АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
вы это еще не поняли. Но д'Эконсбеф - не из ваших. Он - служитель Тьмы, и мы
стараемся держаться от него подальше. От него - и от его проклятого замка.
- А можно уточнить?
Услышанное не убедило. Не очень верю высокопарным словам, за которыми часто
ничего нет.
- Я сказал достаточно. Не ищите "чистых" в Памье - мы тут ни при чем. Хотя
это дело тревожит и нас. И не только потому, что Орсини и ему подобные могут
использовать его как предлог для расправы с невинными...
Брат Пайс замолчал, и я вдруг понял, что он волнуется.
- Брат Гильом, вы - человек весьма образованный для монаха. Вы - автор
книги об Иринее, вы спорите с Петром Ломбардским... Неужели вы не видите, что мы
правы?
- То есть? - поразился я. - С какой это стати?
- Вы, конечно, знаете, что "чистые" видят в мире два равновеликих начала -
Свет и Тьму. Вся наша жизнь, вся история людей - борьба между этими началами.
- Это говорили манихеи, - вставил я, т- а также богумилы и прочие еретики,
проклятые на Соборах.
- Совершенно верно. А ваши католики разве говорят что-то иное? Разве Ириней
Лионский не считал, что в мире идет война с Дьяволом? Разве Петр Ломбардский...
- Стойте! - Я невольно поморщился. - Дьявол творит зло лишь по попущению
Господню для пущего испытания нашей веры.
- Так считаете вы, - вновь послышался смех. - А такие, как Орсини, готовы
бить во все колокола и скликать воинство.
Я вновь поморщился - брат Пайс любит красивые слова.
- Я слыхал, что кое-кто в Курии выступает против Крестового похода,
опасаясь, что Дьявол только и ждет, чтобы ударить в спину.
Вспомнились слова Орсини: " Есть еще одна причина..."
- Похоже, ваш первосвященник скоро открыто призовет к всеобщей борьбе
против Тьмы. В чем же разница? Только в том, что мы считаем Тьмой вас.
В чем-то этот катар был прав, но признавать такое не хотелось.
- Борясь с манихейством, мы сами подхватили заразу, - осторожно начал я. -
Борясь с суевериями паствы, мы начали смотреть на мир ее глазами. Это может
стать опасным. Но вы делаете то же самое!
- Нет, - кажется, брат Пайс невесело усмехнулся. - Мы пытаемся просветить
людей, отвести их взгляд от Тьмы. А вы будете убивать. Уже сейчас людей сжигают.
Помните, что сделал этот астуриец'?
* Рамиро, король Астурии (X век) "прославился" охотой на ведьм, что вызвало
резкое осуждение Рима.
- За что ему пришлось отвечать, - ввернул я.
- Но погибших это не вернуло. А скоро вы призовете крестоносцев, но уже не
против сарацин, а против Лангедока или Оверни!
- Нет... - на миг стало страшно. Я представил себе родную Овернь - и лихих
воинов мессира Альфреда де Буа, сжигающих деревни...
- Не верите? Дай-то Бог, чтобы я оказался не прав! Подумайте над моими
словами, брат Гильом. И постарайтесь не ошибиться, когда будете докладывать
монсе-ньору Орсини. Прощайте...
Я повернулся, но скамейка была пуста, словно со мною говорил призрак.
Ансельм не спал, сидя на корточках у двери. При моем появлении он вскочил.
- Вы... поговорили, отец Гильом?
Я не ответил. Не хотелось затевать разговор, который в любом случае ничем
хорошим не кончится. Но парень не отводил взгляда:
- Отец Гильом, вы сами хотели встретиться с кем-то из них.
- За это - спасибо. - Я поглядел на его серьезное, сразу же повзрослевшее
лицо и не выдержал: - Брат Ансельм! Вы - сын Святой Католической Церкви. Как вы
могли? Они... Они хуже, чем еретики. Вспомните, сколько зла принесли в мир
манихеи с их проповедью! А эти - еще хуже!
- Почему? - тихо спросил он, и я вдруг понял, что спорить не имеет смысла.
- Я - не катар, отец Гильом. Но я знаком с некоторыми из них и вижу, что они
действительно чище, чем то, что угнездилось на Латеране'. Я хочу разобраться
сам... Ради Бога, давайте не будем сейчас начинать теологический диспут!
'Латеран - район в Риме, где была одна из резиденций Папы Римского.
"Ради какого бога?" - хотел спросить я, но сдержался. Настроение и так было
испорчено.
3
Колокол был слышен издалека. Мы только успели выбраться из лесу и подняться
на высокий бугор, откуда были видны красные черепичные крыши Артигата, как
услышали мерный заунывный звон. Я перекрестился, и братья тут же последовали
моему примеру - звон был погребальный. Невесело встречала нас деревня, о которой
и так известно мало радостного.
Мы ненадолго остановились у перекрестка, чтобы передохнуть, прежде чем
входить в Артигат. Шли мы с самого утра, шли быстро, неровными лесными тропами,
и успели изрядно притомиться. Впрочем, мы были у цели. Оставалось немного -
спуститься с холма.
Я уже хотел идти дальше, когда внезапно к мерному звону колокола
присоединился другой звук - громкий топот копыт. Я оглянулся - несколько
всадников мчали рысью, выехав из дальнего леса, куда вела одна из дорог. Их было
трое, и ехали они наверняка не из Памье. Мы с Ансельмом переглянулись.
- Дорога на север, - заметил итальянец. - Где-то там замок д'Эконсбефа.
Я кивнул, решив подождать, пока всадники поравняются с нами. Брат Петр
нахмурился и взял "посох" поудобнее.
Верховые были уже близко. Первый - явно сеньор, в дорогом кафтане и высокой
шляпе с пером, на кровном сером в яблоках скакуне. За ним, на конях поплоше,
слуги. Ни лат, ни оружия я не заметил.
Нас увидели. Первый из всадников что-то сказал одному из слуг, пришпорил
своего серого в яблоках и через минуту лихо осадил скакуна в нескольких шагах от
перекрестка.
- Мир вам, святые отцы!
Первое впечатление не обмануло - незнакомец был явно не из вилланов или
горожан. Так держаться в седле умеет лишь тот, кто садится на коня в раннем
детстве. Богатый, украшенный шитьем пояс, кинжал в золоченых ножнах, перстень с
красным камнем на тонкой сильной руке...
Подъехали слуги. Господин ловко соскочил с седла и, небрежно кинув поводья
одному из сопровождающих, подошел ко мне:
- Благословите, отец!
Вел он себя вежливо - куда вежливее, чем обычно ведут себя сеньоры при
встрече с монахами. И выглядел располагающе - красивое загорелое лицо, короткая
черная бородка, яркие, выразительные глаза. Ему было за тридцать, но смотрелся
незнакомец значительно моложе.
Я благословил его и решил, что надо представиться.
- Брат Гильом? - на загорелом лице мелькнуло удивление. - Брат Гильом из
Сен-Дени? Простите, я имею честь беседовать с графом де Ту из Оверни? Так это вы
напугали до смерти нашего епископа?
- В таком случае вы - сеньор д'Эконсбеф, сын мой, - заметил я, решив также
проявить некоторую догадливость.
- Младший, - улыбнулся он. - Доминик д'Эконсбеф, к вашим услугам, граф.
- Здесь нет графа, - напомнил я. - Перед вами смиренный брат Гильом, а это
братья Пьер и Ансельм.
Д'Эконсбеф окинул взглядом внушительную фигуру нормандца, опиравшегося на
"посох", вновь улыбнулся и кивнул. На Ансельма он посмотрел куда внимательнее и
тоже кивнул, но уже без улыбки.
- Похоже, вести в этом округе разносятся птицами, - вскользь заметил я,
когда знакомство состоялось.
- А-а-а! - понял он. - А как вы думали? Народу у нас мало, каждый путник -
уже повод для разговора. А тут трое бенедиктинцев приходят прямо в дом
монсеньора, доводят чуть не до обморока этого прохиндея де Юра...
- И епископа, - напомнил я.
- Да. Неделю назад он получил письмо и тут же уехал. Монсеньор, конечно, не
спешил делиться новостями, но Памье - городишко маленький. Уже на следующий день
все знали, что Его Высокопреосвященство Орсини шлет к нам высокоученого брата
Гильома из Сен-Дени, когда-то лихо рубившего мечом под Аскало-ном и Мосулом...
Монсеньор де Лоз был вовремя предупрежден. Впрочем, о чем-то подобном я
догадывался.
- Так вы тоже на похороны, отец Гильом?
- На похороны? - Я невольно оглянулся в сторону деревни, откуда по-прежнему
слышался звон.
- Увы, повод для визита не самый веселый. Впрочем, вы ее не знали.
- Кого? - Я внезапно почувствовал тревогу.
- Как - кого? - д'Эконсбеф пожал плечами. - Разве вам не сообщили? Два дня
назад умерла Жанна де Гарр.
- Что?! - вырвалось у меня, и тут же послышался короткий злой смешок -
смеялся Ансельм.
- Увы, - повторил д'Эконсбеф. - Печальный случай. Надо поторопиться, а то
опоздаем. Впрочем... Он обернулся к одному из слуг:
- Жан! Гони прямо на кладбище и скажи, чтобы без меня не зарывали. Пошел!
Меня невольно передернуло - в тоне сеньора менее всего чувствовалось
почтение к умершей.
Д'Эконсбеф знаком велел второму слуге сойти с коня и, кивнув нам, стал
спускаться с холма.
- Мне поздно сообщили, - продолжал он, слегка скривившись. - Здешние
вилланы весьма глупы... Жалко бедняжку, я ведь ее неплохо знал. Она служила у нас
и была весьма прилежна. Отец хотел выдать ее замуж за одного из псарей, но этот
дурень - ее отец - предпочел взять в зятья де Пуаньяка. Что из этого вышло -
сами знаете.
- Как она умерла?
- Плохо, - д'Эконсбеф вновь скривился. - После всех этих неприятностей
бедняжка была немного не в себе, часто уходила в лес. Ушла и на этот раз...
Искать стали только вечером. Когда нашли - узнали только по волосам и платью.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 [ 23 ] 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
|
|