
Сгущались тени в складках гор. Склоны серели, утрачивали величественность,
становились похожими на театральную декорацию, нарисованную провинциальным
художником.
отчего согласился пойти в разведку?
серебристыми звездочками. Китель в талию. Брюки-бриджи с кантами.
Поскрипывающие на ходу сапоги...
капитанлейтенант Лавров, мастер спорта и записной пижон, появился всего
один раз. Но появился с помпой - приехал из райцентра на такси ("как
буржуй" - оценил явление офицера народу дед Трофим Егоров, хромой ветеран
Великой Отечественной войны, старик язвительный и самостоятельный). Такого
расточительства ни один колхозник не позволил бы себе даже с мощного
перепоя.
уезжал. А сам упруго прошагал, к дому, сверкая пуговицами, золотыми
погонами и галунами на рукавах - не мужик, игрушка!
когда-нибудь так же вот приехать в Сашенки на такси, проскрипеть сапогами
поплитуару, как называли в их деревне дорожку от правления колхоза до
сельского клуба, выложенную бетонной плиткой.
специальность инженера и звание лейтенанта.
заниматься разминированием. Год, проведенный лицом к лицу со смертью,
консервированной в разного рода упаковках, помог Мишину понять неверность
общеизвестного выражения о том, что сапер ошибается в жизни только один
раз.
специальность минера.
собственными руками и начал разоружать все виды взрывающейся продукции,
попадавшей к афганским моджахедам - итальянской, американской, китайской,
английской. Он досконально изучил особенности противотанковых и
противопехотных мин, научился разгадывать самые ухищренные ловушки.
Короче, стал не просто опытным, но, как считали его начальники,
талантливым специалистом.
армии.
значительно позже. Дело в том, что по уставу младшие представляются
старшим первыми. Старшие порой не считают обязательным называть себя
вообще.
внимательно, словно старался считать реакцию лейтенанта на предложение с
его лица. - В специальное подразделение.
самом деле ему безразлично где служить или рисуется по молодости?
пояснить, чего добивается:
либо не идти вообще.
учиняют допрос.
пожрать. Или поспать. А ты согласился пойти в спецназ. Ты хоть значишь,
чем мы тут занимаемся? Или это у тебя от романтики и глупости?
других. О других мы всегда знаем больше, нежели о себе, о чужих
недостатках судим круче, чем о собственных.
Толстыми заскорузлыми пальцами извлек одну, прихватил губами. Неожиданно
громко втянул носом воздух. Принюхался.
начинает вонять. - Он высек из зажигалки огонек, прикрыл пламя ладонью,
так, чтобы оно не слишком светило. - Патриотизм, Мишин, это на
политзанятиях.
замполита. А здесь у меня... Короче, если ты знаешь, что это не
патриотизм,- уже неплохо.
не побежал докладывать особистам, могу пояснить.
хер знает за что?
словесности. Железки - обычные и взрывающиеся - это дело другое,
конкретное.
сколько я здесь служу? Попер третий год. А всего в армии пятнадцать
офицерских лет. За этот срок успел побывать в Эфиопии, теперь в Афгане. Ты
с ходу найдешь Асмару на карте?
Короче, Мишин, если хочешь остаться и работать со мной, забудь романтику.
Мы наемники у своего государства. И ты им станешь, если пойдешь ко мне.
оскорблением.
высокообразованные политические воспитатели.
профессионал. Специалист, обученный убивать других и при этом умеющий
оставаться живым. Воевать за деньги.
за большие деньги. Наш, советский, - за гроши. Чтобы компенсировать нищету
и сгладить чувство риска, нам объясняют, что надо быть патриотами. Там
этой лабудой мозги не задьшляют.
патриот, скажу:
профессионала этого мало?
года, так?
человек ты убил?
как сам определишься, чего в тебе больше - желания спасти шкуру и выжить
или убить противника и остаться живым. Учти, в бою романтики никакой.
Сперва надо ползать брюхом по камням, потом получить пулю в лоб.
Лейтенантов, зеленых и неумелых, здесь щелкают как курчат. Кто-то из них
спивается. От отчаяния и страха. Короче, идет отбор...
- убивать. Тому, чему из-за скромности тебя не научили в училище.
И в самом деле за все время пребывания в стенах училища никто из
преподавателей подобных мыслей курсантам не высказывал. Лишь однажды
подполковник Зайцев, преподававший основы ядерного оружия, заметил: "Нам,
военным, должно быть все равно, убьют нас палкой или водородной бомбой".
Поэтому услыхать в открытую то, что стыдливо замалчивалось, оказалось не
так-то просто.
на его сообщение не была первой и единственной.