ком потеющую шею. - Если даже залез какой-нибудь ханыга - что с того?
Что он тут увидит?
бодро добавил: - Козла-то забить надо, ребятушки! Мой заход!
мино, раздавались обычные для такого времяпрепровождения междометия,
слова и короткие фразы. Все шло как обычно, если не считать некоторых
мелочей. Например, первый номер играл без обычного блеска.
ра, который демонстративно изображал, что все происходящее его ни в коей
мере не касается, представлял, какие последствия может иметь инцидент с
замком. "Уголок" был объектом особого режима, и потому интерес к нему со
стороны любого постороннего человека являлся чрезвычайным происшествием,
требующим тщательного расследования, доклада по команде и принятия мер
по предотвращению рассекречивания. Любых мер, вплоть до переноса места
исполнения. А с этим хлопот не оберешься!
вали все окрестности в поисках подходящего места, ломали голову над пла-
ном города, несколько раз осматривали тир Центрального райотдела... А
объекты накапливались, камеры переполнялись, тогдашний начальник КТ-15
строчил рапорта все выше и выше... Когда наконец обустроились и стали
работать, пришлось пропустить всех за неделю, бр-р-р, настоящая мясоруб-
ка...
терке" зачем притуливать?
"Обсудим с Викентьевым и все обрешим, - подумал он. - Здесь-то с кем го-
ворить? Григорьев за приговором надзирает, замки его не интересуют. Бу-
ренко вообще от наших дел отстраняется. Не с сержантом же советоваться!
Что-то он хмурый, будто боится в штаны наложить. С чего бы?!"
релке. Дело в том, что под предлогом ремонта и восстановления "Волги"
для спецопергруппы он "захимичил" новый аккумулятор, два ската и ремонт-
ный набор двигателя. Все это хранилось в гараже "уголка". Если Викентьев
что-то заподозрил, то проникновение в гараж могли осуществить ребята из
инспекции с вполне определенной целью: задокументировать факты и взять
его на такой крючок, сорваться с которого не удастся даже столь ловкому
и изворотливому парню, каким он считал себя.
дух в сторону первого номера.
жет, это Титков нырнул по старой памяти? Он сейчас все время ищет, где
врезать. А ключ от ворот когда-то терял - может, нашел, когда понадобил-
ся?
ну...
и, ни к кому не обращаясь, пояснил: - Делать-то все равно нечего. И где
они ездиют?
угол, завозился у старого шифоньера. - Чуть-чуть не полный. На полстака-
на.
всякого перехода спросил: - Сколько можно ехать?
рушался, обсуждать возможные причины никому не хотелось.
ворачиваясь от исполнителя, вышел во двор. Громко хлопнула дверь.
пота со лба.
тупиковый переулок и через пару минут затормозил перед зелеными воротами
точки. В кузове мигнул сигнал плановой остановки. Путешествие подходило
к неизбежному концу. У Попова пересохло в горле. Удав, наоборот, прио-
бодрился: он слышал звуки трамвая, значит, менты не соврали - какой
смысл везти человека из захолустья в большой город, если хочешь его
расшлепать?
го Шитова.
номер вкатил машину в гараж, как делал много раз до этого. А шестой но-
мер запер ворота и привычно закрыл бокс снаружи. Все шло как обычно, по
отработанной схеме. Кроме одного: сейчас за происходящим наблюдали чужие
глаза.
щель между плитами забора. Руку он держал на изогнутой рукоятке старого
"нагана".
нечно, и прокурор с исполнителем. - За работу, товарищи!
со своей папкой, последним озабоченно шаркал исполнитель. Гуськом они
направились к третьему боксу.
к массивной стальной двери, заподлицо вделанной в кирпичную стену. Ключ
от нее имелся только у одного человека - у руководителя спецопергруппы
"Финал". Подполковник отпер массивный замок, и Шитов с Сивцевым, не до-
жидаясь указания, спустились в открывшийся зев подвала, внизу вспыхнул
свет, упало что-то тяжелое, потом это тяжелое протащили по полу.
крутые ступеньки. - Ты мне сейф-то отомкни...
дверь распахнулась.
"Выходи!"
узкого отсека. В этот момент Сергеев сделал два быстрых движения, и лицо
смертника перехватили тугие резиновые повязки: одна закрыла рот, вторая
- глаза.
девании смирительной рубашки, это называлось "мерами безопасности" и
тщательно регулировалось согласованными с прокуратурой приказами. Но
черные широкие полосы никакими инструкциями не предусматривались, им не
было места в системе отношений государства с проштрафившимися граждана-
ми, даже в ряду резиновых палок и водометов, слезоточивых и нервно-пара-
литических газов, пистолетов Макарова и автоматов Калашникова... Они не
существовали в юридическом смысле, а следовательно, применение их к лю-
бому, самому отпетому, преступнику являлось недопустимым. И то, что ма-
йор Сергеев уверенно и привычно накинул на подконвойного зловещие атри-
буты предстоящего исполнения, наглядно демонстрировало: осужденный Кади-
ев уже не является ни гражданином, ни личностью, он находится за чертой
человеческих отношений, хотя физически еще существует, так же как не
имеющие официального наименования повязки, придающие ему сходство со
скотиной перед убоем и служащие для того, чтобы облегчить неизбежную
формальность перевода смертника из нынешнего состояния в то, в каком ему
надлежит находиться.
Викентьев не очень бережно его подхватил, майор прыгнул следом, Попов,
словно во сне, последовал за ним. Он не сразу понял, где оказался: бе-
тонный пол, старая кирпичная стена, дверной проем, ступени, обмякшее те-
ло Удава, который тряс головой и пытался что-то кричать, но раздавалось
только глухое мычание, и человек с "наганом", притаившийся на территории
"Прибора", конечно, ничего не услышал.
непокрытым, давно списанным канцелярским столом сидел усталый человек в
костюме и галстуке, лицо его перекосила болезненная гримаса. Чуть в сто-
роне притулился на расшатанной табуретке грузный мужчина с отвислыми ще-
ками и стекающим на грудь подбородком, в легкомысленной и даже неумест-
ной здесь клетчатой рубахе. Он поминутно утирался платком и зевал. Попо-
ву показалось, что сзади есть еще кто-то, но обернуться он не успел: Ви-
кентьев содрал с Удава обе повязки, и четвертый номер приготовился к вы-
полнению своих обязанностей.
горьев, лишь на миг оторвавшись от бумаг, чтобы сверить внешность Кадие-
ва с фотографией на личном деле.
ленно относилось к предстоящей процедуре и своей роли в ней. Это ни для
кого из присутствующих не было секретом: все знали, что Григорьев ни ра-
зу не получал доплату за участие в исполнениях, ставя своим отказом
главбуха в тупик, - ведь списать заработанные деньги еще труднее, чем
начислить незаработанные. Дело доходило до конфликтов, бухгалтер апелли-
ровал к прокурору области, но Григорьев был непреклонен: "За кровь я
Лондон Джек
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Суворов Виктор
Орловский Гай Юлий