Чтение 23–й страницы книги ~Идет розыск~

-- Как звать?

-- Петр. А фамилия Свиридов.

-- Точно! Есть там такой,-- неожиданно объявил Родя и
внимательно посмотрел на своего пассажира.

-- Ну да? -- изумился Виталий.

-- Ха! Сам едет и сам удивляется!

Родька снова широко улыбнулся, но в глазах его мелькнуло
какое-то задумчивое выражение. Вообще улыбался он непрестанно,
такая уж у него была веселая и круглая физиономия, но улыбки
его были все время разные.

Они выехали из поселка на узкое асфальтированное шоссе, и
дорога стала лучше. За поворотом показалась заправочная
станция, две желтые колонки под навесом, домик заправщицы, а
возле колонок несколько грузовых машин.

-- Без перебоя бензин-то? -- поинтересовался Виталий.

-- Как часы. Лиля наша дело знает. К ней заправщики в
первую очередь ездят, как только свистнет.

-- Ловчит небось?

-- Зачем? Другой такой красавицы, я тебе скажу, в округе у
нас нет. Как на мед, все летят. Кто же. пихаться, кто так.

-- Добрая очень?

-- Ни-ни. Строже не бывает. Слух прошел, на ней сам наш
старший инспектор ГАИ жениться собрался. Товарищ Пенкин
Григорий Данилович.-- Родя лукаво подмигнул.-- Гроза наше. Да
вон он подкатил. Видишь?

В этот момент у заправочной и в самом деле остановился
милицейский мотоцикл с коляской, рослый лейтенант милиции в
белой каске слез с него и не спеша направился к домику
заправщицы. Водители машин, собравшиеся в кружок и шумно что-то
обсуждавшие, смолкли и проводили его глазами.

-- Солидный дядя,-- одобрительно заметил Виталии и
Спохватился: -- Слушай, ну, а как там мой Петр-то поживает?

-- У него дел хватает,-- загадочно улыбнулся Родька.--
Хотя Петр Савельевич на пенсию, говорят, собирается. Вроде как
болеет. Но в правлении, ясное дело, остается,

-- Постой, постой! -- воскликнул Виталий.-- Какая пенсия?
Ты говоришь, его Петр Савельевич звать?

-- Ну да.-- Родька хитро скосил глаза на своего
пассажира.-- Только он в армии служил, когда ты титьку у мамки
сосал. Вот какое дело.

-- Так ведь мой-то-Петр Сергеевич! Может, родственник?

-- Приедешь, разберешься,-- засмеялся Родька. Они миновали
заправочную, и по сторонам дороги потянулись чуть заснеженные
поля с проступающими черными жирными пятнами земли. Потом
появился кочковатый, голый кустарник, и дорога незаметно пошла
по лесу, сначала редкому, слабому, невысокому, а затем
втянулась в лес мощный, густой, закрывавший полнеба. Зеленой
глухой стеной вдоль дороги стояли могучие красавицы ели, и
воздух здесь был напоен их терпким запахом.

-- Ох, и места у вас здесь,-- вздохнул Виталий,

-- Ага. Под охраной лес. По счету елочки. Во, до чего
дожили,-- откликнулся Родька.-- Сейчас твои Лялющки будут.

И верно, лес постепенно начал редеть, отступать в сторону
от дороги, и вдали, за полем, показалась деревня. Дорога
сначала полого спускалась к ней, потом пошла на подъем. Солнце
продолжало ослепительно сиять в голубом мареве, временами
заходя за легкие белесые облака. Искрились снежные языки,
залегшие в ложбинке, и первые грачи уже вышагивали по мокрым
комьям земли. Вдали тянулись дымки над избами Лялюшек.

Машина въехала в деревню, и асфальт сразу сменился выбитым
ухабистым булыжником с глубокими лужами. Где-то громко играло
радио. Над избами тянулись вверх длиннющие шесты телевизионных
антенн. Было самое начало дня. Людей на улице мало.

На небольшой площади, посреди которой на столбе гремел
репродуктор, машина сделала полукруг и остановилась возле
бревенчатого домика с небольшой вывеской "Чайная".

-- Вон туда за угол завернешь,-- показал Родька,-- и
третья изба справа. Новая. Понял? Ну, пока. Ищи дружка. И меня
не забывай, если что.-- Он хлопнул Виталия по плечу.-- Ты
парень ничего.

Виталий попрощался и вылез из машины, разминая затекшие
ноги. А Родька осторожно, чтобы не забрызгать нового своего
знакомца, двинул машину дальше.

Рядом, из чайной, доносились голоса. Виталий решил
заглянуть туда. Есть хотелось зверски. Утром в Доме приезжих
буфет оказался закрыт, и со вчерашнего вечера во рту у Виталия
не было ни крошки, да и вчера-то был не ужин, конечно. Кроме
того, потолковать с кем случится и послушать, о чем там люди
говорят в этой чайной, тоже было полезно.

Виталий поднялся по скрипучим ступенькам на крыльцо под
жестяным козырьком и толкнул дверь.

В небольшой чайной оказалось тепло и довольно людно. За
столиками, а их всего-то было семь-восемь, не больше,
расположились главным образом компании, одиночек, кажется, не
было. Мужчины пили, ели, курили, громко переговариваясь, кто-то
спорил, даже ссорился, кто-то смеялся, шутил. "Прямо клуб,--
подумал Виталий.-- А время, между прочим, самое рабочее".

Виталий закупил разной снеди и, глазами отыскав свободное
место, с двумя тарелками в руках направился к одному из
столиков.

-- Разрешите к вам подсесть?-- спросил он у си девших там
людей.

-- Давай, давай, милый человек,-- добродушно ответил один
из них.

За столиком, где расположился Виталий, сидели два пожилых
человека, один худощавый, в черной телогрейке, другой полный и
вальяжный, в расстегнутой зеленой нейлоновой куртке, из-под
которой видна была тоже зеленая в полоску трикотажная рубашка.
Оба седовласые, с обветренными лицами, неторопливые. Они пили
чай, отламывая по кусочку печенье из раскрытой бумажной пачки.
Рассеянно взглянув на Виталия, они продолжали свою беседу.

Виталий прислушался к их разговору, потом, решившись,
сказал:

-- Извините, что помешаю. Я вот приезжий. Нельзя ли мне
переночевать у вас? Я уплачу, конечно.

Оба старика посмотрели на него уже внимательнее, и первый,
в телогрейке, перестав отхлебывать чай, поинтересовался:

-- А откуда ты будешь, молодой человек?

-- Из Москвы.

-- Паспорт-то есть?

-- А как же, в полном порядке,-- улыбнулся Виталий.-- Не
беглый.

-- Само собой,-- доброжелательно согласился старик.--
Беглых ноне нет.

-- И не разбойник,-- добавил Виталий.-- Их, пожалуй, тоже
теперь не встретишь. Одна мелочь осталась, говорят.

-- Кто их знает,-- с сомнением ответил старик,-- какие
ноне разбойники. Всякие, мил-человек, водятся на российских
просторах.

Второй старик, в куртке, к которому, собственно, и
обратился Виталий, помалкивал, испытующе и недоверчиво
поглядывая на незнакомого человека.

-- Ну что, Петр, берешь? -- обратился к нему первый
старик.-- А то я его, так и быть, к себе пущу. Как?

-- Пускай, коль охота,-- буркнул тот.

-- И пущу. Надо войти в положение. У него небось кума-то
здесь нет,-- насмешливо заключил он.

-- Как хотишь,-- сдержанно ответил второй.

-- Пойдем, милок,-- обратился к Виталию старик в
телогрейке, отодвигая пустой стакан.-- Ты закусывать-то кончил?

-- Кончил,-- с готовностью отозвался Виталий и поднялся
из-за стола.

-- Ну, и хорошо. Пойдем тогда.

Старик тоже встал, надел кепку и кивнул своему
собеседнику;

-- Бывай, Петр.

-- Бывай,-- равнодушно ответил тот, не выказывая желания
идти вместе с ними.

Виталий и старик вышли из чайной и, поеживаясь от
холодного ветра, зашагали "о обочине дороги, обходя лужи, потом
свернули в какую-то улочку.

Старик оказался невысоким, щупленьким, но ходким, и
Виталий прибавил шагу, чтобы не отстать.

-- Звать-то тебя как? -- спросил старик, поднимая голову.

-- Виталий.

-- Ага. А меня, значит, Терентий Фомич. Так что, будем
считать, знакомы уже. Ну и зачем к нам пожаловал?

-- Дружка по армии ищу. Закадычные мы были. Потом вот
жизнь раскидала. Пять лет, как писать мне перестал. А то все
звал. Каждый год к нему собирался. Он где-то в вашем районе,