и шерсть на нем вдруг встала дыбом, как иглы на дикобразе, бедного пса
зацепила самым краешком эта рванувшаяся на свободу сила, энергия, некая
древняя магия...
содержащиеся в этой справке, абсолютно все, вам не единожды докладывались,
они присутствуют во множестве поданных вам документов, вы давно знакомы с
точнейшими статистическими данными...
десятка сводок, отчетов и меморандумов, утопленные во множестве другой
цифири, заполняющей обширные доклады и толстые тома... А мне нужна была
именно такая бумага - краткая и шокирующая. Следовало, чтобы вы мне
объяснили с помощью такой вот коротенькой справочки, какая перед нами
разверзлась пропасть. Так, как в три минуты растолковали это лорду Сварогу.
В этом ваш долг канцлера и заключался. Что вы молчите? Я вам приказываю
немедленно объясниться!
шерсть на Акбаре, так и не покинувшем благоразумно своего дальнего угла,
посветлело, чернильницы и прочие старинные безделушки больше не
выплясывали, как пьяные матросы, воздух казался обычным. Прилив
неконтролируемой ярости, надо полагать, миновал. Вот только канцлерский
мундир так и не вернулся к прежнему состоянию - он словно бы подвергся
атаке полчищ диковинной моли, питавшейся исключительно золотой канителью...
видом человека, поставившего на карту все, что только возможно в этой
жизни, а то и саму жизнь. - Попытаюсь объясниться... Дело в том, что я
считал - и до сих пор так считаю, - что вы еще не достигли того рубежа, за
которым человек - а в особенности монарх - может именоваться по-настоящему
взрослым, способным принимать взрослые решения. И пока этот рубеж вами не
пройден, я полагал своим долгом беречь вас от некоторых сложностей нашего
бытия. К некоторым истинам человека - и в особенности, повторяю, монарха -
следует подводить постепенно и осторожно. В противном случае чересчур уж
велик риск, что монарх примет неверные решения. Я всего лишь выполнял то,
что обещал вашему отцу...
хлыста.
живая душа не заикнулась..."
пользу которого свидетельствуют некоторые обстоятельства и странности...
имевшее вида и названия, морозившее кровь в жилах. - Вы и от этого знания
меня оберегали? Глупенькую, наивную, маленькую девочку? А тем временем
составлялись вот такие бумаги и "Черная благодать" развивалась у вас под
носом, прямо в Келл Инире...
владела чем-то, выламывавшимся из этого установления. Он вновь ощутил, как
волосы ему взметает порыв странного ветра, видел, как сгущается полумрак в
библиотеке, как в этом вязком полумраке вспыхивают странные медленные
искры, как бумаги на столе разлетаются, шурша и свиваясь.
налетевшей грозы, но легче от этого не стало...
не на шутку. Выпала редкая возможность самолично лицезреть во всей
сомнительной красе классический приступ неудержимого монаршего гнева -
когда дозволено все и нет тормозов, когда с плеч падают головы и в щепки
разлетаются кресла под высшими сановниками, когда сама история,
споткнувшись в беге, с грохотом рушится на скаку, как подстреленный конный
рыцарь в доспехах...
это одно и то же, разница, право, тут невелика...
дергавшихся теней, пронизанных порывами ледяного ветра, - и посреди этого
хаоса льдисто светилось белоснежное, ставшее маской лицо Яны с темно-синими
провалами глаз.
как на лицо ему все сильнее давит что-то невидимое, тугое, недоброе, почти
крикнул:
пальцев к локтям метнулся словно бы разряд электрического тока, но он не
разжал рук, пытаясь сломать взглядом это невидимое, напиравшее, свирепое...
опустила веки, ее тонкие запястья дрогнули, и Сварог торопливо разжал
пальцы. Отступил на полшага. В углу жалобно поскуливал Акбар.
ход, чем заслонился - да и от чего заслонял канцлера, не вполне понимал, но
твердо был уверен, что выиграл непонятную схватку. "Что со мной происходит
такое?" - подумал он растерянно. Хелльстадская корона всему виной или
что-то другое?
спросила Яна.
молнии угасли.
канцлер.
хотя это и прозвучит посягательством на хозяйские права лорда Сварога, я бы
вас попросила удалиться. - Она шагнула вперед, взяла Сварога под руку и
откровенно прильнула к нему. - Будьте учтивым человеком, не мешайте даме,
собравшейся провести вечер в обществе любовника...
невозможно. Сварог подозревал, что его собственная физиономия выглядит
столь же неописуемо. Яна тем временем склонила голову ему на плечо и своим
ангельским голоском сказала:
замышляете... Вот тогда вас никто и ничто на этом свете не спасет... Что же
вы стоите? Я вас более не задерживаю, можете вернуться к государственным
делам, которые вы решаете с таким изяществом и блеском...
вперед двинулся к двери, уже в полнейшей растерянности наткнулся на нее
спиной, нашарил ручку, повернул, исчез с глаз...
надежно закрылась. На столе, правда, осталась его забытая впопыхах шляпа с
пышнейшим белым пером, но вряд ли канцлер за ней вернется, даже если
вспомнит.
девичьей репутации не будет никакого, он все равно ни с кем столь
ошеломительной новостью не поделится. А вот тебе будет гораздо безопаснее
жить. Будучи уверен, что ты мой любовник, он поостережется против тебя
что-нибудь замышлять.
не хочешь, и кого в таком случае назначить, я решительно не представляю.
Буду утешать себя тем, что Дирмед - зло известное и привычное. - Она,
поморщившись, повертела руками, разглядывая запястья. - Останутся синяки,
вот, уже пятна проступили... Надо же было так стиснуть...
бесполезное изобретение человечества...
озабочены моим воспитанием? Хвала небесам, я уже в том возрасте, когда
пороть девушку - не метод воспитания, а самое натуральное извращение... -
Она поморщилась. - Действительно, синяки останутся.
вот-вот случится нечто жуткое...
меня иногда... накатывает. Нечто вроде эпилепсии у землян, только в основе
какая-то старая магия. Сама толком не умею этим управлять...
Наследственность, знаешь ли. Могла и размазать по ближайшей стеночке в виде
фрески под старину... - Она пытливо посмотрела на Сварога. - А ты, выходит,
умеешь это гасить...
представляю, как это у меня получается.
полнейшем недоумении. - Неужели на земле просветили? Это, вообще-то,
Афанасьев Роман
Зыков Виталий
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн
Лукин Евгений
Посняков Андрей