порадеть такому... А?
придется стискивать зубы. Однако пришлось.
Поздно же будет.
отчалю. А ты что думал?
слушать, и это было оскорбительно. - Держись Позднякова и по возможности
не высовывайся. Что-то должно произойти, и очень скоро. Может быть,
завтра. Может быть, это уже началось. Будь внимательнее. Уже что-то должно
быть заметно, какие-то глубинные токи, ведь никогда не бывало так, чтобы
никто ничего не заметил. Отправляйся в разведку, отсидись там. Между нами:
держись подальше от Коммуны. Анклаву конец, так им нужно. А на Живоглота
плюнь...
и уцепился за стену. Утвердив себя прямо, он посмотрел на Шабана долгим
взглядом, и Шабан понял, что Менигон прощается. И на мгновение ему
показалось, что в этих очень правдоподобно осоловевших глазах промелькнуло
что-то не совсем обычное, что-то вроде гордости учеником и тоскливого
сожаления о чем-то несбывшемся, но промелькнуло только на мгновение - и
глаза снова потухли и стали бессмысленными. Нет, показалось. Конечно,
показалось. Ладно хоть отстал, и то благо. Сворачивая в свой коридор,
Шабан видел, как Менигон, увязавшись за чьей-то семенящей вдоль стены
моделью, шатаясь и размахивая руками сильнее прежнего, пытается ее поймать
во вратарском броске и бубнит ей: "Цып-цып-цып..." Клоун. А ведь почти
национальный герой, человек-легенда, впервые подтвердивший существование
радиоактивного горизонта. Из тех, о ком поется: "Славой героев...", чье
имя впоследствии войдет в школьные учебники, да так, пожалуй, что будущие
дети Прокны вообразят себе серьезного ученого, спокойного и вдумчивого
дядю, а не разведчика, потного и пыльного, сплошь и рядом озабоченного
тем, как остаться в живых, и только. Он убивал, и его убивали. Он убивал
лучше и потому выжил. Это жизнь, в этом обязательное условие существования
на Прокне, и дети, повзрослев, поймут. И сделают свои выводы, поэтому из
кого-то из них вырастет второй Винсент Менигон, а из кого-то - второй
Юстин Мант-Лахвиц. Хорошо, что дети не такие прагматики, как мы, иначе
вокруг были бы одни Юстины.
волос. Вот черт... Лысею. Есть такая легенда: если человек после
натурализации лысеет, значит, он хороший человек. Многие верят, особенно
лысые... Ладно. Как там было сказано: плюнуть на Живоглота? Интересная
мысль. Это на человека, который непонятно почему до сих пор не подмял под
себя Правительственный Совет? Хороша рекомендация, в духе оракула -
попробуй истолкуй. Но Менигон зря болтать не станет, хотя его слова могут
означать то, до чего не сразу додумаешься. Например, наличие в Редуте
кого-то, кто могущественней Живоглота. Вот это страшно. Правда, в такое
верится с трудом, но, с другой стороны, все возможно, и Менигон был бы
более откровенен, если бы не читающаяся на его лице фатальная уверенность
в том, что ему, Шабану, Биртолли и вообще кому угодно в любой час могут
подослать "блоху" с крошечным баллончиком, заряженным возбудителем
пятнистой горячки...
непонятно зачем. Надо же: "блохи"... "Блохи" разных, должно быть, пород,
разного подданства. Кто же хозяева, а? Что-то много получается, откуда
только "блох" берут? Не иначе, импорт, здесь-то их не делают. Хотя откуда
я могу знать, что здесь делают? Или, может быть, они умеют размножаться?
Очень может быть. Может быть, существуют и "блохи"-хищники, уничтожающие
чужих "блох"? Не знаю, не знаю... Энт-томологи! Следят, не выпускают из
виду. Значит, и про Лизу им известно, вдруг понял Шабан и почувствовал,
как по спине побежали мурашки. Значит, известно уже давно, с тех пор как я
научил ее произносить первые слова. Они слышали ее первый, совсем детский
лепет - Поздняков слышал, Живоглот слышал... кто там еще? Но - молчат: не
иначе, Поздняков бережет ценного работника от душевной травмы, а если так,
то плевать мне теперь на эту троицу: Штуцер, Оммес и Биртолли... Шабан
покусал губы, соображая. Черта с два - плевать. Одно дело знать и
помалкивать и совсем другое - письменная докладная, которой Поздняков
будет вынужден дать законный ход, да, скорее всего, докладная попадет не к
нему, а сразу к Живоглоту - и это конец. Нет, надо идти, упрашивать,
клянчить, сулить и прочее... И немедленно.
Идти к Биртолли было рано. И Шабан пошел к Штуцеру.
его ждали, и Шабан не удивился: Штуцер никогда не упускал своего. За
первой дверью неожиданно обнаружилась вторая - настоящая деревянная дверь
в резных завитушках, крепкая и массивная, как ворота средневековой
крепости, и, кажется, даже из выдержанного дуба или какого-то другого
благородного дерева, только не из местных пород. "Живут снабженцы", -
мимоходом подумал Шабан и толкнул дверь.
не спал под столом в собственной луже и не затевал с моделями игру в
"поймай - не отпусти". Собственно, моделей в комнате не оказалось вовсе,
зато Штуцер наличествовал полностью и в соответствии с праздником выглядел
даже более розовым, чем обычно. Будто ошпаренным. Он был не один, рядом с
ним за столом, заставленным полупустыми бутылками и картонными тарелками с
недоеденной закуской, по обе стороны от хозяина апартаментов в
неестественно прямых позах сидели двое, и Шабан, кивнув всей троице,
попытался припомнить, где же он видел этих двоих, и не припомнил. Зато
закуска на столе была хороша, особенно заманчиво выглядели местные
лангусты, уловленные в Дымящейся реке и, наверное, еще сегодня утром
шнырявшие по дну в поисках съестного. За лангустами пламенели нездешние
розовые яблоки; на блюде поверх тающего балыка лежало земное чудо: синий,
как грыжа, натурализованный баклажан. Шабан заставил себя отвести глаза и
непроизвольно сглотнул. С первого же взгляда ему стало ясно, что здесь
ждали не его.
текут? Познакомьтесь, это Шабан из разведки, краса и гордость, так
сказать... Орел!
кивка, вынул откуда-то из-за спины руку, механическим движением, как
оживший манекен, налил себе рюмку прозрачной, посмотрел сквозь нее на
Шабана, беззвучно опрокинул в рот и вяло пожевал губами. Он был похож на
второго, и оба они были рослые, крепкие ребята, их можно было бы принять
за удачные модели, если бы Шабан не знал, что выпуск мужских и бесполых
моделей в отделе "Био" хотя и планируется, но разработка не завершена.
Попозже.
еще за тебя не выпили, равно как и за всю разведку, и ты за нас еще не
выпил. Налейте-ка ему, ребята.
нельзя, не то свалюсь. Я прямо с маршрута. И потом... - он конфузливо
покосился на рослых "близнецов", - у меня к тебе личное дело. А ты с
компанией... Так что потом.
сейчас они не будут компанией. Эй, ребятки! Посидите-ка пока в той
комнате, договорились? Видите, человек пришел, что-то одному мне сказать
хочет. Так ведь?
початую бутылку, безропотно скрылись во внутренней комнате. Дверь, тоже
дубовая и похожая на ту, что Шабан уже видел, поехала за ними медленно,
словно броневая плита, и беззвучно захлопнулась.
комнаты у него, двери из настоящего дерева. Лангустов жрет. Так вот куда
идут мои денежки, а?
вот. Пей, пока дают.
мало. Шабан осторожно высыпал на указательный палец немного порошка и,
заранее жмурясь, вдохнул. Когда тело вновь стало легким и в голове
прояснилось, он открыл глаза и поискал на столе чистую тарелку.
смотрел на Шабана изучающе и неприятно щурился.
долг брать будешь? Кто тебе даст?
Шабан, пользуясь случаем, последовал его примеру. Лангуст уже не дымился,
как ему было положено, и вообще был холодным и скользким на ощупь, как
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Суворов Виктор
Корнев Павел
Каргалов Вадим