Чтение 23–й страницы книги ~Все дозволено~

информационный багаж побольше, то, значит, "ндраву моему не препятствуй".
А если бы их самих проучить, показать бы "высшую математику"
гипноуправления? Пусть бы сами поползали, послужили на задних лапках. И
чтоб все видели, как их так называемая всесильность держится: толкни и
рассыплется карточный домик псевдомогущества.

- Проучил бы ты их, - подсказал Малыш. - Вспомни психологический
практикум в институте. Попробуй - не промахнешься.

Лепесток-стул медленно отодвинулся, отпуская уже вставшего Капитана.
Как это было - мгновенная псипередача или почти невероятная локационная
способность гедонийцев, - но лица всех находившихся в лепо повернулись к
нему. Он чувствовал себя форвардом, идущим к футбольному мячу на
одиннадцатиметровой отметке: еще шаг, еще, удар и... Нет, гола не было.
Капитан не ударил. Он остановился перед магами, воссевшими за таким же
столом-амебой. Их красные трико вызывающе выделялись даже среди общей
пестроты. Но Капитана не интересовали костюмы противников, он сам,
насмешливо прищурившись - совсем мальчишка, напрашивающийся на драку, -
ловил их замораживающий взгляд: а ну, кто кого?!

Голубоглазый маг не был психологом и подвоха не усмотрел. Да и проблемы
"кто кого?" для него не существовало. Самый сильный - он, самый умный -
он.

- Присядь! - приказал он Капитану, кивнув на возникший тут же
стул-пленку.

Посланная им мысль не приказывала, а скорее предлагала, продиктованная
не гневом, а любопытством к смельчаку. Капитан сел, внутренне посмеиваясь
над ситуацией: высокопоставленный феодал снизошел до беседы с дерзновенным
латником. Ну что ж, пусть всесильный испытает ничтожнейшего.

- Что тебе нужно? - послал свой вопрос маг.

Капитан молчал.

- Хочешь пузыриться?

- Я из школы, - сказал Капитан. - Еще не все знаю. Что значит
"пузыриться"?

- Посмотри на них, - усмехнулся маг, кивнув на застывших на корточках
гедонийцев. - Это пузыри. Все, кто служит нам, - пузыри.

- Сами захотели служить? - с наигранной наивностью спросил Капитан.

Маги переглянулись, заблокировав обмен мыслями, но Капитан подумал, что
его, вероятно, принимают за полного идиота.

- Ты глуп, школьник, - наконец "услышал" он. - Просто мы отняли у них
волю и личность.

- И они не сопротивлялись? - Капитан все еще продолжал играть в
Иванушку-дурачка.

- Кто же может сопротивляться?

- Не знаю. - Капитан оглядел зал. - Может быть, этот?

Он показал на розовощекого силача, развалившегося в кресле за соседним
висячим столом. Он казался невозмутимым, этот русоволосый крепыш, и только
тревожные взгляды, которые он искоса бросал на магов, выдавали его
душевное состояние.

- Этот? - Маг презрительно скривил губы. - Это вольный. Хочешь, я его
превращу в пузырь? Сначала его, а потом тебя.

В глазах мага появился недобрый стальной блеск. Капитан не слышал
приказа, он видел только, как задрожали руки розовощекого силача, медленно
опустился недопитый бокал с голубой жижицей, безвольно поникли плечи.

"Пора!" - решил Капитан и мысленно приказал превращенному в "пузырь":
"Ты один, вокруг никого, тебе весело. Пей!"

Осоловевшие глаза вольного тотчас же приобрели решительность и
осмысленность. Он выпрямился, не спеша поднял недопитый бокал и выпил,
словно бы никто и не посягал на его свободу воли.

"Один - ноль", - мысленно поздравил себя Капитан.

Маг повернул к нему побелевшее от злобы лицо:

- Мне кто-то мешал.

- Я, - сказал Капитан.

Маг резко поднялся, и кресло-лепесток, не успев отодвинуться, растаяло
в воздухе.

- Встань! - приказал маг.

- Зачем? - спросил Капитан. - Мне и так неплохо.

- Встань! - повторил маг, повышая энергетическое напряжение мысли. Его
лицо при этом побагровело.

- Ты самоуверенный кретин, - послал ему ответ Капитан, не заботясь о
том, будет ли понята магом его терминология, - думаешь, что ты самый
сильный в вашем вонючем городе, а на самом деле ты слизняк. И ничего-то ты
не умеешь - только жрать да приказывать. А попадись тебе кто посильнее, на
брюхе за ним поползешь. Хочешь попробовать?

- Не посмеешь. - Глаза мага сузились: щелки-амбразуры и в каждой по
излучателю.

Капитан почувствовал, как кто-то сильный и властный вторгается в мозг.
Неприятное и непривычное ощущение. Он встряхнул головой - ощущение
пропало.

- Посмею, - сказал он и коротко бросил: - Ложись!

Ноги у мага подкосились, словно кто-то срезал его под колени, и он
грузно плюхнулся на пол, прикрыв руками затылок.

- Ползи! И ты с ним! - Он пристально посмотрел на второго мага.

Тот даже не сопротивлялся, упал на живот и пополз к выходу за своим
дружком, вихляя толстым задом в красном трико. Они ползли мимо
бесформенных столиков, мимо гедонийцев, поспешно отодвигавшихся в сторону,
- необычное, нелепое зрелище. Маги в роли порабощенных! Теперь все взгляды
устремились на победившего. Что он прочел в них? Раболепие? Страх? Да,
именно страх пополам с удивлением перед чудом: школьник, чужак и
властители, превращенные им в "пузырей". "Интересно, сколько я получу
инединиц по гедонийскому счету?" - мысленно усмехнулся Капитан. Только
сейчас он почувствовал, как жестоко устал. Нервное напряжение подошло к
максимуму, стрелка у красной черты. Надо расслабиться.

Четверо вольных по-прежнему сидели на корточках, бессмысленно
уставившись в одну точку, хотя магов по соседству уже давно не было.
"Порабощенные взглядом" даже не заметили, что их поработители позорно
бежали, уступив их новому хозяину. А хозяин только рукой махнул:

- Встаньте и ступайте, куда вам нужно. Вы свободны.

И прошло оцепенение, люди вновь стали людьми, впрочем, в гедонийском
смысле этого слова: встали, отряхнулись и пошли, даже не оглянувшись. Кто
их освободил, у кого взгляд оказался могущественнее - какая разница? Здесь
не благодарят. Здесь другой моральный кодекс, если он вообще существует.

Капитан еле доплелся до своего кресла и сел, тяжело дыша; окружающее
плыло перед глазами в назойливо пестрой карусели.

- Выпей, - сказал Малыш, протягивая бокал, на этот раз не с голубой, а
с чернильной жидкостью. - Новый вид гедонийской бурды. Освежает не хуже
коро.

Бурда оказалась тоже неплохим стимулятором. Усталость проходила,
уступая место какой-то воздушной легкости: шагни - и полетишь, как в
детстве летал во сне. Здесь не знали пышущих жаром бифштексов или ломтиков
шашлыка, нанизанных на горячую саблю шампура. Здесь была своя поваренная
книга, но от ее ассортимента не отказались бы и земные гурманы и кулинары.
Еще одно подтверждение гедонийского рационализма: вкусовые ощущения - не
главное. Основной критерий - стимулирующее действие пищи.

Из состояния блаженной расслабленности Капитана вывел молчавший до сих
пор ксор:

- Ты нас обманывал. Зачем? Ты - маг, а не вольный. Координатор не
ошибается.

- При чем здесь Координатор?

- Он устанавливает линию жизни. На контрольной проверке.

- А он и не говорил, что я стану вольным.

- Значит, будешь магом?

- Не знаю, - пожал плечами Капитан. - Я подумаю.

- Пора бы, - мысленно подсказал кто-то сзади, и это было так
неожиданно, что Капитан вздрогнул и обернулся.

Двое - высокие, черноволосые, голубоглазые, в синих сетках-шнуровках,
словно только что вышедшие из зеленого школьного мира, - они стояли у
стола. Что-то неуловимо знакомое почудилось Капитану в лице одного из них,
в прищуре глаз, в изгибе рта, в некоем подобии улыбки.

- Здравствуй, Стойкий, - сказал Капитан и, забыв, что он не на Земле,
радостно протянул руку.

4. СВЕРХЛЮДИ. СРАЖЕНИЕ НА ПЛОЩАДИ

Да, это был он, собеседник Капитана из мира зеленого солнца. Он ничуть
не изменился, даже одежда та же: синяя сетка и плавки, неприхотливый
школьный стандарт.

- А где же Гром, Хлыст? Где Колючка? - приветливо спрашивал Капитан.

Понять его было можно: радость человека, встретившего в чужом городе
своего знакомца, пусть даже не очень близкого. Его можно было хлопнуть
дружески по спине, горестно посетовать на одиночество в равнодушной толпе
Аоры и даже воскликнуть: "А помнишь?", благо было что вспомнить. Сколько
раз это спасительное "А помнишь?" поддерживало огонек беседы и даже
завязывало дружбу, пока хватало воспоминаний.

Однако на этот раз "сезам" не сработал. Стойкий явно не хотел ничего
вспоминать. На вопрос Капитана он ответил равнодушно и коротко:

- Не знаю. Вероятно, в Аоре. - И, усевшись в тотчас же выросшее рядом
кресло-лепесток у стола, он спросил, кивнув на примолкших ксоров: - Они с
тобой?

- Это мы с ними, - сказал Капитан. - Они знакомят нас с городом.

- А где бородатый?