на террасе; монах наблюдал за ним с нежностью и отчаянием. И теперь, в этой
клетке Трент размышлял - знал ли тогда монах, что его ученик уже отмечен
секретной службой и что способности к языкам нужны правительству для того,
чтобы использовать молодого человека в качестве хорошо обученного убийцы.
радиомаяком, вы все были бы мертвы.
пытался проникнуть в мысли и душу Трента. Ногти его были очень ухоженные,
как у многих террористов, которых знал Трент, - террористов, борцов за
свободу, палачей. На минуту Трент почувствовал прилив благодарности за то,
что ему удалось уйти от всего этого, что миновали годы, когда он служил
палачом при судьях, которые вершили суд, считая, что такие обстоятельства,
как нищета, предубеждения, превышение власти, не имеют отношения к делу.
один из повстанцев захихикал.
не пытался скрыть от Измаела, кем он был и чем занимался. Для него теперь
самым важным являлась судьба женщины. И он понимал, что женщина важна ему
именно потому, что он ее не знал, потому что действовал так лишь из чувства
долга, присущего человеку, которым хотел бы стать.
прошептал он, и впервые за все время губы иранского интеллектуала слегка
раздвинулись в улыбке. - Я сам по себе, у меня нет ни начальства, ни
подчиненных. - И поскольку ему было важно доверие Измаела, добавил:
объяснив тебе, кто я такой?
ему вполне естественным и он этого ожидал:
звучал чуть слышный оттенок сожаления по тем, прежним временам. И Трент
снова вспомнил монахов и их обет чистоты, нищеты и смирения.
нечестным пытаться вытянуть из тебя информацию. Но за его спиной стоят люди
из старой гвардии, люди Маркоса, обученные американцами. Вот их-то ты должен
остерегаться. Как только закончишь свое дело, немедля уезжай из этой страны.
Найдется немало мест, где песчаные пляжи и коралловые рифы не менее красивы,
чем у нас, но воды не такие бурные.
остров на севере. - Здесь находится вулкан. Когда происходит извержение,
лава течет от их деревни на восток. Говорят, в реке водятся крокодилы, а
джунгли заминированы и там расставлено множество капканов, так что
единственная возможная дорога - вверх по реке, а реку тщательно охраняют.
на запад от устья реки:
из страха, либо потому, что им платят, но сами они не пираты.
Измаел, довольный тем, что Трент принял такое решение. - Ты, конечно, можешь
попытаться, но на успех трудно рассчитывать, даже если бы у тебя обе ноги
были здоровыми.
подниматься по реке ночью.
***
сильный запах серы. Он бесшумно плыл к песчаной косе, тянувшейся вдоль устья
реки. На пути сюда он оставил десять мертвых тел - девять мужчин и одну
женщину. Вот уже пять дней все его мысли были только о девушке. Возможно,
что в своей одержимости он даже слегка свихнулся. Во всяком случае, в глазах
у него застыло какое-то странное выражение, одновременно отсутствующее и
целеустремленное. От палящего солнца кожа его потемнела и приобрела
каштановый оттенок. Он питался рыбой, пил воду и молоко кокосовых орехов.
Поскольку обычная пища Лю была куда более обильна, он сильно исхудал, и его
мускулы выступали под загорелой кожей, как толстые канаты.
пиратского селения на пять километров тянулись джунгли. До рассвета было
девять часов. Лю вооружился двумя ножами баронгами, которые взял у рыбаков,
- с острыми, как бритва, лезвиями. А помимо того, его собственные руки и
ноги, благодаря обучению опытного инструктора, превратились в смертельное
оружие. Когда Лю выходил на берег, в душе его не было ни тени страха, он и
не помышлял о собственной безопасности - для него существовала только одна
цель: найти внучку сэра Филипа.
***
обнаженное тело девушки. Вонг Фу приказал сломить ее - и они выполнили его
приказ: теперь в ней не осталось почти ничего человеческого. Раньше она еще
могла что-то произнести сквозь рыдания, но в последние полтора дня совсем
умолкла. Изо рта у нее струйками текла слюна, пустые глаза были отмечены
знаком смерти, как у рыбы, брошенной на солнце на рыночном прилавке. Ей уже
никогда не оправиться, даже после многих лет лечения в лучших санаториях. -
такой диагноз поставили четверо китайцев, глядя на результаты своей работы.
Они не могли заглянуть в самую глубину ее души и догадаться, что она еще
существует.
крышку которого вделаны острые шипы. Она видела такие гробы в музее, в книге
комиксов и в старых фильмах ужасов. Кончиками пальцев Джей поворачивает
колесико, при помощи которого крышка ящика поднимается или опускается на
тысячные доли миллиметра. Шипы касаются тела Вонг Фу, и она видит, как его
кожа натягивается в тех местах, куда вонзаются шипы. Ей нет нужды торопиться
- она улыбается, глядя ему в глаза, и облизывает губы, когда он начинает
кричать от боли.
***
крокодил на песчаной отмели. Исчезновение британского яхтсмена взбесило его,
но теперь он успокоился и с улыбкой слушал в наушниках, как спорят члены
"детского сада" сэра Филипа в конференц-зале Дома Ли. Слышимость была
отличная. Американец Тимми Браун превосходно управился со своей аппаратурой.
Главный военный специалист Вонг Фу настаивал на том, чтобы американец был
убит сразу после того, как выполнит задание. Но Вонг Фу предпочитал
дождаться полной победы и тогда выдать его Дому Ли, как намеревался выдавать
всех людей Ли, ставших предателями. Пусть Ли сам расправляется с ними. И
пусть спесивый старик познает в полной мере боль предательства и потери
лица.
явно нарастали. Первым, похоже, будет немец Бекенберг. Жадность и стремление
к власти приведут его в лагерь Фу. В голосе женщины-китаянки Вонг Фу
расслышал нотки страха - она боится, как бы падение старика Ли не потянуло
за собой и ее. Ее дядя Чинь руководит у Ли отделом судоходства. Он,
вероятно, рассказал ей о похищении девушки.
***
копошится один из китайцев, и в ее воображении сладостная картина пыток Вонг
Фу сменилась картиной смерти ее похитителей. Все они должны умереть. Она
представила себе, как их кровь течет по полу - горячая, густая кровь, а она
с наслаждением вдыхает ее запах и купается в ней, как если бы это были самые
роскошные шелковые простыни.
тяжести китайца на своем теле. И тут Джей увидела - далеко, как в
перевернутом бинокле - Лю, второго помощника с "Цай Джена". Лю стоял у входа
в хижину, и его фигура, вырисовывавшаяся на фоне бледного рассвета, казалась
очень высокой. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки, и она
отчетливо видела вздувшиеся бугры мускулов его рук, ног и плеч. Он держал
обеими руками нож с лезвиями в форме листа. С лезвия стекала кровь, брызги
которой окропили его тело, уже и без того грязное и блестевшее от пота.
улыбнулся, его зубы блеснули. Он стоял над ней, расставив ноги по обе
стороны ее груди. Его мускулы напряглись - он высоко поднял нож. Кровь
капала с лезвия прямо ей на лицо. Она смотрела ему в глаза и не видела в них
Лукьяненко Сергей
Лукин Евгений
Конюшевский Владислав
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Березин Федор