Чтение 23–й страницы книги ~Урожай ядовитых яблок~

- Тише ты, - замахала я на нее руками, - с ума сошла, ребенка
разбудишь!

- Извини, - зашептала Лелька, - никак не могу привыкнуть, что у вас
теперь младенец имеется.

Но она могла не понижать голоса, потому что по спальне разнеслось
пронзительное ?А-а-а-а...?.

- Вот это голос, - восхитилась Лелька, - просто Елена Образцова.

- Она женщина, - сердито сказала я, толкая коляску, - скорей уж Федор
Шаляпин, если сравнивать с великими россиянами.

- Нет, - усмехнулась Леля, - есть такой Дуглас, ну по телику поет,
сначала нормально, даже красиво получается, потом как завизжит:
?А-а-а-а...? Жуткое дело! Очень похоже Никита выступает, определенно
станет певцом.

Я быстро сложила пальцы крестиком, нет уж, не надо. Леля склонилась
над коляской.

- Когда видишь маленького, сразу такого же хочется!

- Ну и в чем дело? Кто мешает?

- Издеваешься, да? - рассердилась Лелька. - Близнецы только в школу
пошли. Кстати, знаешь, у него жабры на шее!

- Что?! - заорала я, наклонившись к коляске. - Какие жабры? Где?
Кошмар!

- Да не у Никиты, - отмахнулась Леля, - а у Дугласа, ну, у певца. Вон
вчера в ?Экспресске? прочитала, он способен больше пяти минут под водой
сидеть!

Я перевела дух и принялась вновь укачивать ребятенка. Жабры! Такое не
всякому придет в голову! Молодец, ?Экспресс-газета?!

- Почему он забинтован? - спросила Леля.

- Пеленки все время разворачиваются. Юркина жена рассмеялась.

- Ну ты даешь, давай покажу, как надо завертывать.

- Лучше потом, видишь, заснул, слава богу, или ты уже уходишь?

- Нет, - радостно объявила Леля, - эта Света гениально шьет, такие
брюки забацала...

- Эй, девки! - раздалось за спиной.

- А-а-а-а, - мигом закатился Никита.

- Чтоб ты провалился, - накинулась я на Ленинида, - разве можно так
кричать в доме, где только что заснул ребенок? Я у тебя ключи отберу,
если будешь подкрадываться и орать. На вот, теперь сам его утрясывай!

- Так я забыл про малыша, - начал оправдываться папенька, - из головы
вылетело!

- Зачем пришел? - я продолжала злиться. - Поздно уже, ночь почти на
дворе.

- Так Светка обещалась из старого пиджака мне жилетку сварганить, -
пояснил папенька.

Еще один любитель обновок! Скоро тут будет филиал Дома моделей.
Вячеслав Зайцев от зависти все локти себе искусает! Не успела я
обозлиться окончательно, как раздался резкий, требовательный звонок.
Никитка вновь зарыдал. Вне себя я сунула папеньке ручку от коляски и
понеслась к входной двери. Интересно, кому еще Светка пообещала новое
платье или брюки?

На пороге стояла совершенно незнакомая худенькая женщина с робким,
каким-то кроличьим лицом.

- Уж простите, Христа ради, - завела она, - но я прямо с поезда,
документы у меня украли...

Ну вот, теперь попрошайки являются на дом. Пошарив в кармане куртки,
висевшей на вешалке, я протянула нищенке горсть мелочи.

- Возьми.

Та вспыхнула огнем.

- Нет, спасибо, я не побираться пришла. Мне нужен Ленинид.

- Кто? - удивилась я, окидывая взглядом бесцветную бабенку, у ног
которой устроился жуткий, ободранный чемодан, больше похожий на
посылочный ящик, чем на саквояж.

- Ленинид Иванович Тараканов тут? - робко повторила тетка. - Уж
извините, коли что не так, мне по справке его адрес дали, только там
заявили, будто Ленинид к дочери ушел, и рассказали, как к вам добраться.
Простите, коли помешала... А вы случайно не Виола?

- Случайно да, - ответила я. Женщина закрыла глаза и, рухнув на стул
у входа, зарыдала в голос:

- Доченька моя, родименькая, прости свою мать неразумную, сиротой
тебя оставила, разлучили нас злые люди...

- Вы чего? - попятилась я. - Вы кто?

- Мама твоя, Светлана Алексеевна Коломийцева, - перестала всхлипывать
баба, - всю жизнь тебя искала, еле-еле нашла, доченька, кровинушка,
солнышко ясное!

Забыв, что в доме спит младенец, я заорала:

- Ленинид, поди сюда!

Тут же понесся сердитый плач Никиты. Папенька выскочил в прихожую и
забормотал:

- Чего визжишь, словно потерпевшая? Только-только криксу утряс!
Теперь по новой здорово! Ну неужели...

- Это кто? - прервала я его стоны и ткнула пальцем в Свету-2. -
Отвечай, на милость!

- Баба, - сообщил папенька, вытаращив маленькие глазки.

- Вижу, что не мужчина. Кем она тебе приходится?

- Так никем, впервые вижу.

- Что же ты, Ленинид, жену не признаешь? - всхлипнула гостья. - Хотя,
понятное дело, больше тридцати годков не видались! Значит, сильно я
изменилась!

- Ка-ка-какую жену, - попятился папенька, - вы, гражданка, того,
ошибаетесь, наверное.

Хотя личность мне ваша вроде теперь и кажется знакомой. Вот только
вспомнить не могу, где мы с вами встречались?

- В постели, - усмехнулась Света-2, - на подушке, ну погляди
повнимательней, я твоя первая жена, мать Виолы, Светлана Алексеевна
Коломийцева.

Ленинид уставился на тетку, потом крякнул.

- Ну, - налетела я на него, - как такое понимать? Света, поди сюда!

Естественно, Никитка тут же заорал, но я побежала, схватила ручку
коляски и так яростно затрясла ее, что бедный мальчик мигом замолчал.

- Что случилось? - раздалось из гостиной.

- Давай сюда скорей! - вывозя коляску в прихожую, заорала я.

Из гостиной вышли Света, Наташа, Леля и Кристя.

- Вот, - недовольно протянула Юркина жена, - всем замечания без конца
делаешь, а сама орешь!

Но мне было не до нее.

- Ну-ка, Ленинид, отвечай, кто из них твоя первая жена, эта или та?

Глаза папеньки заметались между женщинами. Надо сказать, что обе они
были похожи: маленькие, тощеватые, с острыми носиками, мелкими глазками
и волосами, выкрашенными хной. Совпадал примерно и возраст, что-то
вокруг пятидесяти пяти.

Бедный Ленинид находился в явной растерянности. Сначала он покосился
на Свету-1, потом уставился на Свету-2. Обе тетки какое-то время тоже
неотрывно смотрели друг на друга, затем хором воскликнули:

- Ты как сюда попала?

Глава 14

- Так вы знакомы?! - возмутилась я.

- Ага, - вновь в унисон ответили бабы, - это обманщица!

- Кто? - переспросила я.

- Обманщица, - прозвучало вновь дуэтом.

- Хватит идиотничать, кто из вас Светлана Коломийцева?

- Я, - ответил хор из двух голосов.

- А обманщица?

- Она, - прозвучало без запинки разом от двух теток.

Я почувствовала легкое головокружение и уцепилась за вешалку.

- В чем дело? - протянула Наташка. - Не врублюсь никак.

- Эти дамы утверждают, - пояснила я, - что они мои маменьки и жены
Ленинида.

Папенька мигом закрыл голову руками. Вполне понятная
предосторожность. Наташка страшна в гневе и может опустить мужу на
черепушку что ни попадя: стул, ботинок или вон ту невесть откуда
взявшуюся в нашей прихожей палку.

Но Наташка неожиданно вполне миролюбиво сказала:

- Интересное кино! Ну-ка, Ленинидка, признавайся! Может, ты с обеими
шуры-муры крутил, а?

Папенька посерел и забубнил:

- Ну так.., по молодости.., бывало порой, что ж, всех и упомнить,
однако.

- Не пори чушь, - оборвала его я, - они называются одним именем, и
каждая утверждает, что является моей маменькой. Вполне вероятно, что ты
гулял с обеими, но родить меня могла только одна: интересно, которая?

- Я! - выкрикнули Светы.

- Ну-ка, - сурово приказала Лелька, - осмотри их как следует и
вспомни, кто твоя первая жена? Ленинид забубнил:

- Ну, ежели так уж напрячься... Светка, вообще, беленькая была, а эти
рыжие.

- Ты когда ее в последний раз видел? - налетела на мужа Наташка.

Ленинид почесал макушку:

- В 65-м, похоже, больше не встречал.

- Ясное дело, - вздохнула я, - тогда она была русая, а сейчас седая и