Если бы вы были такой правдивой, вы бы выгнали меня вон, потому что вы
ненавидите меня, а между тем стараетесь сохранить любезную улыбку гос-
теприимной хозяйки.
ран.
неожиданно высоким, лающим смехом. - Отлично! Очень хорошо! Вежливость
не в ладу с правдивостью. Из вежливости, стало быть, можно поступаться
правдивостью. Это раз. - И он загнул один палец. - Сегодня я спросил
вас, как вы себя чувствуете, и получил ответ "прекрасно", хотя по вашим
глазам видел, что вам впору удавиться. Следовательно, вы и тогда солга-
ли. Из вежливости?
же сознаться в том, что решила скрывать свои чувства. И она молчала.
если так можно выразиться, маскировка самосохранения. Да или нет?
ния - два. Если продолжать этот разговор, боюсь, что у меня не хватит
пальцев. Вы лжете еще из жалости. Разве вы не писали успокоительные
письма матери?
тельно было все известно. Это также входило в его систему. Он требовал
от своих клиентов, поставляющих ему мнимых больных, полных сведений как
о причинах их помещения в его больницу, так и обо всем, что касалось са-
мих пациентов. Клиенты знали, что это необходимо в их же интересах, и не
скрывали от Равино самых ужасных тайн.
наказать порок. Вы лгали во имя правды. Горький парадокс! И если подсчи-
тать, то окажется, что ваша правда все время питалась ложью.
приходило в голову, что ложь играла такую огромную роль в ее жизни.
шили. И чего вы добились своей правдой? Я скажу вам: вы добились вот
этого самого пожизненного заключения. И никакие силы не выведут вас от-
сюда - ни земные, ни небесные. А ложь? Если уважаемого профессора Керна
считать исчадием ада и отцом лжи, то он ведь продолжает прекрасно су-
ществовать.
довольно, заряд дан хороший", - с удовлетворением подумал он и, не про-
щаясь, вышел.
свои иезуитские беседы. Расшатать моральные устои, а вместе с тем и пси-
хику Лоран сделалось для Равино вопросом профессионального самолюбия.
ла, поднявшись с пылающим лицом, крикнула:
новитесь правдивее, чем раньше.
насвистывая.
только при полном помрачении сознания, но ее психическое здоровье под-
вергалось огромной опасности. Оставаясь наедине с собой, она с ужасом
сознавала, что надолго ее не хватит.
рам Лоран начали преследовать звуки жалобной песни, исполняемой на неиз-
вестном ей инструменте. Как будто где-то рыдала виолончель, иногда звуки
поднимались до верхних регистров скрипки, потом вдруг, без перерыва, из-
менялась не только высота, но и тембр, и звучал уже как бы человеческий
голос, чистый, прекрасный, но бесконечно печальный. Ноющая мелодия со-
вершала своеобразный круг, повторялась без конца.
Причем музыка была так нежна и тиха, что Лоран начала сомневаться,
действительно ли где-то играет музыка, или же у нее развивается слуховая
галлюцинация. Минуты шли за минутами, а музыка продолжала вращаться в
своем заколдованном круге. Виолончель сменялась скрипкой, скрипка - ры-
дающим человеческим голосом... Тоскливо звучала одна нота в аккомпане-
менте. Через час Лоран была убеждена, что этой музыки не существует в
действительности, что она звучит только в ее голове. От унылой мелодии
некуда было деваться. Лоран закрыла уши, но ей казалось, что она продол-
жает слушать музыку-виолончель, скрипка, голос... виолончель, скрипка,
голос...
сама, старалась говорить с собой вслух, чтобы заглушить музыку, но ниче-
го не помогало. Даже во сне эта музыка преследовала ее.
музыка... Наваждение какое-то", - думала она, лежа без сна с открытыми
глазами и слушая бесконечный круг: виолончель, скрипка, голос... виолон-
чель, скрипка, голос...
превратилась в навязчивую идею. Лоран действительно начинала слышать
незвучавшую музыку. И только крики, стоны и смех гуляющих в парке умали-
шенных несколько заглушали ее.
вые в своей жизни стала помышлять о самоубийстве. На одной из прогулок
она начала обдумывать способ покончить с собой и так углубилась в эти
мысли, что не заметила сумасшедшего, который подошел близко к ней и,
преграждая дорогу, сказал:
ментальность.
одет, как все, в серый халат. Шатен, высокого роста, с красивым, поро-
дистым лицом, он сразу привлек ее внимание.
более пяти дней тому назад. Но почему его лицо напоминает мне ко-
го-то?.."
ри.
крикнул молодой человек.
безумным только для того, чтобы...
ти. Мы были двойниками, но умер ты, а не я.
ным нападением. Санитар кинулся вслед за ними, желая защитить маленького
хилого меланхолика от буйного больного. Когда они добежали до конца пар-
ка, Доуэль, оставив жертву, повернул обратно к Лоран. Он бежал быстрее
санитара. Минуя Лоран, Доуэль замедлил бег и докончил фразу.
бегу, - И, отскочив в сторону, заплясал вокруг какой-то ненормальной
старушки, которая не обращала на него ни малейшего внимания. Потом он
сел на скамью, опустил голову и задумался.
тельно ли Доуэль только симулирует сумасшествие. Но надежда уже закра-
лась в ее душу. Что молодой человек был сыном профессора Доуэля, она не
сомневалась. Сходство с его отцом бросалось теперь в глаза, хотя серый
больничный халат и небритое лицо значительно "обезличивали" Доуэля. И
потом он узнал ее по портрету. Очевидно, он был у ее матери. Все это бы-
ло похоже на правду. Так или иначе Лоран решила в эту ночь не разде-
ваться и ожидать своего неожиданного спасителя.
будто проснулась после страшного кошмара. Даже назойливая песня стала
звучать тише, уходить вдаль, растворяться в воздухе. Лоран глубоко
вздохнула, как человек, выпущенный на свежий воздух из мрачного подзе-
мелья. Жажда жизни вдруг вспыхнула в ней с небывалой силой. Она хотела
смеяться от радости. Но теперь, более чем когда-либо, ей необходимо было
соблюдать осторожность.
- обычное выражение в последнее время - и направилась к дому.
больными, как тюремщик за арестантами, возвращающимися с прогулки в свои
камеры. От его взгляда не ускользала ни одна мелочь: ни камень, припря-
танный под халатом, ни разорванный халат, ни царапины на руках и лице
больных. Но с особой внимательностью он следил за выражением их лиц.
Андреев Николай
Конан-Дойль Артур
Гуревич Георгий
Посняков Андрей
Рыбаков Вячеслав
Майер Стефани