Поэтому мы хотим испытать тебя - примешь ли ты мусульманскую веру?
атеист, каким и положено было быть военному разведчику, коммунисту. С другой
- он понимал, достаточно ему отказаться и подозрения шейха усилятся
тысячекратно. Он должен принимать решение.
учиться этому можно всю жизнь. Кроме того, ты сможешь читать наши книги и на
русском языке. Они специально отпечатаны для таких безбожников, как ты.
сначала многому научиться.
просто послать шейха ко всем чертям, сказать свое настоящее имя и принять
мученическую смерть. Немолодой парень двадцати семи лет меньше всего
подходил на роль мученика.
языку и главным положениям корана. Знакомясь с основными постулатами
мусульманской религии, Виктор Кичин удивлялся ее простоте и пониманию. Он,
никогда не изучавший историю религии, с огромным удивлением узнал, что
мусульманский мир почитает и пророка Иисуса Христоса и его мать - деву
Марию, и чисто библейских персонажей - Авраама, Гавриила, Моисея.
давности, с удивлением замечая, что начинает верить этим истинам больше, чем
лекциям своих преподавателей по атеизму. Некоторые вещи по истории он вообще
узнавал впервые, начиная понимать, какие пласты мировой цивилизации скрывали
от них в учебных заведениях.
его пионерское детство, его комсомольская молодость. И это тоже было частью
его судьбы и его души.
овладевать основами пуштунского языка, читать некоторые суры корана на
фарси. В один из весенних, солнечных дней к нему пришли двое мужчин. Кичин
знал, что должен пройти и через этот обряд посвящения, но, увидев мужчин,
все-таки заколебался. Слишком необычной была плата за жизнь. Слишком
тревожной для него. Согласно мусульманским обычаям его должны были обрезать,
убирая крайнюю плоть* .
было. Цирюльник дал выпить ему успокоительного, после чего Кичина раздели и
положили на кровать. Двое мужчин звзя^али ему руки и ноги. Для детей,
которым делали обрезание, эта процедура проходила менее болезненно, чем для
взрослого человека. Кичин, несмотря на налиток, внутренне напрягся.
Цирюльник поднял огромные ножницы и... страшный крик Виктора Кичина потряс
все соседние палатки.. Цирюльник быстро посыпал каким-то темным порошком.
спасительный сон.
наконец, когда твердая корка, покрывающая рану, спала, понял, что все
кончено.
в небольшой город Хангу. Там, таких как он, оказалось восемь человек. Среди
них были русские, татары, таджики, башкиры. Но единственным офицером был он
- старший лейтенант Виктор Кичин, взявший себе имя Виктора Косолапова и
называемый теперь таким чужим именем - Вахтад.
было слишком мало в городе, в котором размещались пять сотен афганских
моджахедов, проходящих переподготовку в тренировочных лагерях под Хангу, где
их готовили американские и пакистанские инструкторы.
сибирский город Ачинск продолжали поступать ответы из Министерства обороны
СССР, где Виктор Кичин по-прежнему значился, как "пропавший без вести". А в
город Семипалатинск, в Казахстане., шли сообщения, где подтверждалось, что
Виктор Косолапов, по сведениям зарубежной прессы, находится в плену, в
Пакистане, и сообщения о его смерти были не совсем точны.
вызволить их сыновей и вернуть домой. Виктор Кичин вернулся домой в марте
девяносто второго. Он не понимал - куда он вернулся. В приграничном
Пакистане было спокойнее. Его родины - Советского Союза - более не
существовало. И не было многого другого. Он вернулся в чужую страну, в
другое время.
происшедшие в его личной жизни. Он сбрил бороду, усы, сменил прическу, начал
снова говорить по-русски, с трудом подбирая некоторые знакомые слова. Мать,
истово верившая в его возвращение, уже покоилась на кладбище. В армии он был
чужой. Летом девяносто второго он приехал к Акбару Асанову. Они долго сидели
вместе, пили за павших, вспоминали погибших товарищей.
попал в девятнадцатый век. Везде идут войны - в Абхазии, в Азербайджане, в
Молдавии. Нет нашей страны, а вместо нее этот ублюдочный трехцветный флаг
денвкинцев. Как это могло случиться?
изменилось. Сначала мы не придавали этому значения, а потом поняли, что уже
поздно. Пока мы воевали в Афгаяе, нас предавали здесь политики. Все уже
слишком поздно.
крикнул - что же вы делаете, су кины дети?
танки вызывал. Но все было бесполезно. Та система себя отжила. Пойми,
Виктор, она уже только мешала нам нормально существовать.
все эти годы в плену, но я был контужен, тяжело ранен, я ведь в плен не
сдавался по доброй воле. Все искал возможность бежать. Не было такой
возможности, не было. Но вы же - сытые, довольные, счастливые жили в своей
стране. И что вы с ней сделали?
системы. Все распалось. Тебе трудно это понять, Виктор, ты словно попал к
нам из другого времени. Но это так. Последние годы был просто обвал. А в
августе девяносто первого его пытались искусственно остановить. Некоторые
считают этих людей героями, некоторые подлецами. Но сделанного не вернешь.
Страны больше нет. Вместо нее Россия.
государства.
национальности. Я не отрекаюсь ни от своего народа, ни от своей армии, ни от
языка, на котором говорю.
воевали, выполняя свой интернациональный долг. Так нам, во всяком случае,
говорили, но мы были представители великой страны, империи. Мы гордились
своей страной. Что с вами случилось? Как могло получиться так, что вы забыли
об этом. Где ваша присяга, господа офицеры? Сейчас ведь, кажется, модно
говорить друг другу это слово "господа"? "Где была ваша совесть? Почему ни
один генерал не пошел на Москву со своими полками, почему не остановил это
безумие, эту вакханалию бесов?
стол, -пойми, мир очень изменился. Изменилось сознание людей, сознание
офицеров, настрой всей страны. Стали доказывать, что ничего хорошего у нас
не было, что вся наша история за последние семьдесят лет - одно говно. Что
нашими руководителями были маньяки Ленин, Троцкий, Сталин или слабоумные
идиоты типа Брежнева, Хрущева и Черненко. Начали открыто писать о тридцать
седьмом годе. Вместе с правдой нам сообщили, что мы все были либо стукачами,
либо палачами. Население дрогнуло. А потом сказали, что ввод войск в
Афганистан был преступлением. И, значит, мы с тобой, Виктор, уже не герои, а
преступники. А потом написали, что в последней войне с Гитлером мы просто
задавили его своими трупами, выиграв таким образом войну. И, наконец,
сказали, что коммунисты ничуть не лучше фашистов, даже термин придумали
"красно-коричневые". Что оставалось делать? Поднимать по тревоге полк? Так
любого генерала тут же арестовали бы его собственные офицеры. Ты многого еще
не знаешь, Виктор.
там, в Пакистане. Как я скучал по нашему черному хлебу, по нашим песням, по
нашей водке. Не поверишь - иногда ночью пел сам себе, вспоминая все знакомые
мелодии. Вот, думал, когда-нибудь вернусь и все. А теперь что? Приехал на
родину, которой нет. Я ведь теперь за двоих живу - за себя и Витьку
Косолапова из десантного. Его мать в Семипалатинске живет, значит, уже в
другом государстве. И выходит, что я гражданин сразу двух государств -
России и Казахстана.
Симонова, за Павку Свешникова, за всех остальных товарищей.
старший лейтенант военной разведки устроился работать на какой-то фабрике.
Он еще несколько раз звонил Асанову, каждый раз все более отчаянный и
неустроенный. Акбар ходил по кабинетам, даже просил Орлова. Все было
Белоусов Валерий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел