тысячу природных мук, наследье плоти - как такой развязки не жаждать?.."
только для всей пьесы, но и для самого Шекспира! "Наследье плоти"! Вы
понимаете, о чем я говорю?
нелегко.
хоть одна ремарка, хоть один намек на то, что Гамлет пытается обнять Офелию,
поцеловать - так, как мужчина целует любимую женщину?
ним этот вопрос?
Очень хорошо, дружок, что вы задумались. Конечно же, для такого Гамлета
ответ однозначен: не быть. "Умереть, уснуть!.."
хорошо знаете?
наследство в буйстве сумасбродном". Сонет номер четыре. "Не изменяйся, будь
самим собой". Номер тринадцать. А вот двадцатый: "Лик женщины, но строже,
совершенней природы изваяло мастерство. По-женски ты красив, но чужд измене,
царь и царица сердца моего". И так далее. Есть ли во всех ста пятидесяти
четырех сонетах хоть один, где автор обращался бы к предмету своей любви
именно как к женщине? Нет!
от меня вдали - к другим близка". Не помню, какой это сонет.
Ты в нем одна. Другого счастья нет".
нескольких других. Так вот, все это - лукавство переводчиков. Я
консультировался с крупнейшими шекспироведами, нашими и лондонскими, изучал
подстрочники. И в оригинале, буквально в каждом из сонетов, либо
обезличенное "мой друг", либо мужское "ты".
личная драма в условиях пуританского общества. И ее-то он и вложил в душу
своего самого любимого героя - принца Гамлета! Теперь вы поняли, как нужно
играть эту роль?
штанкеты, свисающие сверху, на деревянный, подморенный серым портал.
обернулся к режиссеру. - Теперь понял.
всего мира!
пригласить настоящего гомика.
попытался остановить его:
ничего более подходящего.
почти неуловимым движением метнул его в сторону сцены. Клинок-то,
оказывается, был не бутафорским. Он вошел в портал в метре от головы
режиссера. И, судя по звуку, хорошо вошел, не на излете, сантиметров на
пять, не меньше.
Боцман и Док, а Валера - почему-то особенно рьяно.
переходящие в овацию из-за нашей малочисленности аплодисменты. И увидел нас.
И тут же, с короткого разбега, прыгнул метра на полтора вверх, в воздухе
развернулся и с нечленораздельным радостным воплем упал спиной на
подставленные нами руки. Он только и мог повторять:
была мокрой. Да и у меня самого как-то подозрительно защекотало в носу.
Благо, в зале было темно и нетрудно было сделать вид, что никто ничего не
заметил.
погрузились в "патрол". Но прежде чем отъехать, Валера оглянулся на храм
Мельпомены, Талии и потеснившего их Меркурия и убежденно сказал:
которого мы были, Москва показалась яркой и полнокровной, как восточный
базар. И если бы я не видел этого своими собственными глазами, трудно было
бы поверить, что где-то в дебрях огромного мегаполиса, вздыбленного и
поставленного на уши тем, что именуется демократическими преобразованиями,
на голой сцене театрального зала в Кузьминках сидит человек в красном
бархатном пиджаке и мучительно размышляет, как доказать, что Шекспир и его
любимый герой принц Датский Гамлет были гомосексуалистами, и тем самым явить
изумленному миру блеск своего гения. И тратит на это драгоценное время
жизни.
неизвестно еще, что для самого человека мучительней: жидкий суп или мелкий
жемчуг.
театрального авангарда узнал о них, он уставился бы на нас так же
ошарашенно, как смотрели на него мы. И возможно, так же подумал бы: да на
что же они тратят время своей жизни?! И был бы, наверное, по-своему прав.
Как правы были и мы. Тоже по-своему.
приехали в начале пятого, оставили Валеру с его "патролом" на стоянке,
прошли на перрон и принялись изучать расписание пригородных электричек.
Шансов отловить бывшего лейтенанта Олега Мухина на одном из маршрутов было
немного, но все-таки мы решили попробовать. Проще было, конечно, подъехать к
нему попозже, когда он после работы вернется домой. А вдруг не сразу
вернется? Вдруг отправится к какому-нибудь приятелю или к подружке, если
успел ее завести? Можно было и пролететь. А он нужен был сегодня, и как
можно раньше. Поэтому распределились: Док взял на себя Шатуру, Боцман -
Черусти, Артист - Виноградове и Фабричную, а мне достался Голутвин и "47-й
километр". Договорились, где встретимся после обследования маршрутов, и
разошлись по электричкам, поданным на посадку.
меня сначала удивило, а потом искренне восхитило то, что в них творилось.
Это был настоящий базар, но здесь не покупатели обходили продавцов, а
наоборот. Чего только не предлагали бродячие офени, переходившие из вагона в
вагон: фильтры для воды, кремы от укусов комаров и простуды, исторические
романы, даже подтяжки, выдерживающие вес в сто килограммов. Вешаться на них,
что ли? Продавали, понятно, и газеты. В основном дешевые: "Московский
комсомолец", "Мир новостей", "Мегаполис-экспресс".
Выхино вышел и дождался следующей электрички. В Раменском пересел еще на
одну. Продавцов газет мне попалось человек десять, но Мухи среди них не
было. Уже на обратном пути, пройдя от первого до последнего вагона еще две
электрички, я понял, что и на этот раз вряд ли мне повезет. Оставалось
надеяться, что повезет Боцману, Доку или Артисту. Но повезло все-таки мне.
голос:
Программа телевидения и радио на будущую неделю. Объективный комментарий к
сенсационному заявлению генерала Лебедя. Новые законы о налогах с физических
лиц. Сенсационные документы о злоупотреблениях в Западной группе войск.
Неизвестное об известном. Лучшая газета для семейного чтения. Всего
восемьсот рублей!..
деньги. Он был в простеньком спортивном костюме, на голове - синяя
кепка-бейсболка с сеткой на затылке, с длинным козырьком и надписью
"Калифорния". Газеты он держал на сгибе левой руки, так официанты держат
салфетки, а через плечо, как у автобусного кондуктора, висела небольшая
сумка, куда он складывал деньги. Маленький, щуплый. Муха и Муха. Совсем
пацан.
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий
Корнев Павел
Свержин Владимир
Орлов Алекс
Контровский Владимир