Чтение 23–й страницы книги ~Тайна серебряной вазы~

- Выходит, - с возмущением перебил доктора профессор, - ребенком без
роду, без племени, пусть и в хорошей пеленке, занимаются секретные службы с
чрезвычайными полномочиями, проводят обыски без разрешения, арестовывают
уважаемых добропорядочных людей?

- А вдруг это был похищенный ребенок императора Николая? - нетерпеливо
высказала очередную догадку Мура. - Он ведь ждет наследника престола.

- И что, похищенного наследника трона умертвили и похоронили на Волковом
кладбище? - с негодованием отверг предположение дочери профессор. - Нонсенс!

- Я думаю, - продолжил Клим Кириллович, - что это мог быть ребенок
богатого человека. Не Императора, конечно, но человека знатного и богатого.
Возможно, ребенка похитили и теперь его ищут.

- С помощью секретных служб? - возразил профессор. - А почему не с
помощью полиции?

- Непонятно, - согласился доктор, - кроме того, у меня создалось
ощущение, что они интересуются не столько самим ребенком, сколько тем, что
было при нем и что я, по их версии, мог украсть.

- Получается, младенец и то, что было спрятано кем-то в его пеленке,
вызывают интерес людей с чрезвычайными полномочиями, - тихо заметила
Елизавета Викентьевна.

Едва она закончила фразу, как в гостиной раздались какие-то странные
звуки.

- Что это? - встрепенулся профессор. Елизавета Викентьевна выдержала
небольшую паузу.

- Ты только, дорогой, не удивляйся.

- Что еще, наконец? - сердито перебил супругу Николай Николаевич.

- Попугай. - Лицо Елизаветы Викентьевны оставалось серьезным и
непроницаемым. - Обычный попугай.

Профессор оглядел комнату, поднялся с кресла и направился в угол, где на
столике стояла клетка, накрытая черной тканью. Резким движением он сдернул
ткань и отпрянул.

Захлопавший крыльями белый попугай, вытаращившись на профессора, заорал
дурным голосом свое: "Ры-мы-ны-ды-рры-ры-мы-ны-ды-рры!"

Глава 12

Разгневанный профессор Муромцев бросил черную ткань на клетку и, озираясь
на нее, вернулся к своему креслу.

- Отец, - вступила ласково Брунгильда, видя, что он хмурится, ожидая
объяснений, - мы сегодня проезжали мимо особняка князя Ордынского, и сторож
подарил нам попугая.

- Мне не нравятся его речи, - угрюмо повел бровью профессор. - Ты хоть
понимаешь, что он говорит?

- Понимаю, папочка, но тогда я не знала, что он умеет говорить, -
повинилась Брунгильда.

- Ответь мне, доченька, - язвительно сказал профессор, - как в доме князя
Ордынского могла оказаться птица, нашпигованная революционными
прокламациями?

- Я не знаю. - Весь нежный облик Брунгильды выражал откровенное
удивление.

- Тогда ответь мне, почему птицу всучили именно вам?

- Нам ее не всучили, - вступилась Мура, - мы сами ее попросили.

- Подозрительно, - задумчиво ответил профессор. - Как выглядел этот
сторож особняка?

- Обычно, - утешила отца Брунгильда, - достойный человек, любезный,
оказывал нам знаки внимания.

- И что, не вспомните ничегошеньки необычного, кроме любезностей? -
Профессор явно начинал сердиться.

- Но ты же сам, папочка, учил нас с иронией относиться к необычному, -
покорным голоском прощебетала Брунгильда. - Что же может быть необычного в
стороже?

- Ты знаешь, - повернулась к сестре Мура, - а ведь в нем, действительно,
было что-то странное. Не очень-то он похож на сторожа, пусть и княжеского. У
него правильная речь, интонации воспитанного человека, выправка почти
военная, он и не слишком стар. То есть стар, конечно, - Мура покосилась на
отца, - но не глубокий старец.

- Так-так, - злорадно констатировал профессор, - а теперь ответьте мне на
вопрос: может быть, это был филер? Агент какой-то секретной службы?

Девушки побледнели. Полина Тихоновна смотрела с ужасом на племянника.
Елизавета Викентьевна схватилась за сердце.

- Я не знаю.., может быть.., вообще-то он был довольно самоуверенным, -
забормотала Брунгильда.

- А если так, то он не случайно всучил вам эту проклятую птицу! -
закричал профессор и вскочил с кресла.

- Папа, папа, подожди, - неожиданно Мура тоже встала. - Только не
волнуйся. Я вот о чем сейчас подумала. Мы с Брунгильдой посещали могилу
младенца на Волковом кладбище. Может быть, и нас подозревают в причастности
к похищению ребенка и того, что было при нем?

- Час от часу не легче, - забеспокоилась Елизавета Викентьевна, - при чем
здесь попугай?

- Тихо, давайте лучше подумаем и все хорошенько вспомним, - оборвал ее
профессор. - Кладбища, младенцы, особняки, попугаи... - Брови профессора
грозно сдвинулись, громовым голосом он обрушился на старшую дочь:

- Как вы оказались у особняка князя Ордынского?

- Случайно, папочка, случайно, - быстро ответила Брунгильда. - Мы ездили
выбирать подарки для маминых подопечных, путь нам перегородила манифестация
студентов, они читали стихи в поддержку буров. Полицейский сказал кучеру
ехать в объезд.

- А почему кучер поехал именно туда, где была перегорожена улица? -
продолжал бушевать профессор.

- Он поехал самой короткой дорогой, так мы его просили. И может быть, он
ничего не знал о манифестации. - Голос Брунгильды слабел.

- Допустим. Хотя сомнительно. А как вы узнали особняк князя?

- Нам его показал сам извозчик, - заторопилась Мура. - И еще он
рассказывал о всяких таинственных слухах, связанных с особняком.

- А вы уверены, что этот извозчик не работал на того же, как его,
Пановского? Не было ли в нем чего-то подозрительного?

- Нет, нет, - успокаивала отца Брунгильда. - Мы сами попросили его
остановиться у ворот особняка.

- И сами вызвали оттуда сторожа? - язвительно продолжил профессор.

- Нет, - снова поспешила на помощь Брунгильде Мура, - сторож вышел сам, и
сам к нам подошел...Боже мой! Я начинаю думать, что за нами следили с того
самого момента, как мы побывали на, Волковом кладбище! И Клим Кириллович с
нами был!

- Простите, я ничего не понимаю, - вмешалась тетушка Полина, - а при чем
здесь попугай князя Ордынского? Как все это связано?

- Мне это кажется случайным совпадением, - поспешил успокоить всех
доктор.

- А я думаю, что все взаимосвязано, - задумчиво сказала Мура. - Только
еще непонятно, как именно.

- Понятно только одно, - резюмировал профессор, - мы все попали в
пренеприятную историю. Нас могут ожидать непредвиденные события, тем более
что мы ничего не понимаем в происходящем. А если при эксгумации трупа
младенца не было найдено то, за чем охотились эти ищейки? Тогда и Клима
Кирилловича продолжат беспокоить, и вас, девочки, как проявлявших интерес к
захоронению никому не нужного ребенка. Вас будут искать. Или уже установили
за вами наблюдение, с помощью агентов-извозчиков и других филеров.

- Но тогда будут искать не только нас, - предположила Мура, - тогда будут
искать и того монаха, которого мы видели на кладбище. Помните, Клим
Кириллович?

- Да, он еще спешно удалился, завидев нас. Смотритель, кажется, даже
называл его имя, но я забыл.

- Авель, - сказала Мура, - монах Благозерского подворья. У него
необыкновенная походка, очень стремительная. Мне показалось, что он просто
летит по воздуху, такое впечатление создавал контраст между темной рясой и
белым снегом при быстром движении, - пояснила она отцу и, вздохнув,
добавила:

- Даже пламя у зажженных свеч не поколебалось. Впрочем, свечи были
вставлены в зеленые бумажные розетки, чтобы защитить их от ветра. А зеленые
розетки походили на травку, - Мура грустно вздохнула, тяжело расставаться с
чудесными иллюзиями.

- Монах Авель? - переспросил профессор Муромцев и язвительно добавил:

- Очень интересно. Мурочка, а ты его не из энциклопедии Брокгауза
заимствовала? Как раз по твоей части.

- Тот, что в энциклопедии, давно умер, - обиделась Мура.

- Как без Авеля обойтись? Герой мистических брошюр, предсказатель, -
раздраженно не отступал профессор, - и царям головы при жизни морочил, и
вам, легковерным, после смерти продолжает.

- Нашествие Наполеона Авель, однако, предсказал точно. - Неожиданно для
профессора упрямую легкомысленность проявила не его впечатлительная младшая
дочь, а вполне трезвомыслящая жена. К изумлению Николая Николаевича, его
супруга пошла еще дальше, заявив:

- Говорят, он оставил какое-то пророчество и на двадцатый век, указал,
что ждет царствующую фамилию.

- Елизавета Викентьевна! - взорвался, не выдержав, профессор. - Да таких
пророчеств пруд пруди! Мура молчит, знает. Где у вас книжонка с откровениями
французского пророка Филиппа? Он и для ныне царствующего Государя
напредсказал всякой ерунды.

Николай Николаевич поднялся с кресла, подошел к шестиугольному столу, на
котором лежали книги, журналы, альбомы, стояла чернильница и ваза с
карточками.