взглянул на золотой лонжиновский хронометр, словно проверяя, пришло ли
время, и нажал наконец длинную, испещренную значками неизвестного
алфавита, тангету в середине "шара".
Все та же приятная тишина царила комнатах, так же падали на паркет лучи
солнца сквозь щели в задернутых по случаю августовской жары портьерах.
из прихожей. Это, очевидно, и было для Валентина самым главным.
прекрасного кабинетного рояля, без которого немыслим был до революции
более-менее приличный дом, вытянул ноги в надраенных уличным
чистильщиком до синих искр сапогах, уже слегка подернутых летней пылью,
закурил взятую из коробки на столе профессорскую папиросу.
эсэсэсэрии можно, если знаешь - как. Люди - они умеют устроить для себя
индивидуальный комфорта самых нечеловеческих обстоятельствах". И даже
ему самому не совсем понятно было, гордится ли товарищ Лихарев своей
принадлежностью к человеческому роду или дает беспристрастную оценку
тем, среди кого вынужден работать.
Кельнский собор, платяной шкаф. Вышел в прихожую, извлек из кармана
портсигар, надавил кнопку замка... Доля секунды, а может, и меньше, и
теперь уже вся обстановка квартиры пропала, лишь чемоданы сиротливо
стояли на сверкающем, без единой пылинки полу.
пусть немного формально, но четко.
наверняка - сапфировой кнопкой портсигара и вышел на лестницу,
переместившись из параллельной реальности в исходную, отличающуюся всего
на один квант времени и на одно- единственное значащее событие.
его квартира совершенно, абсолютно пуста. Если не считать стоящих
посреди прихожей чемоданов. Четырех собранных лично и еще двух -
неизвестно кем. Но больше - ничего. Ни мебели, ни ковров, ни библиотеки
в десять тысяч томов. Даже штор на дверях и окнах, посуды на кухне, мыла
в ванной комнате - и того не было. Немыслимо! Невероятно!
все наиболее ценные и портативные вещи, включая палисандровый ларец с
бриллиантами жены, коллекцию золотых часов с дарственными надписями,
фамильное серебро с монограммами, заблаговременно уложенные в кофр,
остались на месте. И не слишком ценные в рыночном смысле, но важные для
фамильной памяти - тоже!
жена пяти грузовиках нужно было вывозить.
благо недалеко, поднял там ужасный скандал, метнулся в ЦК, в МГК - у
него везде были друзья и покровители (иначе черта с два он получил бы
загранпаспорта на всю семью в такое время).
соседей, снимали отпечатки пальцев. Но как невозможно было представить,
чтобы за четыре часа, пока отсутствовали дома профессор и его домочадцы,
кто-то вывез пять комнат обстановки (как? на чем? и без шума? А сколько
шума способны произвести грузчики и ломовики, таскающие по лестницам
тяжеленные шкафы, столы и диваны, каждый знает), так и доказать обратное
- ничего не украдено, и вам это только померещилось, товарищ профессор,
- тоже оказалось невозможным, поэтому стороны постепенно пришли к
консенсусу.
заручившись словом джентльмена, что он об этом на Западе трепаться не
станет, а если станет, то способы прекратить провокационную болтовню
имеются в изобилии. Во избежание дальнейших недоразумений чекисты
проводили профессора с семьей на вокзал казенным транспортом, снабдили
бумажкой, гарантирующей от таможенного досмотра в Негорелом, и дружно
постарались забыть о случившемся. Словно о стыдной неловкости,
приключившейся с уважаемым человеком в приличном обществе.
дюжинами жильцов. По нормальному советскому стандарту - комнату на
семью. А сколько вас там, как вы обойдетесь одним унитазом годной ванной
на всех - ваши проблемы. В Центральные бани вон ходите, в ванне же
огурцы хорошо солить. И никому не обидно.
неудобства от такого малоприятного, по любым меркам, соседства. Он
просто жил чуть-чуть впереди своих соседей.
поезда.
подбежали к перрону чуть позже прощального гудка и увидели лишь красный
фонарь последнего вагона.
Упретесь, если довезет, в буфера последнего вагона, но и не более. Ни
слева ни справа вы его не обгоните. Так и будете ехать до бесконечности
след в след.
будет - решать не вам!
вагон. Но тут требуется особое умение, или, выражаясь научным языком,
способность преодолевать границы гомологичных, но не аналогичных
пространств. А также ключ.
дверной проем, а вместе с ним и границу синхронных реальностей, он
рисковал столкнуться с кем-то одновременно выходящим из квартиры или
входящим в нее.
мелочах? На этот случай он оборудовал над дверью чувствительный
масс-детектор и выходил, когда ни на площадке, ни на лестницах не было
никого. За минувшие десять лет ни одного прокола, слава Богу, не
случилось.
ГЛАВА 11
вроде бы решение. С одной стороны, мысль пришла в голову легко и просто,
никаких разумных доводов "против" он привести не мог. Более того - эта
идея вызывала у него нечто вроде радости и веселой злобы - мол еще раз,
и как следует, отомщу ненавистному сталинскому режиму.
протестовала. Не так просто было избавиться не от убеждений даже, а от
проникшего до мозга костей инстинкт единомыслия.
партий, а уж тем более - действовать во вред ей. Даже. убийство
сотрудников - НКВД казалось меньшим грехом. Это - дело привычное.
Человек - винтик. Сегодня он нужен, завтра - нет. Можно
экспроприировать, отправить в ссылку, приговорить к десяти годам ил
расстрелу, как потребуется. Еще Ленин говорил - нравственно только то,
что полезно делу партии. Соответственно - все остальное безнравственно.
деньги". Хотя никакими народными в буквальном смысле этого слова, они
давно ужи не были, поскольку народ никакого влияния на них не имел и
пользы ему, народу, от них тоже не было никакой.
правительства Испании, еще конкретнее - для закупок во Франции и других
европейских странах оружия и снаряжения интербригад. Не все возможно
доставлять на Иберийский полуостров пароходами из Одессы, прорывая
блокаду, дай в пропагандистском плане гораздо приличнее было вооружать
прибывающих со всех концов света добровольцев винтовками, пулеметами и
прочей техникой производства нейтральных стран, а еще лучше - немецкой и
итальянской.
открыто признать свое участие в чужой гражданской войне.
данную акцию обеспечивать. То есть наладить целую сеть по материальному
обеспечению войны. Для чего нарком и получил приказ открыть на свое имя
в специальном доверенном банке особый счет, распоряжаться которым мог
исключительно он сам по особым каналам.
испытывал обоснованное опасение, что каким-то образом НКВД, НКИД,
Наркомфин, еще какое-нибудь ведомство сумеет эти счета блокировать,
способы у них наверняка есть. Должны быть. Невозможно же допустить, что
он действовал на самом деле бесконтрольно и все его связи не
отслеживались.
опередить?
способ решить финансовую проблему известен бывшему юнкеру и теперь уже
бывшему наркому.
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Круз Андрей
Влодавец Леонид
Корнев Павел