недостижимую даль, вне которой находится и остается конечное.
соотнесены друг с другом именно разлучающим их отрицанием. Это отрицание,
соотносящее их - рефлектированные в себя нечто, есть взаимная граница одного
относительно другого, и притом таким образом, что каждое из них имеет ее не
только относительно другого в нем, но и отрицание есть их в-себе-бытие;
каждое из них, таким образом, имеет границу в самом себе, взятом особо, в
его отделенности от другого. Но эта граница существует как первое отрицание;
таким образом, оба ограниченны, конечны в самих себе. Однако каждое из них,
как аффирмативно соотносящееся с собой, есть также и отрицание своей
границы. Таким образом, оно непосредственно отталкивает ее от себя как свое
небытие и, будучи качественно отделенным от нее, оно ее полагает как
некоторое другое бытие, вовне себя; конечное полагает свое небытие как это
бесконечное, а бесконечное полагает таким же образом конечное. Что от
конечного необходимым образом, т. е. благодаря определению конечного,
совершается переход к бесконечному и что конечное возвышается до
в-себе-бытия, - с этим легко соглашаются, поскольку конечное, хотя и
определено как устойчивое наличное бытие, определено, однако, также и как
ничтожное в себе, следовательно, по своему определению разлагающееся, а
бесконечное, хотя и определено как обремененное отрицанием и границей,
определено, однако, также и как само сущее в себе, так что эта абстракция
соотносящегося с собой утверждения (Affirmation) составляет его определение
и, следовательно, согласно последнему, в нем не заключено конечное наличное
бытие. Но мы показали выше, что само бесконечное получает аффирмативное
бытие лишь посредством отрицания как отрицания отрицания и что это его
утверждение, взятое как лишь простое, качественное бытие, низводит
содержащееся в нем отрицание до простого, непосредственного отрицания и тем
самым - до определенности и границы, которая как противоречащая его
в-себе-бытию затем точно так же исключается из него, полагается не как ему
принадлежащая, а, наоборот, как противоположная его в-себе-бытию, как
конечное. Таким образом, поскольку каждое из них в самом себе и в силу
своего определения есть полагание своего иного, они неотделимы друг от
друга. Но это их единство скрыто в их качественном инобытии; оно внутреннее
единство, которое лишь лежит в основании (zugrunde liegt).
наличном бытии, оно дано как превращение или переход конечного в
бесконечное, и наоборот; так что бесконечное в конечном и конечное в
бесконечном, иное в ином лишь выступает, т. е. каждое из них есть некое
собственное непосредственное возникновение в ином и их соотношение лишь
внешнее.
имеет следующий вид. Совершается выхождение за пределы конечного в
бесконечное. Это выхождение проявляется как внешнее действие. Что возникает
в этой потусторонней для конечного пустоте? Что в ней положительного? В силу
неотделимости бесконечного и конечного друг от друга (иначе говоря, в силу
того, что это находящееся на своей стороне бесконечное само ограничено)
возникает граница; бесконечное исчезло, и появилось его иное, конечное. Но
это появление конечного представляется чем-то внешним для бесконечного, а
новая граница - чем-то таким, что не возникает из самого бесконечного, а
само уже находилось в наличии. Происходит, таким образом, возврат к
прежнему, тщетно снятому определению. Но эта новая граница сама есть лишь
нечто такое, что должно быть снято или, иначе говоря, что следует
преступить. Стало быть, снова возникла пустота, ничто, в котором также
встречается указанная определенность, некоторая новая граница - и так далее
до бесконечности (und so fort ins Unendliche).
в соотношении с долженствованием или с бесконечным, а бесконечное бесконечно
лишь в соотношении с конечным. Они неотделимы друг от друга и в то же время
всецело иные в отношении друг друга; каждое из них имеет в самом себе свое
иное; таким образом, каждое есть единство себя и своего иного и есть в своей
определенности наличное бытие, состоящее в том, чтобы не быть тем, что оно
есть само и что есть его иное.
выступает как прогресс в бесконечность, который в столь многих образах и
применениях признается чем-то последним, дальше чего уже не идут, ибо, дойдя
до этого "и так далее до бесконечности", мысль обычно считает свою цель
достигнутой. - Этот прогресс происходит всюду, где относительные (relative)
определения доводятся до их противопоставления, так что они находятся в
нераздельном единстве и тем не менее каждому в отношении другого
приписывается самостоятельное наличное бытие. Этот прогресс есть поэтому
противоречие, которое не разрешено, а всегда выражено лишь как имеющееся
налицо (vorhanden ausgesprochen wird).
не выходят за само это выхождение. Имеется бесконечное; за бесконечное,
правда, выходят, ибо полагают некоторую новую границу, но тем самым, как раз
наоборот, лишь возвращаются к конечному. Эта дурная бесконечность есть в
себе то же самое, чтб вечное долженствование; она хотя и есть отрицание
конечного, не может, однако, истинно освободиться от него; это конечное
снова выступает в ней же самой как ее иное, потому что это бесконечное дано
лишь как находящееся в соотношении с другим для него конечным. Прогресс в
бесконечность есть поэтому лишь повторяющаяся одинаковость, одно и то же
скучное чередование этого конечного и бесконечного.
таковым, ограничена им и сама конечна. Но этим она на самом деле была бы
положена как единство конечного и бесконечного. Однако указанное единство не
делается предметом размышления. Тем не менее только оно и вызывает в
конечном бесконечное и в бесконечном конечное; оно есть, так сказать,
движущая пружина бесконечного прогресса. Прогресс этот есть внешнее
указанного единства, которым удовлетворяется представление, удовлетворяется
этим вечным повторением одного и того же чередования, пустым беспокойством
выхождения за границу к бесконечности, выхождения, которое находит в этом
бесконечном новую границу, но так же не может удержаться на этой границе,
как и на бесконечном. Это бесконечное имеет твердую детерминацию некоего
потустороннего (Jenseits), которое не может быть достигнуто, потому что оно
не должно быть достигнуто, так как не хотят отказаться от определенности
потустороннего, от сущего отрицания. По этому определению оно имеет против
себя конечное как некое посюстороннее (Diesseits), которое так же не может
возвышаться до бесконечности именно потому, что оно имеет эту детерминацию
некоторого иного и, следовательно, детерминацию наличного бытия, постоянно
порождающего себя в своем потустороннем и притом как отличное от
бесконечного.
конечного и бесконечного их истина уже имеется (vorhanden) в себе, и
требуется лишь воспринять то, что имеется. Этот переход в ту и другую
сторону составляет внешнюю реализацию понятия. В ней положено - но внешне,
одно вне другого - то, что содержится в понятии; требуется лишь сравнение
этих разных моментов, в котором получается единство, дающее само понятие.
Единство бесконечного и конечного - мы на это часто указывали, но здесь
следует в особенности напомнить об этом - есть неудачное выражение для
единства, каково оно есть поистине; но и устранение этого неудачного
определения должно иметься в этом находящемся перед нами проявлении понятия.
бесконечное существует только как выхождение за конечное; по своему
определению оно есть отрицание конечного; таким образом, конечное существует
лишь как то, за пределы чего следует выйти, как отрицание себя в самом себе,
отрицание, которое есть бесконечность. В каждом [из них] заключается,
следовательно, определенность иного, причем по смыслу (Meinung) бесконечного
прогресса они исключены друг из друга и лишь попеременно следуют одно за
другим; одно не может быть положено и понято без другого, бесконечное - без
конечного и конечное - без бесконечного. Когда высказывают, что такое
бесконечное, а именно, что оно есть отрицание конечного, в то же время
говорят о самом конечном; и обойтись без него при определении бесконечного
нельзя. Нужно только знать, что говоришь, чтобы найти в бесконечном
определение конечного. Относительно же конечного, с другой стороны, сразу
соглашаются, что оно есть ничтожное; но именно его ничтожность и есть
бесконечность, от которой оно так же неотделимо. - Может показаться, что это
понимание исходит из их соотношения с их иным. Следовательно, если их брать
безотносительно, так что они будут соединены лишь союзом "И", то они будут
противостоять друг другу как самостоятельные, каждое из которых есть только
в самом себе. Посмотрим, каковы они, взятые таким именно образом.
Бесконечное в этом случае есть одно из этих двух; но как лишь одно из двух
оно само конечно, оно не целое, а лишь одна сторона; оно имеет свою границу
в противостоящем; таким образом, оно есть конечное бесконечное. Имеются лишь
два конечных. Как раз в том, что бесконечное отделено таким образом от
конечного, стало быть, установлено как одностороннее, и заключается его
конечность и, стало быть, его единство с конечным. - Конечное, со своей
стороны, как поставленное само по себе в отдалении от бесконечного, есть это
соотношение с собой, в котором удалена его относительность, зависимость, его
преходящность; оно есть та же самостоятельность и то же утверждение себя,
которыми должно быть бесконечное.
сначала, разную определенность, поскольку первый якобы брал лишь соотношение
друг с другом бесконечного и конечного, каждого с его иным, а второй держит
их в их полной отделенное друг от друга, приводят к одному и тому же
результату. Бесконечное и конечное, взятые по их соотношению друг с другом,
которое как будто внешне для них, но [на самом деле ] для них существенно и
без которого ни одно из них не есть то, чтб оно есть, содержат, таким
образом, свое иное в своем собственном определении, и точно так же каждое,
взятое особо, рассматриваемое в самом себе, заключает в себе свое иное как
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Маккарти Кормак
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Лукин Евгений