толковый помощник -мощный прибор, под названием "сортер", многократно
усиливающий силу мозгового воздействия или пси-атаки - тоже термин оттуда. А у
Петра - только он, Петр, и есть. А это страшно тяжело...
"пациента", кто-то робко, по-ученически влез в "гольф" и не стал сразу бить по
шарам клюшкой, а принялся подавать эти клюшки игроку. Если сказать по-людски -
усилил воздействие Петра, наложил свою пси-атаку на его. И стало легче. И дело
быстрей поехало. И ушли опасения - мешавшие, кстати, "гольфу", отвлекавшие, -
что ученики не поймут друг друга, не договорятся, не станут пусть не друзьями,
но непременно - партнерами. И когда Петр понял, что Иешуа - в порядке, что он
снова стал самим собой - знающим, умеющим, сильным, волевым, продолжать
бессмысленно, - Петр отключился, посидел пару секунд с закрытыми глазами, пряча
силу, гася ее, утишая, а потом открыл их и сказал:
которым Петр здесь себя сам называл. "Петрос" - камень по-гречески. Значит,
по-арамейски - Кифа. Кольнуло что-то внутри? Нет, подумал Петр, ничто не
кольнуло. Период ученичества закончен. Нет больше учителя и учеников, есть
партнеры, соратники. А по определению Учитель - вот он: сидит напряженно,
медленно приходит в себя. И то верно: пси-атака - штука серьезная, реальные
пациенты вышеназванных психиатров сутки от нее отходят, а Иешуа - практически
сразу.
мелькнуло: а если все же, все же?..
Да и никому из них не требовалось его вмешательства. Сами все оговорили,
взвесили, отмерили, по местам расставили. Они - не соперники, они - соратники.
Иоанн остается, Иешуа уходит. Иоанн продолжает начатое, Иешуа идет дальше.
Придет срок - они объединятся. Они сразу узнают, когда срок придет. И тогда
Иешуа станет впереди, а Иоанн будет рядом, но - вторым. И сила двоих станет
общей силой.
пусть их! Они пойдут порознь, но будут чувствовать себя вместе - до той поры,
пока один не уйдет совсем. Как назначено.
союзе сил. Забыли сгоряча?..
если честно - вернуться в Службу: дела были. А если совсем честно - не хотелось
тащиться по пустыне четверо суток. Он встретит Иешуа в Назарете.
правоверный ессей. Но слушал меня и понимал меня. Я знаю, ты найдешь себе
спутников сам, но не отказывайся от первого. Ему нечего делать в обители, ему
тесно там. Он умеет думать и может смотреть вперед.
апостолов? Странно, подумал Петр, что Иоанн ничего ему не сказал о том, что
собирается кого-то послать с Иешуа. Петр знал Ашера. Хороший парень.
Действительно сильный... Иоанну нужен свой человек в окружении Иешуа?..
куда-нибудь руку положить, то можно бы и поймать себя на крамольной мысли:
славно для дела, что однажды один уйдет совсем...
сквозь низкие январские облака, подсветило и реку, и зелень на берегу, и камни
- подсветило, но не согрело. Для "согрело" - рано еще. Зима.
собрался в Иерусалим: там, в Нижнем городе, в давно купленном доме, в
вырезанном в известняке подвале или подземелье - уж как ни назови, так все
верным окажется, - Техники в свое время смонтировали приемный блок для
тайм-капсулы. На всю Израильскую землю таких блоков было всего два: этот, в
Иерусалиме, и второй - неподалеку от Назарета, Каны, Капернаума, в пещере на
склоне Фавора. Не исключено - там, где впервые высадился Шестой, Петр не знал
точно.
надобность - увидимся, ты знаешь, где я буду, там я сейчас нужнее. Иоанн все
понял или сделал вид, что понял, но никак внешне не рефлексировал: его, похоже,
успокоил долгий разговор с Иешуа. Или не успокоил - примирил с неизбежным.
Неизбежное привычно толпилось у воды, терпеливо ждало процесса. Иоанн столь же
привычно разделся, вошел в холодную воду Иордана и начал ожидаемый процесс
Посвящения. Который день по счету?.. Сколько людей прошло через эту зимнюю
купель?.. Сотни? Пожалуй, за тысячу перевалило. Сколько из них пойдет за
Христом, Помазанником, официально - кто усомнится в слове Иоанна? - названным
так вчера народу? Говоря книжно - декларированным. Сегодня - нисколько не
пойдет. Сегодня только весть вперед побежит - о том, что Мессия наконец-то
явился. И примут ее к сведению. И будут ждать доказательств: никто нигде и
никогда не верил декларациям. Раз Мессия, Машиах - докажи. Предъяви силу.
Подари чудо...
Какое там первое? Где?.. Если ничего не изменится - через несколько дней, в
Кане Галилейской. И дальше - по писаному...
обернулся. Не до того. И Петр, не торопясь, пошел в сторону Великого города -
это недалеко, часа три хорошего ходу, И еще через час он окажется в Службе, а
там - горячий душ, сауна, ионный массаж, шелковые простыни на постели, Гайдн
или Малер в квадропространстве комнаты... Представил все это и даже засмеялся.
Вслух. Этакий местный одержимый бесом. О чем размечтался? Действительно -
смешно. Петр понимал, что все перечисленное сейчас не имеет для него никакой
реальной ценности - даже в воспоминаниях. Человек - существо неприхотливое, как
бы он ни хотел иного. Он легко привыкает к отсутствию горячей воды, к
однообразной пище, к неудобному, подчас холодному ночлегу. Он - ментально! -
легко делает окружающее своей жизнью и не ищет иной. Разве что в первые минуты,
часы или дни - у кого как. И для Петра сейчас не было ничего удобнее, чем его
не слишком свежая, но хорошо обношенная туника, или кутонет по-местному, его
меиль, длинная темно-коричневая безрукавка и сверху - плащ или, точнее, мантия
- теплая, в полы которой запрятано немало нужных технических штучек.
Действительно нужных - из будущего. Вот без них - это как без рук. Но чего о
них беспокоиться? Они - здесь. Всегда с собой. И он сам - здесь. И ему хорошо
здесь. Он здесь - дома. И пусть кому-то сие странным покажется - плевать.
Сказано в Законе Моисеевом: "всякое место, на которое ступит нога ваша, будет
вашим". Так оно и есть, все верно. Этот мир - его место. А остальное
действительно - от лукавого.
далекая еще, метрах в пятистах отсюда, двигалась к реке процессия. Впереди шли
латники, если уместно использовать "чужой", римский термин. В любом случае это
были вооруженные короткими копьями и маленькими круглыми кожаными щитами люди -
в коротких красных юбках, в кожаных же нагрудниках, в наколенниках, в
остроконечных кожаных шлемах. Похожи на римлян, но не римляне: те имели право
на ношение мечей, да и щиты у них были большие, прямоугольные, и доспехи
металлические. А эти скорее - дворцовая стража. Так, вероятно, и было: они
приближались, и Петр видел, что позади них четыре здоровенных мужика тащат на
плечах нечто вроде паланкина, деревянного, богато украшенного золотом. И сзади
шла стража.
скорей, скорей. Но тот сам что-то, видно, почувствовал, повернул голову к
западу, прислушался. Буквально прислушался, хотя процессия позади Петра шла
тихо. Петр встретился глазами с Иоанном, поймал просьбу: останься, не уходи
пока, я не слышу, кто это...
болотный запах просто заполнил, заполонил окружающее пространство, воздух
болотным духом пропитался. И не понимал Петр - откуда это. Он тоже не слышал
ничего тревожного оттуда - из этой компактной группы воинов-стражников, даже из
паланкина тоже ничего тревожного не слышалось, а ведь кто-то там сидел. Иначе:
он не мог объяснить внезапно и страшно возникшее чувство опасности, оно шло
откуда-то из подсознания, откуда-то из-за объяснимых пределов его
паранормальности. Да, были и необъяснимые. Они проявлялись редко, но всегда
оттуда, из-за этих пределов, приходили точные сигналы. И нечего искать
объяснений: раз есть сигнал опасности, значит, опасно.
и оставить Иоанна одного - каким бы тот великим и могучим себя ни считал.
появилась на склоне и начала спускаться к воде. Глянул лишь и - вернулся к
старику в белой рубахе, пожелавшему очиститься перед долгой дорогой в Царство
Божье. Привычно окунул его в реку, привычно провел пальцами по лбу и лицу,
стирая, сбрасывая в воду дурные помыслы, привычно что-то говорил ему, неслышное
Петру.
видимо, темп путешествия был высок. И здоровяки осторожно опустили паланкин на
траву. Петр впервые видел подобное средство передвижения, не встречалось оно
ему в землях Израилевых. Казалось, оно пришло откуда-то с далекого востока, а
может, даже из другого времени, где-то читал он о том, вон даже термин