самый полусотенный, которого мы одурачили вчера на заставе) за волосы
приподнял мне голову.
Белый, как глист! Не знаешь его случайно?
на уме. - Больной, наверное. Видишь, облез весь. Не трогай, еще
заразишься.
корточки возле него присел и веревки подергал, не слабо ли затянуты.
полусотенный. - Да к тому же еще и немой. Так или не так? Что молчишь?
Может, и в самом деле разговаривать не умеешь?..
старосту.
он хоть и не связан, но руки держал за спиной и всем своим видом изображал
кающегося грешника.
них. Меня обманул и вас хочет! Мешки всучил, а там одна трава...
наклоняясь к Шатуну. - Скажи, не стесняйся.
весьма доволен собой. - И награда за него, живого или мертвого, объявлена
немалая. Смертнику - жизнь, колоднику - воля, служивому - чин, кормильцу -
освобождение от податей, всем иным - орден.
Давно доносили, что он где-то по Вершени бродит. И пальца на левой руке
нет, и шрам на виске, и ухо изуродовано.
мордатый, еще и государственный преступник. Клеймо на спине имеет. Но в
розыске ни один не числится. Ну, а этот, - плюгавый кивнул на мужичка, -
приют им дал. Напоил, накормил, зловредные речи вместе с ними говорил.
что они злодеи! С виду люди как люди. Знал бы, так на порог даже не
пустил.
как и все они.
Обманулся! Не буду больше!..
сюда. Будет знать, как обманывать.
же вам все добровольно открыл! Сам!
и вскоре он, жуя рогожу, уже сидел под стенкой рядом с Головастиком.
Теперь нас было четное число - шесть. Служивые вышли, плотно притворив за
собой дверь, и стало слышно, как они подпирают ее бревнами.
ему, видите ли, не понравились! Разбогатеть на дармовщинку захотел?
Вспомнишь эти мешки, когда на тебя удавку накинут.
через всю хижину. - Ну кто в Иззыбье поверит, что меня сонного взяли!
пить не буду. Только похмелюсь один разочек.
изрек Яган. - Все! Куда шли, туда и пришли!
прохаживался часовой, а где-то невдалеке, скорее всего на заставе,
костяная дудка созывала служивых на обед.
самом легком движении. Конечно, нож был при мне. Куда ему еще деваться? Не
в обычаях служивых обыскивать пленников, все имущество здесь носят на виду
- вокруг пояса, на шее, в крайнем случае, в заплечном мешке. Мой плащ люди
Вершени воспринимают не как одежду, а, скорее, как огромный бинт,
скрывающий от посторонних глаз хилое, изуродованное неведомой болезнью
тело.
мы сумеем его достать.
середину хижины. Там Шатун опрокинулся на спину и попробовал зубами
вытащить палку, сковывающую мои движения. Однако ничего из этого не вышло,
очень уж плотно та сидела. Опять приняв сидячую позу и расположившись
справа от меня. Шатун принялся дергать проклятую палку пальцами (руки наши
были связаны только в запястьях, поэтому кисти имели кое-какую свободу),
но снова безуспешно. Тогда по совету Головастика мы легли на спину
валетом, так что голова Шатуна оказалась на моем плече. До хруста вывернув
шею, он с третьей или с четвертой попытки все же сумел ухватить губами
шнурок от ножа. Я помогал ему, как мог: крутил головой, дергал плечом,
даже подталкивал нож мышцами живота. Не знаю, на что именно были похожи
наши конвульсии со стороны, однако с их помощью мы добились своего -
вскоре нож, матово отсвечивая, уже лежал на полу хижины. Немного
передохнув, Шатун взял его зубами за рукоятку, а я подставил связанные
запястья под лезвие. Трудно сказать, что пострадало в большей степени,
веревки или моя кожа. К счастью, вены и сухожилия остались целы. Едва
только мои освободившиеся руки упали вдоль тела, как палка сама вывалилась
из подколенных сгибов. Какое это, оказывается, счастье - возможность
вытянуть ноги! Через полчаса все узники, кроме старосты, были освобождены
от пут.
квадратом. К их стволам были привязаны щиты из толстых жердей, а сверху
прилажена плетеная конусообразная крыша. Все сооружение было густо
обмазано смолой, давно отвердевшей и прочной, как эпоксидный клей. Однако
кое-где между жердями имелись щели, и к одной из них приник сейчас Шатун.
дверей сидит служивый, похоже, дремлет. Второй разгуливает вокруг... Ну,
как будем отсюда выбираться?
- Служивый придет посмотреть, в чем тут дело, а мы его и сцапаем. А уж
потом и со вторым как-нибудь разберемся.
главное, чтобы потом счет сошелся. Шесть голов принял, шесть сдал.
строгости учинять, значит, все жилы вытянут... А кто это там, интересно,
идет? - Шатун весь напрягся, как перед схваткой. - Кажется, нам повезло.
Воду сюда тащат. Боятся, как бы мы не подохли до допроса.
приближается пожилой колченогий кормилец с бадьей на плече. Конечно же,
вода предназначалась нам - из такой грязной посудины служивых поить не
будут.
парой слов, заглянул в бадью и рукояткой бича указал в нашу сторону. Затем
кормилец исчез из поля моего зрения, но вскоре раздались его
приближающиеся шаги. Второй часовой, сбросив дрему, зло заорал:
распахнул ее настежь, сшиб с ног слабо вякнувшего кормильца и за волосы
втащил служивого в хижину. С такой же легкостью опытный огородник
выдергивает морковку из грядки. Несколько секунд все мы скопом (кроме
хранившего нейтралитет хозяина) возились на полу, затем Шатун со словами:
"Проклятье! Бича у него нет!" - бросился наружу.
ногой в живот, и если бы Головастик не изловчился набросить ему на шею
петлю, исход борьбы мог бы сложиться далеко не в нашу сторону.
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Глуховский Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Акунин Борис