прозвучали под сенью портика. Философ был одет в прежнее белое льняное
одеяние, какое отличало египтян и особенно египтянок от всех других
чужеземцев. Приход Таис почему-то обрадовал его. Снова пронзив ее своим
копью подобным взглядом, он сделал знак следовать за ним. В глубь стены,
из огромных глыб камня, слева шел проход, освещенный лишь узенькой щелью
сверху. Надоевший свист ветра здесь не был слышен, покой и уединение
сопутствовали Таис. Свет впереди показался ярким. Они вошли в квадратную
комнату с узкими, как щели, оконными проемами. Здесь не чувствовалось
привкуса пыли, как сейчас во всем городе. Высокий потолок, расписанный
темными красками, создавал впечатление ночного неба. Таис, осмотревшись,
сказала:
заботились о тайне уединения, загадке молчания и секретах неожиданности.
возразила афинянка.
тайна единения с небом. С солнцем - днем, звездами и луной - ночью. Разве
не ощущала ты просветления и радости среди колонн Парфенона, в портиках
Дельф и Коринфа?
массивных ящиков. Середину комнаты занимал большой широкий стол с
пятиконечными звездами и спиралями, ярко-голубыми на фоне серой каменной
столешницы. Делосский философ подвел афинянку к столу и усадил напротив
себя на неудобный египетский табурет. Философ долго молчал, упорно глядя
на Таис. И странное дело, удивительное спокойствие разлилось по всему ее
телу. Таис сделалось так хорошо, что она всем сердцем потянулась к
серьезному, неулыбчивому, скупому на слова старику.
что ты знаешь о религии? Тебя посвящали в какие-нибудь таинства?
человеком, - я гетера с юности и не служила ни в каком храме, кроме
Афродиты Коринфской.
это означает, что человек изыскивает богов в себе, а за такие убеждения ты
подверглась бы опасности, и очень серьезной.
назвать тебя так. Это свидетельствует о близости наших душ.
делались постепенно добрее и лучше. Артемис, охотница и убийца, стала
врачевательницей. Аполлон, ее брат, начал издревле беспощадным карателем,
убийцей, жадным и завистливым, а сейчас это лучезарный бог-жизнедатель,
перед которым радостно склоняются. Моя богиня - Афродита - в древних
храмах стояла с копьем, как Афина. Теперь есть Урания, несущая людям
святую небесную любовь, - щеки Таис вспыхнули.
вечной борьбе двух противоположных сил: злого и доброго, дружественного и
враждебного. Антифонта, учившего, что люди равны, и предостерегавшего
эллинов от пренебрежения к чужеземным народам... - Таис запнулась,
вспомнив собственные ошибки, за которые чуть не расплатилась жизнью.
что и попала к крокодилам.
облике: безобразным бегемотам, мерзким зухосам, глупым коровам,
бессмысленным птицам. Как могут мудрые люди, да любые люди со здравым
умом...
тысячелетий старше эллинской. Чем глубже во тьму веков, тем темнее было
вокруг человека и в его душе. Тьма эта отражалась во всех его чувствах и
мыслях. Бесчисленные звери угрожали ему. Находясь во власти случая, он
даже не понимал судьбы, как понимаем ее мы, эллины. Каждый миг мог быть
последним. Нескончаемой чередой шли перед ним ежечасные боги-звери,
деревья, камни, ручьи и реки. Потом одни из них исчезли, другие
сохранились до наших дней. А давно ли мы, эллины, поклонялись рекам, столь
важным в нашей маловодной стране?
кипарисов на Крите, связанных с Афродитой. Но более всего поразило ее
древнее поклонение богиням в образе лошадей. Сама Деметра, или Критская
Рея, в святилище Фигалия на реке Неда в Аркадии изображена с лошадиной
головой. Священная кобыла обладала особой властью по ночам и служила
вестницей гибели. Ни философ, ни Таис не могли подозревать, что более двух
тысяч лет после их встречи, в одном из самых распространенных языков мира
страшное ночное видение, кошмар будет по-прежнему называться "ночной
кобылой".
соответствовали Размышлению, Памяти и Песне. Лишь впоследствии, когда
женские божества уступили мужским, трехликая Муза стала Гекатой, а
Девы-Музы умножились в числе до девяти и находились в подчинении у
Аполлона - водителя Муз.
Левкиппа - белая кобыла, Меланиппа - черная, Никиппа - победоносная,
Айниппа - милосердно убивающая кобыла.
переменились, - подтвердил философ. - Уже при Тесее была Ипполита,
Ипподамия - властительница, укротительница лошадей, то есть героини-люди,
а не нимфы с обликом животного. Здесь тоже произошло возвышение религии,
как ты верно заметила.
хотя он гораздо древнее мужских богов-убийц?
плодородия. Разве не слышала ты о бассаридах - опьяненных священными
листьями полубезумных женщинах Тессалии и Фракии, в своем неистовстве
раздиравших в клочья ягнят, козлят, детей и даже мужчин. Женщины бесились,
размахивая пихтовыми ветвями, обвитыми плющом - знаком Артемис или Гекаты.
То же было и в Афинах на Ленеях - празднестве "диких женщин" в дни зимнего
солнцестояния месяца посидеона. Лик богини-разрушительницы, богини-смерти
противополагался облику матери. Соединительным звеном между ними служил
образ любви - единственный, который ты знаешь.
женские богини были столь же свирепы, как позднее мужчины-боги?
были, как не отражением жизни, высших сил судьбы, властвующих однозначно и
над богами, и над людьми... Беспощадны и милосердны одновременно.
теплую ладонь на завитки непокорных волос на ее лбу. Снова необычайное
успокоение разлилось по телу гетеры, доверие и чувство полной безопасности
усиливали остроту восприятия.
станешь моей духовной дочерью... Верить можно во все, что угодно, но вера
становится религией только тогда, когда сплетается с правилами жизни,
оценкой поступков, мудростью поведения, взглядом в будущее. Мы, эллины,
еще очень незрелы - у нас нет морали и понимания людских чувств, как на
далеком Востоке. Никогда не созреет до религии вера египтян, но и у нас
есть философы, ты сама назвала двух, забыв Платона и еще нескольких
мудрецов...
идеального государства, забыл о женщинах и их любви. Мне кажется, он
признавал только любовь между мужчинами, и потому я не считаю его
нормальным человеком, хотя он и знаменитый философ, олимпийский борец и
государственный муж. Но ты прав, я забыла Аристотеля, хотя с ним знакома
лично, - загадочно улыбнулась Таис.
чем египтяне. Можешь исключить его. Важнее другое: только в начале своего
возникновения любая религия живет и властвует над людьми, включая самых
умных и сильных. Потом вместо веры происходит толкование, вместо праведной
жизни - обряды, и все кончается лицемерием жрецов в их борьбе за сытую и
почетную жизнь.
Аполлон, Артемис или Асклепий? Жизнь на земле без боязни, красивая,
простирающаяся вдоль и вширь, как светлая, устланная мрамором дорога, -
вот что сделалось моей мечтой и заботой.
почему до сих пор эллины живут без понимания обязанностей и целей человека
среди других людей и в окружающей Ойкумене. Ты поняла уже, что в Египте
нечего искать законов морали - их нет в религии древних охотников,
сохранившейся у земледельцев Нила. Но есть другие народы... - философ
умолк, проведя рукой по лбу.