дыхание на своей щеке. Кого - его? Да наемника этого, кого же еще! Кил-
лера, которого наняла моя благоверная. Кажется, ей надоело ждать, пока
представится удобный случай меня прикончить, и она решила поспособство-
вать развитию событий. Сегодня суббота, и с самого утра она завелась
насчет юбилея Любарских.
завтраком.
неприлично. Любарские наши друзья, и мы сегодня к пяти часам пойдем к
ним.
разговариваешь со мной, как с неразумным ребенком. Если в тебе так силен
материнский инстинкт, возьми младенца из детского дома и воспитывай, а
меня оставь в покое.
пор не было детей, это же я всегда говорил, что нужно подождать, что у
нас нет условий. Условий действительно не было, жить с малышом рядом с
сумасшедшей матерью небезопасно. Потом, когда мы переехали, нам каза-
лось, что еще год-два можно передохнуть от постоянной гонки за заработ-
ками и вечного безденежья. Пожить для себя. И первую скрипку в этих раз-
говорах играл, конечно, я. Вот и доигрался. С другой стороны, если бы
Вика забеременела, об аборте речь не шла бы. Но мы всегда так тщательно
предохранялись... Что ж, зато сейчас она свободна и бездетна и может со
всем пылом предаваться любви со своим провинциальным Ромео, не заботясь
о том, что дома ребенок один или его нужно забирать из детского садика.
Так что все к лучшему.
сжала плотнее.
погодя. - Иногда мне кажется, что ты сошел с ума. Ты стал совершенно
другим человеком.
говор на что-то совершенно безобидное, а потом заявил, что собираюсь
весь день пробыть дома и заняться домашними делами.
стиральную машину и параллельно буду пылесосить. Мы, по-моему, уже месяц
в квартире не убирались. Грязью заросли по самые уши. Кафель давно пора
чистить, и ванну с унитазом тоже. Кстати, если ты собираешься на пьянку
к Любарским, рекомендую тебе посетить парикмахерскую, у тебя седина вид-
на, пора краситься. И маникюр сделай заодно.
не говорить же об этом Вике...
вполне этого заслуживало. Домашней работы хватило на полдня, и занимался
я ею с неожиданным для себя энтузиазмом. Вика явилась в четвертом часу,
и я сразу заметил, что в парикмахерской она все-таки побывала. Ногти на
руках сверкали свежим лаком, а волосы стали чуть-чуть темнее, чем были
утром. Она не сказала ни слова, не задала ни единого вопроса, молча вы-
ложила продукты в холодильник и ушла в комнату переодеваться. Я в это
время на кухне драил раковину и плиту каким-то импортным широко реклами-
руемым порошком.
одета, лицо накрашено, волосы уложены.
куда-нибудь?
вины, словно намеревался увидеть на ней огненные буквы, складывающиеся в
слова вечной и непреходящей мудрости. - Буду дома.
по кафельному полу лестничной площадки до лифта. Все. Она ушла. Можно
свободно вздохнуть и заняться чем-нибудь приятным.
го. Я, честно признаться, ждал истерики, криков, слез, просьб, угроз -
чего угодно, только не такого легкого и молчаливого отступления. Нет,
что ни говори, а моя жена умна. И меня знает как облупленного. Вернее,
не знает, а чувствует. Знать, что у меня сейчас в голове, она не может,
потому что не может даже предполагать, что мне известно о ее заказе на-
емному убийце. Но чувствует, мерзавка, чувствует безошибочно, где можно
поднажать, а где не имеет смысла упираться. Тонкая натура, будь она не-
ладна со своим деревенским донжуаном. Господи, как я ее любил!
диван с книжкой. И не заметил, как задремал. Проснулся, глянул на часы и
увидел, что уже восемь вечера. Голова была тяжелой и дурной, и я вспом-
нил, что мама, когда я был еще пацаном, часто повторяла: на закате спать
нельзя, это вредно. Похоже, она была права. С трудом стряхнув с себя
одурь, я поплелся в стерильную кухню, чтобы сделать себе кофе. Проходя
мимо телевизора, лениво ткнул пальцем кнопку в надежде, что громкие зву-
ки помогут побыстрее проснуться.
голос диктора информационной программы. - Руководство столичной милиции
в очередной раз дает обещания раскрыть преступление в кратчайшие сроки.
Репортаж нашего специального корреспондента из Главного управления внут-
ренних дел Москвы.
выглянул в комнату. На экране сверкал генеральскими погонами какой-то
милицейский чин.
в которую вошли сотрудники и нашего управления, и территориальных орга-
нов внутренних дел, - сообщил генерал. - У нас есть несколько версий, и
все они отрабатываются одновременно. Депутат Готовчиц много лет занима-
лась журналистикой, писала острые разоблачительные материалы, и одна из
выдвинутых версий как раз состоит в том, что убийство связано каким-то
образом с ее журналистской деятельностью.
тельности как депутата? - задал вопрос корреспондент.
ники успели многое сделать. Скажите, есть ли какая-нибудь версия, кото-
рая полностью опровергнута? Вы можете сегодня точно сказать, какие обс-
тоятельства наверняка не были причиной убийства?
чин, - а я всего лишь генерал. Когда поймаем преступника, тогда скажем
точно.
пригласить в программу кого-нибудь из милиции и поспрашивать об убийстве
депутата? Материал горячий, если сегодня найти такого человека и созво-
ниться с ним, оговорить заранее день эфира, а накануне или денька за два
дать анонс, то можно оттянуть на себя большой рекламный блок. Ах, был бы
жив Витя Андреев, он такие проблемы решал в два счета, а я даже не знаю,
куда кидаться и кому звонить. Этой женщине, что ли? Как ее, Каменской. У
меня, кажется, и телефона-то ее нет. Ладно, что-нибудь придумаю. В конце
концов, и без этого материала можно обойтись, все равно программа - не
жилец, да и я тоже. Пусть идет как идет.
кого я не ожидал услышать, так это Дороганя. Был уверен, что после того
позорного эфира он будет шарахаться от меня как от чумы.
зычным басом. - Я собираюсь снимать цикл фильмов по книгам известной пи-
сательницы Татьяны Томилиной. Вы знаете ее?
няться экранизацией ряда ее произведений, и хочу вам предложить пригла-
сить ее на передачу.
Юрьевич, и готов расценить приглашение Томилиной в эфир именно как рек-
ламу. Вы меня понимаете?
день. Дорогань платит наличными, и не каналу, который покупает нашу
программу, а сотрудникам "Лица без грима". В наш собственный, индивиду-
альный, горячо любимый и близкий к телу карман. И ведь в чем прелесть
моего нынешнего положения? В том, что я могу со спокойной совестью да-
вать любые обещания и строить любые планы, потому что мне все это абсо-
лютно ничем не грозит. Я, может, и до завтра-то не доживу. Раньше мне
было трудно отказывать людям, я боялся испортить с ними отношения, все
думал: вот сегодня я скажу "нет", а завтра как мне с человеком разгова-
ривать? Он же на меня обидится. А когда "завтра" как такового для меня
не существует, то и отказать легко и просто. Но с другой стороны, жела-
ние отказывать как-то пропало. Ну пообещаю, ну соглашусь, все равно де-
лать не прядется, так что можно не обострять отношения. К Любарским я не
пошел, потому что не хотел. Нахально послах в довольно грубой форме еще
некоторых знакомых, отношения с которыми поддерживал раньше по инерции,
из того самого пресловутого страха перед "завтра". Эти ребята мне давно
не нравились, ну не то чтобы совсем не нравились, но раздражали, и я бы
удовольствием с ними не общался, но приходилось терпеть. Теперь, слава
Богу, терпеть больше не надо.
Афанасьев Роман
Курылев Олег
Доценко Виктор
Зыков Виталий
Афанасьев Роман