Чтение 23–й страницы книги ~Козлик Иван Иванович~

чтобы Алиса могла войти внутрь. -- В жизни мало сказать
волшебное слово. Надо еще что-нибудь сделать. Если ты сказала
"сезам", не мешает потом повернуть ручку. Алиса уже немного
разобралась в странном характере Синдбада.

-- Простите, -- сказала она. -- А если бы я не сказала
"Сезам, откройся!", вы бы смогли открыть дверь?

-- Конечно, смог бы, -- рассмеялся Синдбад. -- Но пускай
все думают, что не смог бы. И джиннам спокойнее, и мне славы
больше.

20. В пещере джиннов

В пещере было темно. Синдбад достал взятый с собой факел и
зажег его. Факел осветил низкий свод пещеры, сундуки и ящики,
бочки и бутылки.

-- Все в порядке, -- сказал Синдбад. -- Никто без нас сюда
не заходил.

-- Много добра вы сюда перевезли, -- заметила Алиса.

-- Чуть корабль не потопил, джинны ведь страшно
бережливые, -- сказал Синдбад. -- Давай их будить. Ох, и шум
подымется! Сам побаиваюсь.

Синдбад прошел в дальний угол пещеры. Там в нише Алиса
увидела целую армию глиняных и медных кувшинов, заткнутых
пробками и залитых воском. Синдбад наклонился и стал
рассматривать бутылки.

-- Я ищу ибн-Хасана, -- сказал он. -- Ибн-Хасан -- самый
тихий из джиннов. Он, по крайней мере, не превратит нас сразу в
пыль. Вот и он!

Синдбад поднял с пола одну из глиняных бутылей, показал
Алисе.

-- Вот тут, -- сказал он, -- скрывается один из самых
могущественных джиннов древности, Хасан-ибн-Хасан. Не правда
ли, удивительно? Такой большой -- и в бутылке?

-- Удивительно, -- согласилась Алиса. -- Но еще
удивительнее, что их столько. Как на склады. Никогда не думала,
что на свете может быть столько джиннов.

-- Наше счастье, что они в основном лентяи и хвастуны.

Сказав так, Синдбад отважно вцепился зубами в пробку,
вытащил ее из бутылки, бутылку быстро поставил на пол, отскочил
назад. И вовремя.

Столб черного дыма вырвался из бутылки, поднимаясь до
потолка. Алиса закашлялась.

Дым начал клубиться и постепенно превратился в фигуру
джинна ростом в пять метров, с громадными клыками, длинным
носом и клочкастой бородой. Джин был почти голым, в одних
трусах.

-- Кто меня побеспокоил? -- возопил джинн страшным
голосом. -Кто посмел меня разбудить и открыть бутылку? Кого я
сейчас растерзаю?

-- Это я, Синдбад, -- сказал мореход. -- Не надо меня
терзать. Я твой старый приятель.

Дым уже рассеялся, и джинн, близоруко прищурив глаза,
разглядел Синдбада.

-- Садись, -- сказал Синдбад. -- Твоя голова так высоко,
что нам трудно с тобой разговаривать.

Бормоча непонятные проклятия, джинн сел на .пол,
осмотрелся вокруг, подсчитал сундуки, загибая пальцы, а когда
убедился, что все добро в целости, обратил свой взгляд к Алисе
с козленком и спросил: -- А это еще что такое? -Это мои друзья,
-- сказал Синдбад. -- Хоть твои дети! -- возмутился джинн. --
Ты не имел никакого права приводить их в наше секретное
убежище.

-- И не привел бы, если бы не крайняя необходимость,
-сказал Синдбад.

Джинн немного подумал, покачал головой, и вдруг его злое и
грубое лицо озарилось радостной улыбкой. -- Я понял! -- зарычал
он. -- Ледниковый период уже кончился, и ты пришел нас
освободить, чтобы мы могли властвовать над миром.

-- Нет, -- сказал Синдбад, -- ледниковый период еще не
начинался.

-- Что же тогда привело тебя сюда? -- удивился джинн. --
Ты меня удивляешь. Может быть, превратить тебя в песок?

-- Нет, -- спокойно ответил Синдбад. -- Ничего такого
делать не стоит. Если ты превратишь нас в песок, то некому
будет закрыть пробкой твою бутылку. И ты замерзнешь, когда
начнется ледниковый период.

-- О, горе! -- воскликнул джинн. -- О, предательство! Ну
говори тогда, чего ты хочешь, низкий сын человеческой женщины,
пенитель грязных луж, торговец благополучием своих благородных
друзей!

-- Вот это уже нормальный разговор, -- сказал
Синдбадмореход. -- Погляди на этого козлика, о,
Хасан-ибн-Хасан. -- Еще недавно он был уважаемым человеком, но
вот ему подсунули водицы из Козлиного Копытца, и он вынужден
провести остаток своих дней в таком виде. Разве это не ужасно?

-- А какое нам с тобой дело до чужих несчастий? --
удивился джинн. -- Разве в наших джинновых обычаях делать добро
людям? Разве он был королем? Или волшебником? Или хотя бы
богатым купцом?

-- Он был знаменитым ученым в своих землях, -- сказал
Синдбад. -- Пускай идет в свои земли и там лечится. Но совет
волшебников всей Земли, который сейчас заседает в замке
волшебника Ооха, решил, что такое средство есть только у
джиннов.

-- И ты из-за этого пустяка прервал мой сон! -- джинн был
страшно разгневан. Он даже подскочил так, что ударился головой
о каменный потолок, набил себе шишку, отчего еще больше
расстроился.

-- Значит, ты не сможешь нам помочь? -- спросил Синдбад.

-- Не хочу, -- сказал джинн. -- Пускай я останусь без
бутылки и замерзну в ледниковый период, но ни за что я не
опущусь до того, чтобы помогать людям.

-- Прости тогда, благородный и всесильный Хасан-ибн-Хасан.
Значит, мы ошиблись. Я догадался, что у тебя вовсе нет такого
средства, чтобы возвращать заколдованным людям их прежний
облик. Прости, мы пошли.

-- Не хочу помогать! -- ревел джинн. -- Не хочу и не буду!
Не буду!

И джинн начал расти, но тут его голова снова ткнулась в
потолок пещеры. Джинн взвыл от боли, а Синдбад-мореход спокойно
поднялся и сказал: -- Алиса, козлик, пошли, нам здесь делать
нечего. Алиса и козлик вышли вслед за Синдбадом из пещеры.
Алиса готова была заплакать. Так все погубить! Синдбад оказался
плохим дипломатом! С джинном надо" было говорить вежливо,
попросить его... ведь он не просто ктонибудь, а джинн...

Алиса даже открыла рот, чтобы все это об(r)яснить Синдбаду и
уговорить его вернуться и попросить у джинна прощения, но
Синдбад строго посмотрел на нее и прижал палец к губам. Он
спокойно шагал вниз по тропинке. Алиса и козлик, понурившись,
брели следом.

-- Стойте! -- раздался сзади громовой голос джинна. --
Стойте, жалкие создания! Вернитесь!

-- Вот видишь, -- улыбнулся Синдбад-мореход, -- а ты
боялась. Я же знаю, как иметь дело с этими бандитами.

Джинн встретил их у входа в пещеру. -- Я передумал, --
сказал он. -- Что-то с севера тянет холодом. Идите за мной.

Джинн прошел в дальний конец пещеры, где стояли бутылки с
остальными джиннами, и остановился, разглядывая их и рассуждая
вслух:

-- Где же аптечка! Кто ее положил рядом с собой? Ахмед?
Нет, он с собой вино взял. Хусейн? Нет, он любит уют, ему эти
склянки ни к чему... Ага, вспомнил. Джинн поежился и крикнул
Синдбаду:

-- Прикрой дверь. Дует. Ни в чем нельзя на тебя
положиться.

Синдбад прикрыл дверь, а джинн вытащил пробку из одной из
бутылок и, как только оттуда пошел черный дым, наклонился к ней
и крикнул:

-- Не спеши, Мустафа, не вылезай, ледниковый период еще не
кончился! Это я, Хасан-ибн-Хасан! Из бутылки донесся бас:

-- Так чего меня будишь?

-- Мустафа, я только на минутку. У меня зуб разболелся.
Дайка мне нашу волшебную аптечку.

И тут Алиса с удивлением увидела, как из тонкого горла
бутылки выплыла на воздух золотая шкатулка, которую держали две
громадные руки.

Хасан-ибн-Хасан подхватил шкатулку, не обращая внимания на
бас, который несся из бутылки:

-- Мог бы сам себе зуб заговорить! Я тебе покажу после
ледникового периода, как меня беспокоить!