Чтение 23–й страницы книги ~Выбор~

- долина миллиардеров. Подковой вокруг - дикие горы. Сюда кого ни попадя не пускают. На то охрана выставлена в ущелье у моста, у единственного прохода в долину. А помимо того, тут полицейские посты на каждой сотне метров. Тут патрули с собаками рыщут: это пусть всякие там миллионеры трепещут от страха, а люди действительно богатые, люди с миллиардами, должны жить спокойно. Заслужили. Они за безопасность платят. Потому их охраняют. Бдительно. Потому чужаков тут стреляют без предупреждения. На убой! Потому своры ротвейлеров тут спускают вдогонку любому непрошеному. На разрыв!

В зеленой долине - белые дворцы. Там - голубые бассейны. Там - лимонные сады и пальмовые рощи. Сквозь заросли цветов бегут с гор гремящие чистые реки. У самого моря блестят-переливаются соляные болота в камышовых чащах. Оттуда снизу - песий лай и крики погони. Кого-то охрана застукала и не угомонится, пока нарушителю голову не прострелит. Псы не утихнут, пока нарушителя не раздерут в клочья.

Далеко вокруг горы с замком и отелем, вокруг миллиардерской долины - мрачные гребни полуголого хребта. Хребет изогнуло почти полным кольцом. Там, где круг далеких гор разорван, сверкает море. У моря - город. Его отсюда видно, как с самолета. И широкий залив: на сверкающем зеркале ленивым морским зверем лежит британский линкор со свитой.

А вдали от суеты, на вершине скалы на тенистой террасе "Сон Виды" - великолепный маскарад. Все в сборе. Не хватает только одного очень важного гостя. Понятно, все наряжены в костюмы - не узнать. Но ее узнают. По почерку. Уж если появится... Вот она! Ее видно издалека. С террасы "Сон Виды" Далеко в ущелье у моста из-за полицейского кордона появляются нарядные всадники. Два обнаженных до пояса мускулистых фиолетовых арапа сдерживают на серебряных цепях готового взвиться на дыбы вороного жеребца. Должен отметить, что породистый арап - черный с синим отливом. А тут не то что черных нашли, но синих с фиолетовыми разводами. В расшитом золотом седле - повелительница-персиянка: из-под шелковой, перевитой жемчужными нитями чалмы, сквозь прозрачную вуаль - капризный прищур. За нею - кавалькада сияющей свиты...

14.

Макар развернул оптику. Помимо прицела и мощных биноклей, в группе - немецкий зенитный оптический дальномер.

- В ущелье ее не достанем. Пусть едет себе через долину и поднимается на скалу к отелю, мы возьмем ее прямо у входа на террасу.

- Понял.

- Дальность?

- Четыре, сто десять. Группа ликвидации - меж двух огромных камней, на скальном карнизе. Вокруг долины - скалы. Кто догадается, что с такого расстояния достать можно?

- Цель: женщина в чалме на вороном коне.

- Цель вижу. Вас понял.

- Теперь смотри сюда. Положил Ширманов перед Макаром фотографию большую. Аж сердце Макару сжало. Это та, что во снах Макара тревожит.

- Ее же убили однажды!

- Нет, Макар. Ее однажды проверяли. Ей контрольный расстрел устроили. А вот теперь ее действительно убить надо. Готов?

- Готов, - не дрогнув лицом, Макар отвечает.

- Гордись, Макар: товарищ Сталин тебя персонально на такое дело поставил. Не знаешь, почему на тебя сталинский выбор пал?

- Не знаю. - Голос срывается.

- Я тебе расскажу. Этой девочке контрольный расстрел устроили. Как у нас принято, контрольный расстрел на пленку сняли. Дядя Вася снимал. Потом ты товарищу Сталину пленку крутил. Товарищ Сталин обратил внимание на неравнодушие твое. После того, Макар, ты во сне ее звал. И не раз. Записи криков твоих в папочки подшиты. И, оставаясь один, ты фильм про нее сам для себя крутил. Двести сорок один раз. Тогда решено было тебе ее издалека показать, на спецучастке. Ты ее узнал. Трепыхнулся. Но не поверил, что это она. Думал, что просто похожая. Так дело, Макар, было?

- Так. - Макар хрипит.

- А теперь выбор тебе: сам ее убьешь одним выстрелом или мне почетную работу уступишь?

15.

Ревет буря над Москвой, гнет голые деревья, хлещет ветвями по стенам и окнам. Холодно в Москве. Противно. А у Сталина в кремлевской квартире тепло и тихо. Спит Москва. Сталин не спит. По углам кабинета мрак. Но теплый мрак. Добрый. Приветливый. На столе рабочем - лампа зеленая, и на маленьком столике журнальном - тоже лампа зеленая: два островка зеленого света в приветливом мраке. И ужин на двоих. По-холостяцки. Бутылка вина с этикеткой домашней, самодельной. Название - одно слово химическим карандашом, грузинским узором. Шашлыки огненные.

Разговор - лесным ручейком по камешкам.

- Вам еще налить, товарищ Холованов?

- Нет. Спасибо, товарищ Сталин. Хватит на сегодня.

- Тогда к делу. Вы мне обещали рассказать что-то интересное про Жар-птицу, что-то такое, чего я пока еще не знаю.

Выдохнул Холованов шумно. Шум сдержать пытался. Не вышло.

- Сегодня приговор будет приведен в исполнение. Она будет убита, - посмотрел на часы - через семь минут.

16.

Ширманов слегка улыбнулся и тронул Макара за плечо:

- Заряжай! Всхлипнул Макар. А Ширманов весел:

- Правило старое: плавно жми, не дыши, ровно мушку держи. Затаи дыхание и плавненько...

17.

Встал Сталин, подошел к окну и долго смотрел на капли с кристалликами.

- На всех участников исполнения приговора представьте

наградной

материал.

- Есть!

- Когда вернутся, встретить как героев. Ужин закатить. Награждение торжественное... Потом Макара арестовать... и ликвидировать.

- По какой статье?

- Не знаю. Придумайте что-нибудь. Был бы человек, а статья найдется. Прилепите любую.

- Можно и Ширманова?

Смолк Сталин. Посмотрел Дракону в глаза внимательно:

- А Ширманова за что?

- В свое время я приказал ему найти Мессера. Ширманов приказ не выполнил...

Посмотрел Сталин еще раз в глаза Дракону:

- Ладно. Можно и Ширманова. Только сначала наградить.

18.

Ширманову совсем хорошо:

- Утри сопли, Макар! Готов? Готов, спрашиваю? Огонь!

19.

Они долго молчали.

- Это хорошо, товарищ Холованов, что вы не согласились убивать Жар-птицу. Знал, что между вами что-то было, я вам, товарищ Холованов,

контроль устроил. Она - враг. Но если бы вы ее убили, то я бы вас сначала

наградил...

Снова замолчал Сталин. И молчал долго.

- Жар-птицу жалко, товарищ Холованов. Мессер был прав. Ее нельзя было посылать на такую работу. Ее надо было тут оставлять. Под контролем. Она бы много пользы принесла. Не послушал я Мессера... Где, кстати, он? Соскучился без него.

- Тут я, товарищ Сталин. Извините, без приглашения, без стука. Только сейчас вошел... Тут Сталин с Холовановым его и увидели.

- Ай, какой мокрый, понимаешь. Обсушись.

Наливает Сталин "Хванчкары": выпей, согрейся, дорогой. Так без тебя, понимаешь, мне плохо.

Холованов с полотенцем бежит, с халатом сталинским, с одеялом: к огню садись.

Еще Сталин льет:

- Мы тут про тебя говорим. Ты был прав. Ее нельзя было посылать на такое дело.

- Товарищ Сталин! Затем из Сибири прилетел, чтобы...

- Мы ее убили.

- Я не знал, но чувствовал беду. Зря убили.

- Она вышла из-под контроля.

- Вы срубили деревце, которое могло бы принести золотые яблоки.

- Какие еще яблоки?

- Понимаете ли, что она совершила?

- Она ничего не совершила!

- Она блестяще провела выход.

- Уход.

- Откуда вы это взяли? Она провела легализацию. Провела ее образцово. Можно будет потом приводить ее как пример: у испанской, французской, Мессер запнулся, понимая, что хватил слишком высоко.

- Ну не советник президента США, так замминистра,

шифровальщик

Пентагона, секретарь директора Федерального бюро, начальник полиции столицы, черт побери. Ей остается только выбирать, кого вербовать.

- Так, значит, она не убежала?

- Нет, конечно. Мы не так ее поняли. Она маскируется.

- Уж слишком необычно...

- Она - моя ученица. Это я приказал ей искать необычный путь. Самый необычный. Такой, по которому никто раньше не ходил. Такой, на котором никто в ней не заподозрит сталинскую разведчицу.

- Она написала абстрактную картину!

- А вы хотели, чтобы она не отклонялась от канонов социалистического реализма?

- Ее понесло в объятия белогвардейцев!

- А вы хотели, чтобы она вступила в испанскую коммунистическую партию?

- Она снюхалась с банкирами и вошла в их круг!

- А вы хотели, чтобы она начинала с организации колхозов?

- Мессер, мне больше нечего возразить.

- Знаешь, Сталин, ведь в чем-то она даже тебя превзошла.

- Меня?!

- Ты грабил банки, а она решила, что банки не надо грабить. Их надо охранять, брать под покровительство, прикрывая теплым крылом. Я был против нее. Это я проиграл. Созывай Политбюро, я под стол полезу, себя козлом назову.

- Не надо, Рудольф. Мы все проиграли. Мы недооценили нашу Жар-птицу. Выходит, она работала на нас так, как никто не работал. Она точно выполняла инструкции и ни одну не нарушила. Мы этого не поняли. Не будем об этом. Тут ничего не изменишь. Именно в этот момент ее убивают.

20.

Брызнула голова восточной повелительницы, царицы шамаханской. Рванулся конь, взбесился.Безголовое тело повалилось из седла. Взвыли-взревели вокруг. Паника-истерика, на непонимание помноженная, подавила сразу всех на террасе "Сон Виды"...

Где-то далеко-далеко в чистом небе громыхнуло. Так в Испании бывает. Иногда. И закричали-завизжали вокруг: "Убита Птица огня! Птица огня убита!"

Не поняли люди: что случилось? И полиция не поняла. Это, ясно, не взрыв. Но это и не пуля. Пуля дырку пробивает, а не разбивает головы в отвратительные серые брызги. Да и неоткуда пуле прилететь. Снизу из долины миллиардеров не могла она сюда залететь - не та траектория. И с гор соседних тоже - далеко. Потому о пуле даже и версии не возникло. Более вероятно: голову раздробила небесная сила...

С таким выводом не поспоришь. Все тут понятно. Кому непонятно, пусть ищет другую версию.

21.

Далеко внизу, в долине псы лаем захлебываются. Кто-то уходит от погони. А тут на карнизе меж камней тихо.

Ударил откат Макара в плечо. Звук выстрела исказил глушитель, в облака бросил. От звука этого змея в камнях встрепенулась и ящерки в тень побежали.

Спешить группе некуда. Можно работой своей любоваться. Любит человек, дело трудное завершив, созерцать трудов своих результаты. Нелегко выследить было Жар-птицу. Выследили. Нелегко одним выстрелом голову разломить. Разломили. И готовы выполнить любое задание партии и правительства!

Через прицел, через бинокли, через оптический дальномер

группа

результат работы обозревает. Паника там у "Сон Виды". Никто ничего не

понимает...

Стукнул Ширманов Макара по плечу:

- Молодец! Знай, если бы отказался стрелять, я бы тебя тут же и пришил бы вот из этого "Люгера". А так тебе орден. Не знаю насчет "Ленина", а "Красное Знамя" - точно заслужил. И я - тоже.

Погладил Макар ружье со странным названием СА. Сильная штука. Изрыгнул затвор гильзу. От гильзы легонький дымок и горький запах, который хочется вдыхать. И из распахнутого казенника - горький запах сгоревшего пороха и масла ружейного...

Тут Макара и озарило. Открылся ему смысл таинственного сокращения СА: Сталинский Аргумент.

Эпилог.

Над всей Испанией чистое небо. Тут, в Испании, не бывает тяжелых затяжных дождей. Тем более дождей со снегом, с хрустящими каплями-кристаллами. Редко-редко - хмурая мерзость. Как исключение. А как правило, бывают тут теплые средиземноморские ливни: потоки чистой небесной воды из прозрачного неба вдруг обрушиваются на землю и скалы, на моря и порты, на мосты и дороги, на мельницы и харчевни, на дымящие паровозы и бегущих путников. Вода внезапно переполняет сухие русла речушек и рек ревущими мутными потоками, несущими к морю могучие валуны-каменюги, и вывернутые с корнями деревья, и выгребную грязь городов, и телегу зазевавшегося торговца, круша и перемешивая ее с обломками гранитных утесов. Вода с небес обрывается вдруг и вся сразу. И громыхают тропические раскаты, и молнии секут звенящее небо, и сквозь грозу сияет солнце безудержной радостью, изукрашивая небо небывалыми радугами. И расцветает все, и капли долго еще сверкают и трепещут на широких листьях.

Но снова нездешний заморский африканский жар обнимает Испанию, сушит земли, болота и русла рек, загоняет прекрасную страну в тяжелый липкий полуденный сон с кошмарными видениями.

Под солнцем Испании, под ее небом, лучами прошитом, по горячим отвесным уступам сквозь колючие заросли золотой ящеркой неслышно скользит гибкий чумазый мальчишка-оборванец... Вперед и вверх. К вершине. К старинному замку. К прекрасному отелю "Сон Вида". Чумазым тут не место. Сюда оборванцев не пускают. На то охрана выставлена в ущелье у моста, у единственного прохода в долину миллиардеров. А помимо того, тут полицейские посты, тут патрули с собаками рыщут. Чужаков тут стреляют без предупреждения. Стреляли и в нашего оборванца и свору псов на него спустили. Но оборванец проходил и не через такие кордоны. Привычен. Ушел от собак. След запутал. Теперь - вверх. Выше и еще выше. Внизу - зеленая долина с игрушечными белыми дворцами. Внизу - голубые бассейны. Внизу - лимонные сады и пальмовые рощи. Сквозь заросли цветов бегут с гор гремящие чистые реки. У самого моря блестят-переливаются соляные болота в камышовых зарослях. Оттуда снизу - песий лай и крики погони. Охранники не угомонятся, пока нарушителю голову не прострелят. Псы не утихнут, пока нарушителя не раздерут в клочья. Прекрасная Испания, отдадим тебе должное: зверства в тебе тоже хватает. С избытком. Лучше не попадаться. Потому чумазый рванул к болоту, сквозь лезвия осоки, сквозь гудящий комариный звон, через чваканье топей ушел в сухое пялящее мелколесье и теперь, задыхаясь, кислый пот с лица рукавом стирая, уходит туда, где его появление меньше всего можно предполагать: к вершине скалистой горы, к "Сон Виде", туда, где собак больше, где охрана злее, где грохочет-звенит маскарад.Там собрались все те,кто правит Испанией и Европой.

Далеко вокруг горы с замком и отелем, вокруг миллиардерской долины - серые гребни хребта. Хребет подковой изогнуло, почти полным кольцом. Там, где круг далеких гор разорван, сверкает море. У моря - город. Его отсюда видно, как с самолета. И широкий залив: на сверкающем зеркале ленивым морским зверем лежит британский линкор со свитой. Это, понятно, сам "Нельсон". И шесть эскадренных миноносцев его сопровождают. У "Нельсона" совершенно необычный силуэт. Прямой нос. Борт низкий. Но это иллюзия. Борт кажется низким потому, что корпус линкора - исполинской длины. И столь же исполинской ширины. От носа почти до самой середины корпуса верхняя палуба голая, как на авианосце. И только почти у центра - первая орудийная башня главного калибра весом в полторы тысячи тонн с тремя чудовищными пушками. За нею и чуть выше - вторая такая же орудийная башня. Далее - третья. Весь главный калибр - впереди. Надстройки, мачты, труба, орудийные башни универсального калибра, шлюпки, баркасы, зенитные батареи - все это смещено к корме. С чем такой силуэт спутаешь? В мире есть еще только один корабль с таким точно силуэтом - британский линкор "Родней", одной с "Нельсоном" серии. Но каждый, кто интересуется, знает, что в данный момент "Родней" в Сингапуре. Так что "Нельсона" не с кем путать.

Если будет война, то тут, на островах Балеарских,

резидентуру

нелегальную неплохо иметь. Гибралтар рядом. И Барселона. И Африка. И Франция

с Италией... Море не зря Средиземным зовут. Тут узел при любом раскладе

завяжется. При любом событий развороте с Балеарских островов божественный

вид открывается на ситуацию стратегическую...

Но люди приближения войны не видят. Дыхания близкой войны не замечают ни матросы "Нельсона", ни их командиры, ни журналисты на берегу, ни депутаты в парламенте, ни дипломаты в посольствах, ни генералы в штабах, ни банкиры в конторах, ни министры в правительстве. Войны приближение чувствуют только разведчики и чародеи. Самые проницательные. Нутром. Словно ласточки - приближение катастрофы.

Чумазый оборванец карабкается все выше и выше. Он - из тех, кому начало Второй мировой войны представляется естественным и неизбежным, как затмение Солнца в точно вычисленный момент.

Публике же интернациональной, которая сейчас веселится под пальмами на широкой террасе у "Сон Виды", приближение войны не снится даже в кошмарных испанских снах. Этим людям не до войны. Они заняты. Они танцуют. Они смеются. Они пьют прохладительные напитки. И горячительные. Они целуются. Сегодня у них карнавал. Из черных подвалов катят виночерпии дубовые бочки с драгоценными винами. Огромная жаровня - прямо под орхидеями. Горький дым над дорожками стелется. Повар-виртуоз над раскаленными решетками работает, на поварят покрикивает. Официанты вышколенные меж гостями скользят со сверкающими серебряными подносами. Аромат цветов, аромат духов, аромат вина. Тихий говор плещется горной речкой. Все ждут... Сегодня тут, в "Сон Виде", будет самая роскошная женщина острова, а возможно, и всей Испании - сеньорита Анастазиа де Стрелеза, Птица огня.

Остров любит эту птицу. Птица огня несет острову богатство

процветание. Остров говорит только о ней, слухи опережают ее появление:

известно даже, во что сеньорита Анастазиа будет сегодня наряжена - она

появится в одеянии восточной повелительницы. Вот она! На великолепном

жеребце, в расшитом золотом седле - повелительница-персиянка: из-под

шелковой, перевитой жемчужными нитями чалмы, сквозь прозрачную вуаль -

капризный прищур. За нею - кавалькада сияющей свиты...

Где такого коня достали? Знает Испания толк в лошадях. Такого жеребца-красавца только на картинах видеть можно в книжках волшебных сказок. Злой жеребец, как дьявол. Приплясывает. Серебряными подковами бьет. Искорки из-под копыт. Это совершенно особый звук - кавалькада по гранитной мостовой идет, и копыт перезвон чарующей мелодией над округой стелется. Это совершенно особый вид - повелительница и конвой. Это совершенно особый аромат - легкий дым над потопом цветов.

Улыбается надменная повелительница-персиянка, ее губы расплываются в улыбке все шире и шире, и вместе с губами расплывается в стороны все лицо, вся ее голова. Может быть, это случилось мгновенно, но Настя Жар-птица, мальчишкой-оборванцем наряженная, видела разрыв головы девочки-дублера во всех подробностях, как видим мы действие на экране, когда движение кадров чьей-то рукой замедлено или вообще остановлено.

Рванулся конь, взбесился.

Не поняли люди: что же случилось? И полиция не

поняла.

Насте-оборванке, на карнизе за обломком скалы затаившейся, тоже непонятно. Только у нее другое непонимание. Ясно: не небесная сила ударила, а кремлевская. Ясно: применено страшное оружие - Сталинский Аргумент. Ясно: во всем свете разрешение на применение такого оружия может дать один только человек. Но, черт подери, зачем? За что? В чем виновата она?

Агентурный выход Настя Стрелецкая провела так, как никто иной не проводил. Такой выход агентурный когда-то в учебники шпионажа впишут. А легализация! Ее легализацию никакими мировыми стандартами не оценишь. Ее легализация выше мировых стандартов на много порядков.

Совсем за короткий срок развернула Настя Жар-птица вербовочную базу потрясающей емкости. Все к работе готово. Вербуй ценнейшую агентуру батальонами, включая советников американского президента. Кроме того, создана неисчерпаемая финансовая база. Разведчик, как водится, у Центра деньги клянчит, кому когда их хватало? А Настя на свои кровные вербовать готова, она и Центру подбросить может, если потребуется. Настя Жар-птица даже и дальше инструкций пошла: обеспечила безопасность свою почти по-сталински, потому как безопасность любой организации или государства начинается с безопасности главы. Именно в безопасность она большие деньги вложила и много хитрости. Она ведь не только ученица чародея и ученица укротителя чародеев, она, кроме того, - ученица великого Макиавелли. А хитрец итальянский много веков назад учил нас: "Только те меры безопасности хороши, надежны и действенны, которые зависят от тебя самого и от твоих собственных способностей". Каждый сам для себя в этом мире строит систему безопасности. И ни с кем, включая своих телохранителей, секретами не делится. Следуя этому завету, Настя Жар-птица создала собственную систему королевской защиты. Она пока не королева, но сделала так, чтобы система защиты действовала еще до того, как она объявит о своем намерении восстановить испанскую монархию и принять тяжкое бремя власти. Да не одна система защиты создана ею, а несколько разных систем, чтобы действовали одновременно, дополняя и усиливая друг друга... Среди прочего прикрыла себя Жар-птица тем, чем прикрывали себя все великие правители: двойником. Найти в Париже или на Лазурном берегу тоненькую девочку, на себя похожую, - не проблема. За риск двойнику платить положено. Стоит это совсем недорого. Впрочем, понятия, что дорого, а что нет, за последнее время в голове Жар-птицы значение потеряли. Совсем недавно казалась дорогой даже небольшая квартира в Париже, на авеню Фош, квартира всего из двадцати семи комнат и четырех залов на трех этажах, квартира с шестью небольшими балконами, со скромным садиком и бассейном на крыше. Теперь же не кажется такая квартира дорогой. Квартира, она и есть квартира. Двойник - это тоже недорого для того, у кого есть деньги нанять девочку-дублера. Мордочку подрисовать - много ли ума надо? На то гримеры есть кинематографические. Совсем хорошо, если девочка-дублер на маскарад едет, если ее персиянкой нарядили: тюрбан на голове, вуалью лицо закрыто, плащом багряным закутана. Инструкция: улыбаться надменно, слов не произносить...

Не думала Настя Жар-птица, что своего дублера под

сталинскую

бронебойную пулю подставляет. Не думала, что Сталину зачем-то потребовалась

жизнь наследницы испанского престола. Трон испанский Настя Стрелецкая еще не

заняла, претензий на престол еще не заявила, еще даже и испанской инфантой

открыто не назвалась, потому считала, что нет у нее пока врагов, потому

считала, что некого ей бояться. Замену вместо себя на карнавал выставила не

потому, что покушения ждала, не потому, что покушение возможным считала,

просто времени у, нее нет на маскарады, ей прессу захватить надо. Как без

прессы толпами править? И радио надо на поводок взять. Под теплое крыло.

Потому Настя делом занята, а вместо себя на маскарады двойника выставляет. Это к тому же и отработка элементов будущей системы безопасности. Заодно и шутка: догадаются ли, что на вороном жеребце может появиться не очень настоящая сеньорита Анастазиа?

Отправила Настя вместо себя девочку-дублера на карнавал. Осталась одна. И вдруг позвал ее чей-то неслышимый ласковый голос. И вдруг чьим-то чужим знанием поняла Жар-птица, что и ей самой там тоже быть следует - на карнавале, в долине миллиардеров, на вершине горы, в тенистом саду у "Сон Виды".

Там судьба ее решиться должна. Там ждет ее смерть. Там сейчас убивать будут. Поманила Настю смерть сладкой грустью: иди ко мне! Потянуло Настю к смерти той тягой непреодолимой, которая миллионы лет подряд бросает косяки благородных лососей в верховья диких порожистых рек, которая гонит самцов и самок на адский труд против ревущих водопадов, сквозь тысячи опасностей - к смерти! Встрепенулась Настя. Оделась быстро. Мальчишкой-оборванцем оделась. Не в юбке же сквозь кордоны и засады к смерти своей прорываться!

Приглашение у нее на карнавал было. Но приглашение свое

она

девочке-дублеру отдала. Подделать новое приглашение - времени нет. Спешить

надо. Смерть не ждет. Потому пошла сквозь кордоны. Как учили. Тот, кто через