Чтение 23–й страницы книги ~Охота на пиранью~

- Что, наслышана обо мне малость?

- Малость.

- Покойный Федя тоже был "из оттуда"?

- Да.

Не спуская с нее глаз, Мазур свободной рукой нашарил на столе пачку, закурил сам и сунул ей сигарету в рот:

- Ты кого больше боишься, стерва? (Она молчала.) Давай решай побыстрее.

Прохор побогаче денежками, пушками и возможностями, но я-то - ось туточки, а он-черт-те где... И некогда мне играть с тобой в психологию. Сейчас найду быстренько пару вилок, плоскогубцы паршивые, и запоешь ты у меня, что курский соловей...

Откровенно говоря, он заранее готовился к своему поражению в этой партии.

Можно изрезать ее на кусочки, но это еще не даст уверенности, что названные ею цифры - верный код. Тут, как пишут в объявлениях о продаже квартир, возможны варианты. Скажем, при наборе определенных цифр рация автоматически испустит короткий условный сигнал, извещая, что захвачена противником. Или взорвется к чертовой матери. Или просто погорят предохранители.

- Ну? - спросил он и тут же поднял голову.

С того берега донесся протяжный автомобильный гудок.

- Мать твою... - проворчал он. - Сядь на пол, сука! - и крикнул:

- Оля!

Ольга появилась моментально - смешно, но вид у нее был самую малость разочарованный, словно ожидала увидеть здесь нечто среднее меж вовсю функционирующей камерой пыток и бойней.

- Держи, - Мазур передал ей пистолет. - Если начнет дергаться, влепи в затылок. Она тут хвалилась, что каратэ знает, так что сядь подальше,передал ей стул. - И ушами не хлопай.

Он схватил с гвоздя висевший на крыльце плащ, поднялся в будку, установленную на высоких толстых сваях, словно таежный лабаз-чтобы оттуда бью прекрасно виден противоположный берег, конечно. В самом деле, вид отменный добротный причал, на котором чуть ли не над самой водой стоит нетерпеливо орущий клаксоном синий ЗИЛ-130, в кузове громоздится нечто квадратное, тщательно покрытое брезентом...

Дизель, постукивавший на холостых оборотах был установлен на четырех железных листах, а приличных размеров емкость с горючим - на железных козлах в углу. Мазур, досадливо морщась при каждом гудке, высмотрел пульт управления. То, что можно было именовать столь громким словом, выглядело крайне примитивно: небольшой железный ящичек с несколькими кнопками, предусмотрительно снабженными надписями.

Он нажал "Работа", и дизель оглушительно затарахтел. Нажал "Паром" - и тут же увидел, как неспешно пополз по серой воде мощный деревянный помост. С одной стороны толстые перила, а - настоящий забор из толстых плах, и к нему во всю длину намертво прикреплен множеством стальных скоб хорошо смазанный канат толщиной с человеческую руку. Понятно, почему паром, а не мост - если здешний прииск принадлежит Прохору, вполне рационально было оборудовать именно такую переправу, посадить своего человека, мимо которого ни за что не прошмыгнешь на колесах...

Он внимательно следил за паромом и нажал "Стоп" как раз вовремя - ничего сложного, в общем, соединяет берега седой паромщик... Так, грузовик на пароме. Гудок в знак того, что готовы двинуться в плаванье. Какую же кнопку теперь давить? Да опять "Паром", надо думать. Ага, пополз...

Стоп. Грузовик, надсадно ревя мотором, съехал с причала в глубокую грязь.

Прополз немного и, остановившись у самых ворот, вновь засигналил. Что им надо-то, черт? А если они знают покойничка в лицо?

В конуре залаяла собака. Ничего не поделаешь, Мазур нахлобучил капюшон поглубже, распахнул калитку.

- Здорово, - спокойно и равнодушно, как незнакомому сказал шофер - молодой парень в сине-красной синтетической куртке с капюшоном.

- Привет, - сказал Мазур.

- "Двадцать пять - семнадцать", "шестьдесят шестой", давно проезжал?

- Да часа два вроде, - сказал Мазур. - Защитный такой?

- Да нет, синий, как мой...

- Черт, не помню цвета, - сказал Мазур. - Я ж вас, мужики, в списочек не заношу... Но был, точно. А что?

- Да ничего, барахлил что-то... Ладно, бывай.

- Бывай, - сказал вслед Мазур, чувствуя на спине шевеленье ледяных мурашиков.

Захлопнул калитку. Сматываться отсюда нужно побыстрее, вот что. Пока не заглянули на огонек обеспокоенные Прохоровы ребятки, знающие уже, что дичь вышла на приваду - контроля ради, для верности... Или шоферня, знающая Федора с Ниной.

Подсознательно он давно уже расстался с мечтой о рации. Но чересчур уж трудно было от мечты отказаться, когда рация - вот она, стоит только руку протянуть...

В доме самую малость припахивало горелым. Забрав пистолет у Ольги, распорядился:

- Снимай мясо быстренько... - и повернулся к Нине. - Вставай. Садись.

Патроны к пистолетам где? Это, - кивнул на висевшее на стене охотничье ружье,меня не интересует...

- В шкафу. На второй полке.

- Ну что, продолжим с кодами?

- А гарантии для меня какие? - спросила Нина почти спокойно. - Давай быстрее, я вот-вот свалюсь...

- Гарантии? - задумчиво повторил Мазур. - Приятно поболтать с образованной городской дамой, такие слова знает... Успела подумать, а?

- Мне плохо...

- Выживешь. Сосуды не затронуты, мышцы продырявил, и все. Девка спортивная, перенесешь...

- Козел...

- Вот видишь, далеко еще до летального исхода, и даже дамских обмороков... Код?

- Два-шесть-два-два-три-пять.

- Великолепно, - сказал Мазур. - Вот и протяни-ка здоровую рученьку... нет, ты сядь поближе, вот так... и набирай этот самый код. Только если что, подыхать ты будешь долго, знаю я такие рецепты... Ну?

Она сидела на стуле, не шевелясь. Лицо словно бы еще больше осунулось.

- Ага, - сказал Мазур и поднял пистолет вровень с ее ухом. - Ну, наберешь код? Она мотнула головой.

- Ах ты ж сука, - сказал Мазур с ухмылкой. - Вот даже как... Там что, подрыв? Хозяин ваш обожает самую серьезную технику, я с этим понемногу свыкся уже... Подрыв?

Нина кивнула.

- Как ты думаешь, что с тобой будет за такие фокусы? - спросил Мазур без особой злобы.

- Тебе же все равно не прорваться...

- Торговаться начала?

- А почему б и нет?

- Чтобы торговаться, нужно что-то предложить-сказал Мазур. - А я, откровенно говоря, добротного товара у тебя и не вижу. Очень уж рискованно по твоему совету коды набирать...

Нина еще больше побледнела, ее бросило в обильный пот. Все-таки две дырки в шкуре давали о себе знать, в любой момент могла и свалиться...

- Я тебя могу провести мимо засады-сказала она тихо, кривясь от боли. - Мимо той, что на дороге. Они меня знают...

- И что, твои приказы выполняют? Не лепи горбатого...

- Я их могу по рации убрать оттуда. Сказать, чтобы куда-то перебрались...

Мазур, притворяясь, будто смотрит в другую сторону. проследил направление ее взгляда. Это уже третий раз она туда косится, интересно...

- А откуда я знаю, какие у вас на такой вариант кодовые словечки предусмотрены? - пожал он плечами.

- Честное слово...

- Не смеши.

- Жить хочется, - сказала она обыденно. - Как-то же надо меж двумя жерновами проскользнуть...

- Это уж точно, - Мазур, делая вид, что это у него получается машинально, встал и прошелся по комнате, несколько раз, туда-сюда. - Только ты не особенно-то изощряйся, скользкая дорожка куда только ни заводит, особенно...

Развернулся к ней, неожиданно и мгновенно - ее левая рука уже нырнула в ящик стола, очень узкий, скорее уж, не ящик это был, а доска, присобаченная параллельно столешнице на небольшом расстоянии-без большого замаха ударил ребром ладони, метко, наповал.

Нину снесло со стула, шумно упала на пол. Из руки выпал, прокатился по полу небольшой пистолет, блестящий и красивый. Мазур присмотрелся-ну да, "Дрель", поздний внучек "Марголина", десять патронов, пуля без оболочки, на близкой дистанции влепит так, что мало не покажется...

Самовзвода вот только нет. Впрочем, патрон оказался в стволе, курок взведен.

Хозяйственно сунув трофей в карман, Мазур без особой нужды потрогал тело, присев на корточки. Мог и не проверять - перелом шейных позвонков, финита.

Грустно глянул на рацию, словно ребенок на недоступное лакомство, вышел в кухню.

Ольга, как раз поставившая сковородку на старомодную чугунную подставку, обернулась и без эмоций спросила:

- Готова?

- Ага, - сказал Мазур. - Доигралась, сучка...

- Садись, поешь. Времени ж мало, я так понимаю?

Усаживаясь за стол, Мазур внимательно посмотрел на нее - и не обнаружил никаких оснований для беспокойства. Это не транс, не душевная черствость, и поехавшей крышей тоже не пахнет ничуточки. Она наконец вжилась, полностью приняла правила игры, навязанные окружающим миром. Любой человек с военным опытом тысячу раз такое наблюдал. Рано или поздно в голове у новичка что-то щелкнет, и он начинает жить с ясным осознанием нехитрой истины: не ты затеял эту кровавую игру, но, если хочешь выжить, плюнь на сантименты и действуй так, чтобы сдох не ты, а враг. Те, кто на другой стороне, для тебя теперь не люди, а шахматные фигурки-кто льет слезы по взятой ладье? Не ты ж начал...

И все же на ее лице застыла легкая, непреходящая печаль. Вот теперь-то Ольга как две капли воды была похожа на своего двойника-с картины Боттичелли "Возвращение Юдифи из лагеря Олоферна". Она и раньше это сходство знала, специально показывала Мазуру альбом с репродукциями, и он без малейшего лукавства соглашался, что она вылитая Юдифь, - но тогда не хватало чего-то неуловимого. Теперь оно появилось и подобие стало полным. Невеликий дока в живописи, Мазур считал эту картину гениальной-позади поспешает волокущая голову Олоферна служанка с тупо-радостной физиономией, а Юдифь шагает медленно, чуть ли не плетется с мечом в руке, ей вроде бы, согласно исторической правде, полагается ликовать-но прекрасное личико в дымке неуловимой печали, которую невозможно истолковать и понять...

Он плюхнул себе на тарелку зажаренный до коричневой корочки кусок маралятины. Рука, потянувшаяся к банке с солеными болгарскими огурчиками, чуть промедлила. Он вдруг сообразил, что хотел убить Нину. Без всякого садизма или смакования, но с явным нетерпением ждал, когда она полезет за пистолетом, чтобы мгновенно появилось некое законное основание, чтобы все выглядело честным боем.

Ни о чем он не жалел, не желал переиграть, убил бы еще раз, столь же хладнокровно. Дело в другом: впервые в жизни ему захотелось убить врага, не в мыслях, не по злобе или ненависти, не из мщения тело и сознание прямо-таки жаждали удара, ощущения ломающейся шеи... За этот миг он словно бы стал совершенно другим человеком. И испугался себя самого, открывшейся бездны тоже на миг, потом прошло... или затаилось?

- Горячее еще, - буркнул Мазур, вставая. - Осмотрюсь пока...

У него осталось впечатление, будто Ольга неведомым путем прочла не просто его мысли - ощущения. Взглянула совершенно незнакомыми глазами:

- Кирилл, что с нами творится? Это, вообще, мы?

- Ничего не творится, - сказал он устало. - Жизнь свою спасаем, всего и делов...

Ухватил небольшое железное кольцо, отвалил крышку подполья. Спустился по аккуратной небольшой лесенке, огляделся. Подвал обширный, зацементированные стены, прочно сбитые полки из струганых досок. В углу-несколько открытых ящиков с хорошо смазанными железками, запчастями для дизеля. На полках картонные коробки: тушенка, рыбные консервы, стеклянные импортные банки с овощами, компотами. Ничего домашнего, никаких солений своего приготовления.

Подполье выглядит совершенно не по-деревенски. Деревню эти двое видели только в кино...

Он огляделся, взял с полки пустой джутовый мешок, накидал туда десятка два разнокалиберных банок, вылез и шумно опустил крышку.

- Что там? - спросила Ольга с набитым ртом.

- Запас на дорогу, - сказал он. - Как поешь, посмотри какие-нибудь сумки, а я пока одежду пошукаю.

- Ешь, остынет.

- Потом, - буркнул он, направляясь в комнату.

Нина не соврала-в шкафу на полке отыскалась картонная коробка с патронами для "ТТ" и сотня марголинских, вставленных в гибкий листок пластика-в точности, как таблетки. Мазур методично перебрал одежду, бросая на кровать джинсы, свитера и куртки. С Федором они были одного роста, а вот Ольга гораздо субтильнее Нины, но это ничего, после всего пережитого на такие мелочи и внимания обращать не стоит...

На нижней полке, под стопками пахнущих чистотой простыней нашел коробку из-под обуви. Золотые женские безделушки швырнул назад, рассовал по карманам деньги, тысяч триста, бегло пролистал паспорта. Точно, Федор... А лет ему, оказывается, было сорок один. Что ж, паспортом можно и воспользоваться волосы у них одного цвета, на фотографии Федор без усов, а у Мазура за это время пробились приличные усы с бородкой, сходства, признаться, мало, но всегда можно сослаться на неузнаваемо изменившую облик "ботву". Для беглой проверки вполне сойдет. Ага, права, документы на машину, неплохо...

Ольге, увы, придется оставаться беспаспортной, у них с Ниной совершенно разные лица, и пытаться нечего...

У ворот затрубил клаксон. Мазур на миг замер с паспортом в руке, тут же опомнился, уже привычно направился за плащом. На тот берег собрался "уазик" грязно-зеленого цвета с синей мигалкой и маленькими белыми буквами "Милиция" на дверцах. Сидящие в нем обратили на дом внимания не больше, чем городской пешеход на фонарный столб. Мазур со всем усердием их переправил, и машина скрылась с глаз.

Когда возвращался в дом, собака бдительно на него гавкнула. Неожиданно для себя он свернул, заглянул в баньку. Федор лежал в той же позе, конечно, свитер справа так и остался задранным.

- А еще боцман... - тихо сказал Мазур, словно извиняясь перед самим собой.

Дождь лил совершенно в том же темпе, не ослабнув и не усилившись. В такую погоду верилось во всемирный потоп. Мазур без малейших моральных терзаний застегнул у себя на запястье снятые с мертвеца часы - тому наплевать, а в походе вещь нужная...

- Порубаем-и пора сматываться, - сказал он, усаживаясь. - Не стоит тут торчать. Опомнятся скоро, гады, запрашивать по рации начнут, отчета потребуют...

- Интересно, у них дети были? - тихо спросила Ольга, уже покончившая с едой и сидевшая напротив него.

- Нет, - проворчал он. - Я паспорта видел. У обоих страничка чистая. Нашла сумку?

- Ага, - Сначала...

Замолчал, прислушался. Ругнулся сквозь зубы:

- Застебали со своим пожаром...

К дому вновь подъезжала машина, судя по звуку мотора, небольшаялегковушка или "УАЗ"... точно, "УАЗ". Прожевав кусок, Мазур вылез из-за стола, чтобы, упредив гудок, побыстрее выпихнуть на ту сторону и этих.

Гудка не последовало. Вместо этого заколотили в ворота. Не особенно и напористо, но так, что было ясно: непременно хотят видеть хозяина, без этого не уберутся...

Ольга замерла, глядя на него с немым ожиданием приказа.

- Сиди, - сказал он тихо. - Мы - это они, ясно? - и толкнул к ней по столу "дрелюшку". - Патрон в стволе, курок взведен...

Худо-бедно, стрелять он ее научил. Особенной тяги к этой забаве она никогда не выказывала, но пистолет в руках держать умеет, с пары метров сумеет попасть в цель, а не себе в задницу...

- В карман, - приказал он. - Пойду гляну... А если что - мы смена. Из Пижмана. Сожрала хозяйка что-то не то, сегодня утром в больницу увезли, нас прислали... А там - по обстоятельствам.

Как держался с проезжающими Федор? Уже не спросишь... Пес надрывался в будке. Приоткрыв калитку на ширину ладони, сжав пистолет в кармане, Мазур встал так, чтобы при нужде вмиг отпрыгнуть.

Зеленый "уазик" - фургон, съехав с дороги, стоял боком к воротам. В окошки видно было, что внутри сидят несколько человек. А перед Мазуром стоял один-единственный, высокий, в прожженной, остро пахнущей дымом энцефалитке и таких же штанах, заправленных в низкие резиновые сапоги. Голова не покрыта кудрявый, с лихой шкиперской бородкой, белые зубы так и отсвечивают, по виду - первый парень на деревне, в момент способный завязать дружбу с любым обитателем планеты Земля. На поясе - здоровенный Ножище в деревянных ножнах.

Такие ребята, как правило, безобидны и добродушны, и в самом деле могут стать отличными друзьями - но вот отвязаться от них неимоверно трудно, ибо полагают, что весь мир только и жаждет душевно посидеть с ними за бутылочкой до рассвета, обоюдно раскрыть душу до донышка, кунаком стать...

- Здорово, боцман, - улыбаясь, проорал кучерявый. - Гостей как, принимаешь?

- Да, вообще-то, - уклончиво сказал Мазур.

- Тебя вроде Федором крестили? Гена-Он сунул широкую ладонь, и Мазуру поневоле пришлось вынуть руку из кармана. - Мы тут с орлами потолковали, обкашляли и решили - а на кой нам засветло в Пижман возвращаться? Что там, что здесь, одинаково. У тебя плита фурычит? Ну, лады. Мы там оленя хлопнули, жертву пожара. Спирта три фляги. Так что не журись, в гости напираем со своим. Посидим часов несколько, лесной говядины зажарим, а? Не погонишь?

Он сверкал зубами и нетерпеливо притопывал сапогами, весь открытый, как на ладони, незамысловатый, словно инструкция по пользованию граблями, ни малейшего внимания не обращая на ливень, уже вымочивший жесткие кудри.

Оружия, кроме тесака на поясе, Мазур при нем не засек.

Один из сидевших в машине уже распахнул боковую дверцу, готовясь вылезти под дождь.

В голове молниеносно сменяли друг друга варианты. Можно и сыграть бирюка, выпроводить - но поди угадай, что и кому они ляпнут по дороге? Вдруг из одной-единственной обмолвочки кто-то моментально и сообразит, что паромщик с женой - не те? Если бы они направлялись в тайгу, другое дело...

- Ну, пошли, - сказал Мазур, приняв решение. - Гость в дом-бог в дом...

Гена обернулся к машине, лихо свистнул в два пальца, словно она стояла в километре, а не впритык:

- Ар-рлы, залетай!

Из машины полезли такие же, в прожженных искрами энцефалитках и защитных телогрейках, последним выпрыгнул шофер. Вместе с Геной - шестеро. Ножи еще у двух, но больше никакого оружия. Во всяком случае, у тех, что в энцефалитках. Вытащили куски мяса, зеленые фляжки... Все поголовно смотрели на Мазура, как на незнакомого, ни тени недоумения. Может, это и к лучшему?

Посидеть часов несколько, и гости славно создадут ему алиби на случай визита кого-то непредвиденного. Не может быть, чтобы ребята Прохора не предусмотрели варианта, при котором Федору с женой придется долгонько ублажать дичину щирым гостеприимством, а уж потом, когда бдительность притупится окончательно, можно и тюкнуть по темечку... Должны были предусмотреть. До темноты могут и подождать. Но потом...

Он чуть развел руки, загораживая дорогу веселой кучке:

- Да, мужики, тут такое дело... Я тут с женой немного поцапался, так что она малость узду грызет, не обращайте внимания...

Его похлопали по плечу и с хохотом заверили, что все это донельзя знакомо. В конуре надрывался пес. Шагая позади всех, Мазур зорко следил, как они держатся, - нет, ни намека на профессиональную попытку непринужденно якобы окружить его, блокировать, а ведь лучшего варианта, чем взять во дворе, и не придумаешь, Ольгу потом можно повязать без особого труда, Прохор-то прекрасно знает, что их только двое... Так что десантники настоящие.

Ему было немного неловко из-за того, как приходится использовать этих парней без их ведома. Но речь идет о своей шкуре, так что укоры совести придется перетерпеть.

Сейчас лесные пожарные служили великолепным средством запутать дело-в случае, если бы Мазура притянули к ответу ни о чем не подозревающие власти.

Через полчасика в доме будет полно и их отпечатков тоже. Дополнительные подозреваемые, целая куча. Мазур не сможет доказать, что в момент убийства находился верст за сто отсюда - но и десантнички не смогут. На пушке, из которой положили Федора, отпечатки пальцев Нины, пистолет почивает под ведром, тут все чисто. Доказать, что шею Нине сломал Мазур, практически невозможно. Не отвертеться от того факта, что они с Ольгой в доме был и - ну и что? Подозреваемых теперь не двое, а целых восемь... Дойдет дело до пристрастного следствия, пожарнички будут твердить чистую правду: что появились в доме, когда хозяева были уже убиты - но то же самое могут твердить и Мазур с Ольгой. А еще-что у них совершенно не было мотивов для столь зверского убийства. И в самом деле, зачем законопослушному и положительному офицеру, заработавшему кучу орденов на секретной службе во благо государства, вдруг убивать мирного паромщика и его жену, скажите на милость? Откуда они могли знать, что те - частные сыскари из Шантарска? В общем, все пройдет как по маслу, родимая контора вступится-вот только надо добраться до мест, где можно безоговорочно рассчитывать на ее поддержку, а ближайшее такое место - Шантарск... Или уголок, откуда можно установить связь, а такого уголка что-то не видно пока...

- Нин! - бодро позвал Мазур. - Давай гостей принимать, хватит дуться!

Одновременно вспомнил, что комната с рацией, где все еще валяется посредине Нина-самая дальняя. Туда не полезут... пока трезвые. Пьяный куда угодно может забрести. И в баньку тоже. Может, выйти и замкнуть ее? Нет, вызовет подозрения - с чего бы вдруг замок на бане?

Только бы не вздумали на ночлег напрашиваться, с них станется...

Ольга держалась чуть скованно-но ее вид вполне вписывался в преподнесенную Мазуром легенду. Мясо моментально порезали и разместили на двух сковородках. Мазуру с Ольгой приходилось проявлять максимум непринужденности, наугад распахивая дверцы буфета и шкафчика, не показывая вида, что содержимое ящиков для них - полная загадка.

Но все мелкие промахи сходили с рук, поскольку незваные гости ничего не подозревали. Они торопились разлить по первой, только и всего. И все равно, Мазур мимоходом ввернул, что от него только что уехали пижманские знакомые нужно же было как-то замотивировать четыре тарелки на столе. Мульку эту пропустили мимо ушей, возясь с рюмками и откровенно пялясь на Ольгу.

Что до этой стороны дела, Мазура особенно беспокоил кудряш Гена, явно навострившийся утешать изобиженную суровым мужем красотку. Дело тут, конечно же, не в ревности - белозубый утешитель под предлогом джентльменской помощи шарашился следом за Ольгой, куда бы ни направилась и мог невзначай подметить то, что ему замечать не следовало. Мазур ни на миг не забывал: чтобы увидеть труп хозяйки, достаточно пройти через примыкавшую к кухне комнату, легонько толкнуть дверь... А запрятать тело некуда, в той комнате из мебели только стол с рацией и небольшая этажерка...

Он осушил до дна стопочку с чистым спиртом, мотнул головой и побыстрее прожевал кусок холодной маралятины. Напиваться нельзя, но поди ты, объясни... Краем уха он услышал, как Гена игриво интересуется:

- А почему - "Катя"?

Увидел татуировку, сукин кот... Большим пальцем Мазур коснулся сквозь свитер курка "ТТ", напоминавшего на ощупь шестеренку. И успокоился, услышав последовавший почти без запинки ответ Ольги:

- Да мне почему-то "Нина" всю жизнь не нравилась. Катей хотелось быть...

Вот в десятом классе и подурачилась...

Гена, понизив голос, сообщил, что прекрасно ее понимает, "Катя" - и в самом деле великолепное имя, что до него, он всю жизнь мечтал познакомиться с очаровательной девушкой по имени Катя, вот только мечту все как-то не удавалось исполнить... И все такое прочее. Борец с огненной стихией держался вполне пристойно, не наглел и с руками не лез, так что даже таежному бирюку пока не к чему прицепиться.

Хуже другое - Мазур, неустанно державший их всех в поле зрения, засек, как Гена мимоходом пошептался о чем-то с двумя из соратников. А те, вернувшись за стол, усиленно принялись "хозяину" подливать-под перемигивания остальных. Знакомые дела, подумал Мазур, я, значит, под стол, а ты - к женушке с сочувствием? Стратег, бля...

И преспокойно отодвинул рюмку:

- Не, мужики, не в таком темпе. Вам хорошо, отстрелялись, а мне паром гонять до темноты... Спросят потом с меня, а не с вас.

Рослый Генин сообщник попытался было с обезоруживающей и простецкой ухмылкой настоять на своем, но Мазур без колебаний пропустил мимо ушей заклинания вроде: "Да брось, Федя, обижаешь..." Твердо повторил;

- У меня, Миша, работа.

Прошло больше часа, а гости располагались за столом все более уютно-что хуже, шофер начал вскоре опрокидывать рюмаху наравне со всеми, и не походило, чтобы помнил о предстоящей дороге. Пару раз уже прозвучало:

- Ну, мы, если что, заночуем на полу?

За это время переправлять пришлось лишь две машины - с того берега на этот. "Феде" все чаще предлагали плюнуть, поднять красный флаг и примкнуть к честной компании - вон и мясо готово, а в машине еще спиртяга... Он оставался непреклонен. Позволил себе лишь две стопочки. А вот гости малость рассолодели. Гена уже единожды попытался в сенях культурно приобнять Ольгу беда с теми, кто полагает себя неотразимыми... Шофер притащил из "уазика" гитару, и пошли песни. Мазур понемногу начинал нервничать.

Самое скверное то, что частенько кто-то из них уходил в сортирестественно, не спрашивая позволения. У пьяного мысли движутся непредсказуемым зигзагом, сунет нос в баньку - и начнется карусель...

Словно бы в дополнение к своим тягостным мыслям, Мазур вдруг явственно расслышал: "банька". Поднял голову: