тировала факт. Следователь.
вочки слова не вытянешь, если специально не спрашивать. Из нее вырастет
превосходная ямка.
быть уверенным, что никто никогда ничего не узнает. Она умеет держать
язык за зубами.
волосами и пухлыми, но очень ухоженными пальчиками.
себе удивляться - почему же я раньше совершенно не воспринимал полных
женщин? Ритка мне глаза застила, что ли?
ло уже полтора часа, а я все не засыпал. И Ирочка, судя по всему, еще не
вернулась, во всяком случае, ни ее шагов, ни голоса я не слышал, а слух
у меня хороший.
башку, сунул ноги в резиновые пляжные шлепанцы и вышел на галерею. Обог-
нув дом, я сразу увидел свет, падающий из окна комнаты, которую занимали
девушки. Значит, Таня все еще читает документы.
обе кровати пусты, Ирочка еще гуляет со своим социологом, а Таня быстро
набирает текст на компьютере, поглядывая в лисицынские бумаги. Минут че-
рез пять я очнулся и понял, что стою как дурак и таращусь на Татьяну, не
в силах пошевелиться. Она все-таки действует на меня завораживающе.
нять. Я быстро вошел в комнату, подошел к Татьяне и взял ее за руку.
делаю и зачем.
вел ее в темную ароматную глубину сада, ни секунды не сомневаясь в том,
что делаю все правильно. Не знаю, откуда появилась эта уверенность.
Просто я знал, и все.
спешки. И она отвечала мне так же спокойно и уверенно, словно мы уже
много лет были женаты и жили вместе и мой внезапный порыв казался ей со-
вершенно естественным и не вызывал ни удивления, ни смущения. Постепенно
мои ласки становились все более требовательными, и Таня откликалась на
них тихими стонами и умелыми движениями руки. Ее пышная грудь под тонкой
трикотажной майкой не была стеснена ничем и так удобно ложилась в мою
ладонь, будто самой природой была предназначена для моих рук. Возбужде-
ние нарастало медленно, и не было в нем той страстной оголтелости, кото-
рая всегда охватывала меня и с Ритой, и с другими "стройными и длинноно-
гими". Я плыл по волнам, тихонько покачиваясь, и было мне так хорошо,
как совсем недавно во сне.
что юбка у Татьяны из какой-то темной ткани...
не и по плечам, а я целовал ее волосы и висок и думал о том, что мой ан-
гелочек с крылышками и пухлой попкой достал из своего стеклянного бара-
бана самый счастливый билетик, и после этого, наверное, пойдет сплошная
полоса неудач, но это черт с ним. За все нужно платить, и за вовремя вы-
тащенный счастливый билетик тоже.
выскочили из сада и уселись на ступеньках лестницы, ведущей в их комна-
ту, как будто весь вечер тут и просидели.
нужно спускаться по канатной дороге, а в прошлом месяце одна кабинка
сорвалась, и теперь там все ремонтируют. Так что наша попытка искупаться
голышом бесславно провалилась.
нудистский пляж она со своим седобородым социологом ходила с совершенно
определенной целью, и купание без купальника было только необходимым фо-
ном, так сказать, сопутствующим условием для того, чем мы с ее подругой
только что занимались в саду. Интересно, почему Мазаев для этого не при-
вел ее в свою комнату? Хозяева идейно-строгие? Или он отдыхает здесь уже
не в первый раз и в прошлые годы приезжал с женой? Мне, как человеку аб-
солютно счастливому, хотелось, чтобы и всем вокруг было хорошо, поэтому
я великодушно предложил:
дела за работой, ей нужно размяться. Как, Танечка? Пойдем?
двора. В комнате Мазаева как раз зажегся свет.
смысл.
открытому окну соседнего дома. Юрий Сергеевич сидел на кровати и задум-
чиво изучал рисунок обоев на стене, грея в ладонях рюмку с коньяком.
идем гулять, а Ирочка дома. В вашем распоряжении не меньше часа, это я
вам гарантирую. Только не разбудите Лилю.
и уверенно повел в неизвестном направлении.
сил и ноги подгибаются. Я, видимо, не такая тренированная, как ты.
не подумал, что у тебя сил нет. У меня, например, крылья выросли. Но мне
было так жалко твою Ирочку! Должны же у нее быть какие-то радости помимо
кухни и стирки.
чем дольше затягивалась пауза, тем большую неловкость я испытывал.
Татьяна недовольна? Сожалеет? Устала? Я сделал что-то не так? Обидел ее?
рядом, и я многое отдал бы сейчас, чтобы узнать, о чем она думает.
час ночи. Работали ночные бары и дискотеки, рестораны и казино.
если она сейчас скажет что-нибудь неприятное, все равно это лучше, чем
мучиться неизвестностью".
ла из Сережиных документов, и при этом не переделывать то, что уже напи-
сано. Ужасно не люблю переделывать.
мужика нанести невозможно. Пусть бы она сказала, что разочарована, что я
не доставил ей удовольствия, что я слаб или, наоборот, невыносимо-назой-
ливо вынослив. Любой упрек можно воспринять как информацию, сделать вы-
вод и исправиться. Но это... Я как дурак иду и думаю только о том, что
произошло в саду, а она - о своей книжке.
тально устроен.
дила меня по щеке.
это обсуждать? Если это будет когда-нибудь еще раз - я буду рада. Если
нет то нет, тогда и говорить не о чем. Верно?
Правда, уже через минуту мне стало смешно. Ну что это я в самом деле
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Березин Федор
Пехов Алексей
Майер Стефани